Таймень — крупный пресноводный лосось, достигающий тридцати килограммов веса. Обитает он во всех горных с быстрым течением реках Сибири (кроме Колымы). Водится в Зайсане и в Байкале. Удлиненное тело тайменя покрыто мелкой серо-стальной чешуей с зеленоватым оттенком на спине и красноватым на боках. Прианальный и хвостовые плавники красного цвета. Приплюснутая с боков пятнистая голова имеет огромную пасть с крепкими зубами, расположенными на челюстях, нёбе и языке.

Весной таймени поднимаются к верховьям речек с холодной ключевой водой, где в конце мая мечут икру. Осенью рыбы спускаются вниз и зимуют в глубоких ямах больших рек.

Перед ледоходом, как только у берегов образуются проталины и полыньи, таймени идут вверх по реке. Они придерживаются береговых затонков, чистых ото льда. Здесь этого хищника легко поймать на донную уду с наживленным налимом. Зная эту повадку тайменя, Уваров наловил на червя мелких налимов и всех их использовал на наживу.

Расщепленной палочкой он протаскивал веревочный поводок от крючка через туловище налима. Вытащив поводок наружу через заднепроходное отверстие рыбки, он конец его привязывал к длинному трехмиллиметровому шнуру. Здесь же привязывался килограммовый камень. Укрепив конец снасти на берегу, рыболов забрасывал другой, с наживой и камнем, в глубину затонка.

Насадка налима для приманки.

На следующий день утром Уваров и Симов отправились проверить «закидушки».

Первая снасть была срезана продвинувшейся за ночь льдиной. Вторая, поставленная рядом, уцелела и натянулась, как струна.

— Сидит… — таинственно прошептал Уваров.

Симов взялся за шнур и почувствовал, что на другом конце ходит большая рыба.

— Сразу не тяни… Поводи малость, пусть уморится, — наказал старик и отправился проверять следующую снасть.

Очевидно, рыба поймалась с вечера и, выбившись за ночь из сил, почти не сопротивлялась. Через несколько минут ее удалось подвести к берегу. Удивительно было, что семисантиметровый крючок едва-едва держался в его огромной разинутой пасти. Симов, не дожидаясь старика, спрыгнул в воду, подхватил тайменя под жабры и выволок полутораметровую добычу на берег.

В это время подошел Уваров. За его плечом виднелась раскрытая пасть такой же рыбы, а по песку чертил ее красный хвост.

— Это «мастные», одна пара, — заметил старик. — Они весной всегда так, парами, ходят.

Тем временем выше по реке прогрохотало несколько громоподобных раскатов. Лед треснул. Река тронулась. Вскоре против табора охотников, у переката, образовалось торосистое ледяное нагромождение. Река заполнила русло и, выйдя из берегов, стала обходить препятствие. Подмытая ледяная плотина не выдержала напора весенней воды и рухнула. Льдины, подхваченные бурным потоком, с грохотом понеслись вниз по течению. Открылась весенняя путина — начало рыбной ловли.

Рогов и Трохин притащили к берегу невод, спустили на воду лодку и, нетерпеливо поглядывая на чистую ото льда водяную гладь, ждали товарищей.

Вскоре подошли Уваров и Симов.

— Вы где там путаетесь? Невод бросать пора, — горячился быстрый Рогов. Приняв на себя роль «башлыка» — старшего рыбака, — он набрал в лодку невод, отдал Уварову конец веревки берегового крыла и вместе с Трохиным быстро отчалил к середине реки.

Фока ловко лавировал между льдинами, а Прокоп Ильич привычными движениями выбрасывал в воду полотно невода, тут же успевая отталкиваться шестом от наплывающих на лодку хрустальных глыб.

Наконец, он подал команду: «к берегу». Лодка круто развернулась, на мгновенье исчезла за потеснившей ее льдиной, но, увернувшись от удара, понеслась к берегу. Едва она коснулась галечной мели, как Рогов выскочил на берег и натянул веревку бежного крыла.

Некоторое время правильный полукруг поплавков тихо сплывал вниз по реке. Затем Рогов и Фока потянули свое крыло и наполовину вытащив его на берег, уровняли стороны невода. Теперь он подходил к берегу правильным треугольником.

Тщательно «отаптывая» ногами нижнюю тетиву, охотники подтягивали мотню. Перед ней чертили мутную воду красные плавники тайменей. Крупные рыбы метались и с большой силой дергали сетьевое полотно. Первый улов дал четырех тайменей, по 6–8 килограммов каждый. Прокоп Ильич распорядился повторить «тоню».

Идя берегом, он на длинном шесте завел лодку вверх по реке, к исходному месту. Повременив с четверть часа, прыгнул в лодку и вместе с Фокой отчалил. Вторая, «тоня» снова дала около тридцати килограммов рыбы.

В полдень рыба перестала ловиться. Товарищи дождались вечера и сделали еще несколько забросов. В общей сложности за день было добыто свыше ста килограммов первосортной речной рыбы.

Днем позже подвалили ленки. Ленок, как и таймень, пресноводная холодолюбивая рыба из семейства лососевых. Размером он поменьше: редко достигает трех килограммов. Распространен ленок в быстротекущих реках и горных озерах от Оби до Приморья. Икру мечет в начале мая, поднимаясь в верховья речек с ключевой водой. В отличие от тайменей ленки шли небольшими косяками и попадали в невод до десяти штук сразу.

Бригада дружно работала, радуясь возможности успешно выполнить задание по добыче рыбы. Симов и намека не подавал, что слышал разговор Рогова у костра. Он присматривался к выжидал.

Глава II

Весной в тайге

В конце апреля у изюбров-самцов начинают отрастать молодые рога — панты, которые к началу июня успевают один-два раза раздвоиться и достичь двух-трех килограммов веса. Еще мягкие, обтянутые нежной кожей, покрытой, как бархатом, серыми волосками, панты по всей хрящеватой массе пронизаны густой сетью кровеносных сосудов и насыщены кровью. Такие рога, несколько раз обваренные кипятком и затем высушенные, представляют большую ценность для экспорта и отечественной медицины. Из них готовят пантокрин — медикамент, широко применяемый во врачебной практике.

Перед весенней охотой на изюбров-пантачей необходимо было установить, какие выжженные лужайки и солонцы чаще всего посещаются ими. Выполнить эту работу вызвался Фока. После майских праздников он первым ушел в горы.

Спустя три дня вышли в тайгу и старики, рассчитывая где-либо в осинниках встретить медведя. В первый день они прошли вверх десятикилометровой долиной реки Устинихи и перевалили в Ганькин ключ, по которому спустились к Джиле.

На устье ключа, среди полувысохших лиственниц, с которых два года назад кто-то содрал лубье для крыши, приютился небольшой односкатный балаган. Аккуратно подправленное на нем корье, настланная подстилка из ветоши, сыпучая зола и свежие рыбьи кости заставили стариков насторожиться и внимательно осмотреть табор. Устраиваться на ночлег с удобствами — характерная черта опытного таежника. Старым охотникам сразу же бросились в глаза припасенные на ночь сухие лиственничные дрова, сухая тонкая палочка-прикурка и сырая палочка потолще — подшуровка для подгребания углей. Таган на двух ножках был добротно слажен, место очага определено правильно, с заветренной стороны.

— Свой ночевал, Фока, — заметил Рогов, разглядывая на золе отпечатки поршней.

Уваров утвердительно кивнул головой.

— Его, поди, в сиверах снег и грязь отпугнули… Пошел обходом.

Он подошел к тагану и, прицелившись глазом в направлении наклонно поставленной жерди, перевел свой взгляд на правый берег Джилы, где терялась в лесной чаще тропа.