В этом смысле настоящая книга облегчает задачи критического исследования тем, что она сама, в отличие от многих систематических изложений детской психологии, кладет в основу своего построения теоретическое исследование. Признаком научного изложения, говорит Коффка, является не простое сообщение знаний. Оно должно показать непосредственную зависимость этих знаний от науки, должно показать ее динамику, исследование в действии. Таким образом должны быть освещены также и принципы, оказывающиеся в конце концов ложными и неплодотворными. Читателю должно быть ясно, почему эти принципы оказываются несостоятель-

240

ПРОБЛЕМА РАЗВИТИЯ В СТРУКТУРНОЙ ПСИХОЛОГИИ

ными, в чем их слабое место и в каком направлении нужно изменить объяснение. Благодаря неоднократному обсуждению различных мнений читатель сумеет уяснить себе процесо роста психологии как науки. Всякая наука вырастает в живой борьбе за свои основные положения, и эта книга имеет целью присоединиться к этой борьбе.

Читатель действительно легко сумеет убедиться, прочитав книгу,, что вся она пронизана борьбой с противостоящими теориями, и, следовательно, приложение критической точки зрения к ее восприятию и усвоению не только не противоречит характеру этой книги, но прямо отвечает ее внутренней природе. Однако борьба теорий только тогда оказывается плодотворной в какой-либо конкретной научной области, когда эта борьба ведется, опираясь на силу фактов. Мы и попытаемся в нашем исследовании опираться прежде всего на силу фактов, которыми оперирует сам автор настоящей книги.

Мы исходим из положения, что распутать теоретический вопрос о приложимости структурного принципа к построению детской психологии означает вместе с тем распутать один из самых сложных и центральных узлов современной теоретической психологии и одновременно сохранить в силе все то инстинное и плодотворное, что заключается в этом принципе.

Смысл этого основного принципа может быть понят лучше всего, если принять во внимание историю его возникновения. Принцип структурности первоначально возник как реакция против атомистических и механистических тенденций, господствовавших в старой психологии. Согласно этим представлениям, психологические процессы рассматривались как совокупность объединенных ассоциативной связью отдельных и независимых друг от друга элементов психической жизни. Главной трудностью, на которую наталкивались подобного рода теории, была невозможность адекватного объяснения того, как благодаря случайному ассоциативному сцеплению разнородных независимых элементов могут возникнуть в психической жизни столь характерные для нашего сознания осмысленные целостные переживания, разумные и целенаправленные процессы поведения.

Новая теория начала с того, как замечает один из ее критиков, что превратила, по словам Гёте, проблему в постулат. Она сделала своим основным допущением мысль о том. что психические процессы изначально представляют собой замкнутые, организованные, целостные образования, имеющие внутренний емысл и определяющие значение и удельный вео входящих в их состав частей. Такие целостные процессы и получили в новой психологии название структур, или образов (Gestalten), которые противопоставлялись с самого начала случайному конгломерату суммативно объединенных психических атомов.

241

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

Мы не станем останавливаться на развитии понятия о структуре в общей психологии. Нас занимает сейчас преломление этого принципа с точки зрения проблемы развития. Первоначально этот принцип был применен к проблеме развития, как уже сказано, не в сфере детской психологии, но в сфере психологии животных.

Первый вопрос, g которым мы сталкиваемся, когда ставим перед собой проблему развития,— это вопрос об образовании новых форм поведения. Нам думается, что Коффка с полным основанием выдвигает эту проблему в центр, так как развитие действительно означает в первую очередь возникновение нового. В зависимости от того, как каждая теория отвечает на этот вопрос о возникновении новых форм, она решает с той или иной точки зрения и самую проблему развития.

С этим вопросом об образовании новых форм поведения мы сталкиваемся впервые в связи с теорией обучения животных. Здесь в наиболее простом и примитивном виде мы встречаемся с фактом появления новых форм в процессе индивидуальной жизни животного. Здесь появление этих форм протекает все время в наиболее доступном для эксперимента виде. И поэтому издавна принципиальные вопросы, связанные с этой проблемой, решались в теории обучения животных. Коффка и начинает рассмотрение проблемы развития с теории образования новых форм поведения при обучении животных.

Но здесь, в связи с. изменением основного психологического исследовательского принципа, этот вопрос для структурной психологии ставится иначе, чем он ставился. Обычно проблема обучения ставилась с точки зрения чистого и последовательного эмпиризма как проблема выучки, тренировки, запоминания, короче, как проблема памяти. Новое в постановке вопроса, которое мы находим у Коффки, заключается в том, что он сдвигает в самой проблеме обучения центр тяжести. Он переносит этот центр тяжести всей проблемы с памяти на проблему появления так называемых первых новых действий.

Он говорит, что проблема обучения не может быть сформулирована в вопросе: как последующее действие зависит от первых? Что собственно является проблемой памяти? Проблема обучения включает прежде всего вопрос: как же образуются эти первые новые формы деятельности?

Таким образом, вопрос о происхождении первых новых действий, независимо от вопроса об их запоминании, закреплении и воспроизведении, ставится в самое начало исследования. Рассматривая этот вопрос, Коффка развивает собственную теорию, противопоставляя ее двум другим, с которыми мы сталкиваемся при обсуждении этого вопроса в психологии: ЕО-первых, теории проб и ошибок, которая нашла высшее выражение в работах Э. Торндайка; во-вторых, теории трех ступеней, развитой К. Бюлером. В борьбе

242

ПРОБЛЕМА РАЗВИТИЯ В СТРУКТУРНОЙ ПСИХОЛОГИИ

против этих теорий Коффка опирается главным образом на фактический материал, добытый в процессе зоопсихологического эксперимента над человекоподобными обезьянами Келером. Коффку, однако, привлекает и другой материал, в частности он подвергает критическому исследованию фактический материал самого Торн-дайка.

Правильное понимание проблемы развития в структурной психологии невозможно без выяснения всей идейной ситуации, в которой она только и приобретает полный смысл. Поэтому мы и обратимся к краткому изложению тех двух теорий, из противопоставления которым исходит новая психология.

Согласно теории проб и ошибок, всякое новое действие возни-кает по принципу случайных действий. Из них отбирается известная комбинация движений, соответствующая успешному разрешению задачи, которая потом и закрепляется. Но этот принцип, говорит Коффка, не развязывает узел, а разрубает его. Согласно ему неврожденного поведения вообще не существует. Следовательно,, не бывает первого действия в смысле нового действия.

И в самом деле: с точки зрения этой теории существуют только-врожденные формы деятельности; новые же, возникающие в индивидуальном развитии действия представляют собой не что иное, как случайно возникающие комбинации врожденных реакций, отбирающихся по принципу проб и ошибок.

К. Коффка шаг за шагом подвергает исследованию конкретные факты, которые привели к возникновению этого спорного принципа, и приходит к совершенно убедительному выводу о несостоятельности теории проб и ошибок. Он показывает, что в опытах самого Торндайка животное не только переживает определенную общую ситуацию, но благодаря обучению образуется в самом начале расчленение в этой ситуации. В ней возникает центральный пункт, по отношению к которому остальные элементы ситуации приобретают подчиненное значение.