— Да, я решила, что хочу пойти учиться на дизайнера, — с гордостью пролепетала Лиза.

— Ты хочешь заниматься дизайном? — уточнил я.

— Да, я часто рисую, то одежду, то интерьеры, поэтому не вижу себя в какой-то другой профессии, — скованно объясняла девчонка.

— Ни разу не видел, как ты рисовала, — удивился я.

— Это потому, что ты часто пропадаешь на работе, — усмехнулась Машка, пристроившись рядом с Маусом.

На самом деле, я не часто пропадал на работе. Работал все в том же режиме, что был и до Лизы, просто стал чаще наведываться к своей девушке. Эвелина была не против. Она даже обрадовалась и перестала злиться на то, что я подселил к себе юную неокрепшую девчонку, готовую в меня влюбиться. Тогда я сказал, что Лизавета не испытывает ко мне никаких чувств, кроме как благодарности. Я ошибался.

— Просто Вадим трудолюбивый, — заступилась за меня маленькая синичка, как называл её мой лучший друг.

Миша сдавленно хмыкнул, зная, где я на самом деле обитаю после работы. Маша, соглашаясь, покачала головой. Девушка лучшего друга сделала это лишь из-за того, что знала о чувствах Лизы ко мне.

— Значит дизайнером, — уточнил я на всякий случай. — Уже знаешь куда будешь поступать? Хочешь остаться в этом городе?

— Да, хочу поступать в местный институт. Не хочу уезжать в другой город, когда у меня только-только появились друзья.

Я едва не сказал, что это мои друзья, а не её. Во-первых, это было бы грубо с моей стороны. Во-вторых, это было ошибочным заявлением. Маша была подругой Лизы точно так же, как и моей. Это как-то дезориентировало.

Предполагалось, что Лиза не задержится у меня надолго. Временно погостит, пока мы не найдем лучший вариант для её жилья. Но этот вариант никак не хотел находиться. Да и до совершеннолетия девчонки было далеко.

— Пойдем, покурим, — предложил Миша. Я не курил, но всегда составлял компанию моему лучшему другу. Мы вышли на балкон, прикрыв за собой дверь. — Девчонка однозначно в тебя влюбилась.

— Да и без тебя вижу — ответил я беззлобно. — Легче от этого не становится. Я уже думал самостоятельно снять для неё квартиру и оплачивать, пока ей не исполнится восемнадцать. Однако не думаю, что она справится.

— Отличная идея, но ты прав. Кажется, она до сих пор шарахается от каких-то резких звуков или другой ерунды. Ей нужно привыкнуть к нормальному окружению людей. Мы бы забрали Лизу к себе, но сам понимаешь.

Я понимал. Миша и Маша жили в однокомнатной квартире и только-только задумывались о переезде в новую квартиру. Лиза бы мешалась им куда больше, чем мне.

— К счастью, Эвелина перестала ругаться. Она рада, что я остаюсь у неё, хотя уже намекает о том, что она сама переехала ко мне, — мысль о совместной жизни с Эвелиной меня не то, чтобы пугала, но однозначно не радовала.

— Эта девушка опережает коней, — хмыкнул понимающе Миша. — Сколько вы с ней встречаетесь? Восемь месяцев? Не рановато ли для переезда?

— О совместной жизни она начала говорить еще три месяца назад, но если раньше я мог обернуть все это в шутку, то сейчас это проблематично. Эвелина каждый раз говорит, чтобы я пристроил куда-либо Лизу, ведь у нас появятся дети, им нужна будет отдельная комната, а Лиза чужой нам человек.

— Кажется, у неё поехала крыша, — хлопнул меня по плечу лучший друг. — Дети? В двадцать три года и уже дети? Мне кажется, немного рановато для них.

— Я пытаюсь донести до неё тоже самое, но Эвелина говорит, что это так, на будущее. Нет, с Эвелиной, конечно, классно, но иногда она действительно опережает события.

— Не думаю, что Маша вела бы себя иначе, — ответил Миша. — Она тоже два года назад заводила разговор о детях, но не была так сильно на этом зациклена. Кажется, это какая-то запрограммированная система девушек говорить о детях и будущем.

Я не мог этого отрицать. Даже моя мама начала намекать на то, чтобы я съехался с Эвелиной.

— У них массовое помешательство, — ответил я.

Миша быстро докурил сигарету, и мы вернулись назад к девушкам. Маша и Лиза, увидел наше приближение, быстро свернули разговор.

— О чем болтали? — поинтересовался Миша, обнимая свою девушку.

— О нашем девичьем, — лукаво ответила Маша. — А вы о чем?

— О нашей мужском, — в той же манере произнес Маус.

Я усмехнулся, присаживаясь на стул. Лиза внимательно осмотрела меня и когда поняла, что я тоже на неё смотрю, отвела взгляд. Она, кажется, засмущалась, поэтому я сделал вид, что ничего не случилось.

— У нас скоро сеанс в кинотеатре начнется, — опомнилась Маша. — Может вы с нами пойдете?

Лиза сначала положительно качнула головой, но заметив, как я отказываюсь, стала отрицательно качать головой.

— Ты можешь пойти, если хочешь, — сказал я.

— Нет, что ты, — отмахнулась Лизавета. — Вы вдвоём хотели сходить, провести время вместе. Не хочу вам мешаться!

— Ты не будешь нам мешать, правда, — заверила Маша Синицыну, но та все равно отказывалась.

Маус понимающе усмехнулся и поторопил свою девушку. Я все же надеялся, что Лизавета согласится на предложение Маши и Миши и я смогу отдохнуть. Видимо, сегодня не тот день.

Мы с Лизаветой проводили влюбленную парочку в кинотеатр, после чего разошлись по своим комнатам. Успокаивало то, что от Лизы никогда ничего не было слышно, поэтому я практически ощущал себя так, словно один дома.

Мне было интересно узнать, что рисовала Синицына, поэтому я впервые зашел к ней в комнату. Я вежливо постучался в закрытую дверь и дождался разрешения пройти.

Я был не удивлен, что в комнате был порядок. Как только Лиза поселилась у меня дома — в каждой комнате царил порядок. Девушка говорила, что ей не трудно, да и все равно нечем заняться так что я тоже не возражал.

— Ты говорила про рисунки, и я захотел на них взглянуть, — сказал я, присаживаясь на кровать Лизы. Я не был до конца уверен покажет ли она мне их, но чутьё подсказывало, что покажет.

— Конечно, — оживленно воскликнула девчонка, подпрыгивая с места.

Подойдя к письменному столу, Синицына достала из ящика две одинаковые папки, после чего одну убрала обратно в стол. Вторая же папка аккуратно и очень нежно была вложена в мои руки.

Я практически безразлично взглянул на первый рисунок в папке, не ожидая, что Лиза, не занимаясь в художественной школе, может отлично рисовать. Я отнесся к этому, как родитель относится к первому творчеству своего ребенка, но меня ждал сюрприз. Лиза рисовала проникновенно. Конечно, не так, как рисовали великие художники, но так реалистично.

— Очень красиво, — сказал я, пролистывая очередной рисунок в папке. — Ты действительно хорошо рисуешь. Точнее, как там говорят художники? Пишешь?

— Спасибо, но я не художник, — смущенно ответила девушка, устремляя взгляд на скрещенные руки, что лежали на коленях.

— Но точно можешь им стать, — заверил я. — В первой папке тоже рисунки? Ранние начинания?

— Что-то вроде того, — быстро выдала ответ Лиза. — Не хочу, чтобы это кто-то видел, но все равно храню.

Слишком быстрый, взволнованный ответ заставил меня захотеть узнать то, что хранится в той папке и когда мне представилась возможность, я сделал это — узнал, что хранится в той папке.

Когда Маша в очередной раз вызволила мою пленницу из замка, я, немедля, вошел в комнату своей подопечной. Переключаясь на режим родителя, контролирующего своего ребенка, я открыл ящик стола и быстро достал папку. Никаких задних мыслей у меня не было, поэтому я открыл папку и заглянул внутрь. Я ожидал увидеть все, но только не свои портреты.

Множество изображений меня раскинулось перед глазами. Все работы были выполнены в черно-белом варианте и смотрелись нереально круто.

Закрыв папку, я убрал её на место, на дно ящика в столе и вышел из комнаты. Я мог считать себя нереально красивым человеком, достойным, чтобы с песня писали картины, но это же было не так. Это не заставляло чувствовать себя счастливым, это заставляло волноваться за чувства Лизы ко мне. Слишком много чувств в её рисунках, слишком много любви и трепета ко мне. Я, человек отдаленный от искусства, почувствовал это.