Предоставив Розе Дулич и Флосси вести разговор, я углубился в размышления. Самым вероятным было предположение, что Мэри Лоувел знала о попытке своего мужа заложить ее знаменитое ожерелье, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела. В таком случае она должна была знать, что ожерелье было подменено на фальшивое. Это подтверждало мои первоначальные подозрения.

Покончив с обедом, мы встали из-за стола и направились в другой угол этого большого зала, куда Мэри Лоувел принесла нам кофе и ликеры. Роза Дулич совершенно не занималась хозяйством, предоставив все миссис Лоувел. Меня это несколько удивило. Было бы куда естественней, если бы она участвовала в этом.

Тони снова исчез, и никто не пытался задержать его. Мы разговаривали о разных вещах, и я счел нужным для поддержания взятой на себя роли сказать несколько слов о своем кузене, директоре из Министерства коммерции в Вашингтоне.

Разговор сник. Мэри Лоувел, казалось, это совершенно не интересовало,_ а Роза Дулич слушала меня с вежливым интересом. Очень удачно Флосси заговорила о последней коллекции мод, представленной на Пятой авеню.

Около половины одиннадцатого Роза Дулич предложила нам осмотреть дом. Я сразу же согласился, так как это давало мне возможность узнать расположение комнат.

Вестибюль вместе с лестницей разделял нижний этаж на две равные части. Справа находились зал и кухня, слева — коридор, по которому миссис Лоувел уходила .искать своего сына, когда мы приехали; справа от кори-, дора располагались большая кладовка и уборные. Дальше, в другой стороне дома находилась комната, занимаемая миссис Лоувел. Слева, выходящие на фасад, располагались два кабинета. Первый принадлежал мистеру Лоувелу, а второй, напротив комнаты Мэри Лоувел,— Виктору Дулич. Дверь в конце коридора вела в небольшую башенку, в которой Тони устроил свое жилище. В нижнем этаже было нечто вроде рабочей комнаты — кабинета, а металлическая лестница вела, наверх, в комнату мальчишки. Эта комната была совершенно изолированной.

Окончив осмотр дома, мы обнаружили, что дождь уже прекратился и звезды сверкают на чистом небе.

Я предложил прогуляться по парку до пляжа. Мэри Лоувел тотчас же извинилась и от прогулки отказалась. Флосси сделала то же и заговорщицки подмигнула мне. Но Роза Дулич согласилась, и мы отправились за плащами, гак как на улице было довольно холодно.

Как только мы очутились за порогом дома, я сразу же задал вопрос, который буквально жег мне язык:

— Мы не видели Тони. Он, вероятно, ушел из дома после обеда?

Роза увлекла меня за угол дома и со смехом ответила:

— Он, как всегда, отправился проведать Полли.

— Дочку садовника? Это она нам открыла ворота?

—- Да,— ответила Роза.— Он проделывает это каждый вечер.

Я не мог себе представить Полли, красивую молодую девушку с великолепными черными глазами, идущую на свидание с-этим недоноском.

— Чем же они могут заниматься? — удивленно спросил я.

Смех Розы усилился.

— Она дает ему кое-какие уроки,— сказала она.

Мы находились позади дома. Свет пробивался сквозь занавески окон одной из комнат, которую я посчитал за комнату Мэри Лоувел.

— Уроки чего?

Она свободным движением взяла меня под руку и вдруг прижалась ко мне.

— Вы невероятно наивны! — Я был шокирован,— Вас это удивляет?

— Да,— ответил я.— Трудно себе представить более неподходящую парочку.

Она проговорила насмешливым тоном:

— О вкусах и цвете...

Мы прошли перед гаражом, мимо дома по аллее, которая вела к дороге.

— Я не могу спорить о вкусах Тони,— сказал я,— а о вкусах той молодой особы... Я видел ее лицо сквозь пелену дождя, но оно мне показалось довольно красивым...

— Так и есть на самом деле.

Неожиданно Роза переменила тему разговора,

— Как я поняла, вы не знакомы с моим мужем?

— Нет... И охотно воздержался бы от этого, если бы было возможно.

Она оставила мою руку и удивилась, хотя я видел, что она прекрасно поняла, что я хотел этим сказать.

— Я не совсем .понимаю...— глухим голосом проговорила она.

Я должен был играть роль; роль, которую я охотно сыграл бы и без всякой оплаты.

— Для меня совершенно достаточно знакомства с вами..

Я взял ее под руку. Наши пальцы встретились и сжались. Ночь после дождя была прекрасна, небо усеяли сверкаюхцие звезды. Довольно сильный ветер приносил запахи океана и свежей зелени. Мы молча дошли до ворот, которые со скрипом открылись перед нами. Роза протянула руку вправо и проговорила:

— Павильон садовника...

Я различил в сумраке небольшой квадратный домик, окруженный огромными эвкалиптами. Мы перешли через дорогу и направились к морю. Ритмичный шум волн теперь был слышен совершенно отчетливо. Роза все тяжелее опиралась на мою руку. Я спросил ее равнодушным голосом:

— Миссис Лоувел почему-то казалась очень обеспокоенной. Может быть, она нездорова?

Роза споткнулась о корни деревьев и крепко ухватилась за меня, чтобы удержаться на ногах.

— У каждого свои заботы,— неопределенным тоном сказала она.— Мне кажется, что дела Роберта в настоящий момент идут очень плохо. Мне даже показалось, что он возлагает на вас очень большие надежды... Видимо, речь идет об очень важном деле?

Я согласился с этим, но выразился довольно туманно.

— Да. Я буду счастлив помочь ему в меру своих скромных возможностей.

Мы подошли к самому краю дороги, которая доходила до берега океана, и долгое время стояли неподвижно и безмолвно. При всех обстоятельствах мне теперь хотелось покорить Розу Дулич. Где-то в глубине своего подсознания я понимал, что такая возможность, безусловно, имеется. Но я знал ее пока всего лишь три часа, и у меня не было времени, чтобы получше понять ее и разгадать, разобраться, что она за человек на самом деле. Мне совсем не хотелось рисковать. Слишком быстрый натиск мог бы оказаться неудачным и испортил бы все дело. Я сжал ее руку и пробормотал голосом человека, который думает совсем о другом:

— А кто ваш муж?

Она почему-то вздрогнула. Я понял, что она тоже думала совсем о другом, и мне бы очень хотелось, чтобы, это было именно то же самое, о чем думал я. После нескольких секунд молчания она ответила:

— Он коммерсант, владеет фабрикой в Квинсе.— И вдруг она расхохоталась.— Когда он узнает, что вы влиятельный человек в Вашингтоне, он обязательно постарается воспользоваться этим.

Мне ничего не стоило ее заверить:

— И я сделаю это очень охотно... Чтобы доставить удовольствие...

Она снова вздрогнула. Я выпустил ее руку, обнял за талию и прижал к себе.

— Вам холодно?

Она нервно рассмеялась.

— Да... Я не знаю... Нет.

Я повернул ее к себе. Освещенное отблесками океана, ее лицо было отчетливо видно. Мне показалось, что я прочел призыв в ее глазах, и нагнулся к ней. Она отпрянула назад, потом замерла. Я прижал свои губы к ее губам. Она позволила поцеловать себя, оставаясь безучастной. Ее холодность начала угнетать меня. Я был готов положить конец этому эксперименту, когда она вдруг ожила и ответила на мой поцелуй.

Потом резко оттолкнула меня и проговорила сразу охрипшим голосом:

— Теперь нам необходимо вернуться домой.

Мы повернулись спиной к океану и направились к Хобби-Хаузу. Я все время обнимал ее за талию, прижимая к себе. Она не противилась, и при каждом шаге я чувствовал прикосновение ее бедра к своему. Она вдруг спросила:

— Вы живете в Нью-Йорке?

— Да, и мне бы очень хотелось увидеться с вами на будущей неделе, если, конечно, это возможно.

Она долго раздумывала, потом ответила:

— Вполне возможно. Я свободна все дни после двенадцати часов. Я дам вам свой номер телефона...

Достигнув первого успеха, я решил пока остановиться и не форсировать события.

Мы прошли через ворота и тихонько направились по аллее к дому. Слева от нас послышались приглушенные голоса. Роза шепнула мне на ухо:

— Это Тони с маленькой Асланд.

Во втором этаже дома горел свет. Флосси, вероятно, уже поднялась в нашу комнату. Я остановился, глубоко вздохнул и спросил: