Тем не менее шел разговор о том, что Дэвид даст концерт, ведь «Ла Скала» – это «Ла Скала». Все ведущие мировые оперные звезды на протяжении последних двух с лишним веков считали за честь выступать в этом театре. Для Геллерта это выступление было скорее данью уважения, чем коммерческим проектом.

Но его приезд в Милан был связан не только с выступлением в легендарном театре, но и со встречей с одним украинским коллекционером старинных музыкальных инструментов, который заинтересовал его своим предложением.

Ни для кого не было секретом, что Дэвид Геллерт играет на скрипке Страдивари[1]. Правда, зимой у него случилась неудача. Дэвид любил эффектные появления. В один не очень хороший для него день, во время концерта в Америке, он спускался из ложи-бенуара в партер, зацепился и упал на свою драгоценную скрипку. Внешне с ней как будто ничего не случилось. Тогда Дэвиду быстро принесли скрипку-дублер, которая была не намного хуже Страдивари, поскольку была изготовлена Гварнери[2]. Именно на ней играл великий Никколо Паганини![3] Музыкант блистательно отработал концерт. Ни один зритель не заметил отличий в звучании двух скрипок… но только не Геллерт. Вернувшись после концерта к себе в гримерную, Дэвид тщательно осмотрел пострадавший инструмент. Крохотная, едва заметная глазу трещинка тонкой линией уходила под «талию» скрипки на нижней деке. Дэвид ужасно расстроился. Он тут же стал звонить знаменитому скрипичному мастеру, жившему в Вене, который опекал скрипки виртуоза. Мастер ответил, что по телефону ничего сказать не может, нужно осмотреть инструмент. Геллерт прилетел в Вену первым же рейсом. Вердикт мастера после осмотра был таким:

– Ее нужно отреставрировать: залить в эту трещинку лак, созданный на основе знаменитого лака Страдивари, а затем, после реставрации, дать скрипке «отдохнуть»! – Он так и выразился. И добавил: – Травмированная скрипка, как и человек, требует покоя.

На что Дэвид огорченно воскликнул:

– Лучше бы я себе ногу сломал!

Но прежде чем продолжать рассказ об уникальных скрипках, узнаем немного о самом скрипаче. Вот что пишут о нем в Интернете и в бумажных СМИ.

«Дэвид Геллерт любит музыку Моцарта и Мэрилина Мэнсона, виртуозно исполняет на своей скрипке песни группы “Metallica” и классические концерты (от Бетховена до Чайковского). Считается рок-звездой классики. Дэвид Геллерт – это длинные светлые волосы, трехдневная щетина, потертые джинсы, свободный пиджак, под которым тенниска с черепом, и любимая старинная скрипка Страдивари.

Благодаря нестандартному образу и необычайному мастерству тридцатидвухлетний американский скрипач немецкого происхождения собирает полные залы по всему миру. Ему все равно, стоять ли на улице в драных джинсах и простой футболке или на сцене лондонского Альберт-холла[4], – он музыкант без “позы” и чувствует себя комфортно везде. Дэвид Геллерт, который занесен в Книгу рекордов Гиннесса как “самый быстрый скрипач-виртуоз” (“Полет шмеля” Н. А. Римского-Корсакова он исполняет на скрипке Страдивари за одну минуту), взял в руки любимый инструмент в четыре года. Геллерт считается одной из самых успешных звезд классической музыки в мире, выпустил десять альбомов, два миллиона компакт-дисков».

А вот что писали о нем музыкальные критики:

«Звук, звук и еще раз звук! Начнем с того, что скрипка сама по себе – архисложный инструмент, который далеко не каждому дается (поверьте музыканту). И далеко не каждый сможет дышать с нею и жить ею. Скрипачи – абсолютные слухачи. У них абсолютный, совершенный слух, а это один из признаков звукового вектора. Геллерт играет классику, перекладывает на скрипку рок. “Queen”, “Metalliсa”, “Nirvana” – и следом Чайковский, Моцарт, Бах…

“Музыка – это то, что приводит душу в равновесие… – говорит Дэвид, словно подтверждая наше предположение. – Музыка – это выражение жизни. Музыка никогда не может быть ненавистью. Музыка – это всегда позитивные эмоции. Они могут быть и грустными, но они всегда – надежда. Музыка изменяет мысли к лучшему…”

Реализация через страсть, через то, что нравится, через то, чем ты дышишь, – позитивный сценарий, не правда ли?

Что мы знаем о нем как о человеке?

Дэвид не женат. Он не может себе позволить сидеть дома и наслаждаться покоем, поэтому приходится каждый раз вить гнездо заново. Аахен, Нью-Йорк, Берлин – и помимо этого еще отели.

“Где ты чувствуешь себя как ДОМА?” – “Трудно ответить, потому что такого понятия, как ДОМ, в моей жизни по-настоящему и не было. Я рано начал много разъезжать. Этого чувства, что “вот мое место, вот моя школа, а вот тут мои друзья и моя семья”, у меня практически никогда не возникало. Но все же я скажу, что Нью-Йорк стал моим постоянным местом жительства. И я очень горжусь тем, что я смог во многих городах создать свой круг друзей. Поэтому для меня такие разъезды не внапряг”.

А еще он сказал замечательную фразу: “Моя жизнь фантастически прекрасна, и я хочу ее прожить наяву. Думаю, это приятнее, чем мечтать…” Развитый обладатель зрительного вектора, влюбленный во весь мир, в свою жизнь. И он счастлив этим!

И еще несколько очень показательных фраз:

“Страх – это когда чувствуешь неуверенность в себе, не доверяешь другим, тем самым ограничивая собственную свободу”.

“Мое единственное желание – сохранить свою иррациональность. Это очень важно для моего творчества, и с ней (иррациональностью) мне не скучно…”

“Необходимо искать свои собственные качества. Я не думаю, что можно быть другим только потому, что ХОЧЕТСЯ быть другим. Нужно просто быть самим собой, как в музыке, так и в жизни…”

“Нужно уметь принимать комплименты! Люди, которые не любят себя, не любят и других…”»

Все эти тексты о Дэвиде Геллере в данный момент бегло прочитывала Елизавета Раневская, которой предстояла командировка в Вену и встреча с уникальным скрипачом. В этом не было ничего удивительного, ведь теперь она возглавляла отдел старинных музыкальных инструментов Городского музея. И цель ее командировки состояла в том, чтобы вместе с владельцем коллекции Григорием Петровичем Шанаевым предложить Дэвиду арендовать инструмент Страдивари – лучшую скрипку коллекции. Поскольку скрипка Геллерта, которой почти триста лет, нынче должна отлеживаться в бархатной ночи футляра, а главную возлюбленную Дэвида теперь изображает скрипка Гварнери. В свете всего вышесказанного мы теперь знаем, что Геллерт играл на инструменте Гварнери, хотя на всех афишах была указана фамилия Страдивари. Травмированная же скрипка дожидалась момента, когда снова сможет звучать.

Именно поэтому Лиза с таким интересом читала всю информацию о музыканте, просматривала его фото, слушала исполняемую им музыку.

Безусловно, Геллерт относится к тем мужчинам, которых женщины, смущаясь и закатывая глаза, с улыбкой называют «красавчиками». В него легко влюбиться с первого взгляда. Яркая внешность, белозубая улыбка, бездонный взгляд и светлые волосы – либо рассыпанные по плечам, либо небрежно собранные в хвост. Профессионализм на грани гениальности! Виртуозность!

Лиза, разглядывая Дэвида, думала: «Почему я часами могу следить за мужчиной, который делает то, что действительно умеет? Мужчина, который играет на музыкальном инструменте (память о дедушке), мужчина, который варит кофе, мужчина, который работает за компьютером, возится со своим автомобилем, ведет машину… Почему от этого зрелища нельзя оторваться и оно так пленительно?!»

Она мысленно произнесла: «Мой вердикт: в Дэвиде нет ложной погони за новизной и стремления доказать себе что-то за счет покорения женских сердец. Он реализует себя в музыке, ставшей и профессией, и спасением, и… любовью всей его жизни. Я не удивлюсь, если через какое-то время он женится на модели (в романтических отношениях уже был замечен), а потом так же быстро разведется. Причем не потому, что она не устроит. Потому, что не выдержит, – он музыкант. Его вечно нет дома. Чтобы быть с ним, его нужно понимать! Быть с ним на одной волне…»