Синди глубоко вдохнула и, казалось, взяла себя в руки. Насколько это возможно.

— Нет, Ашер, ты сделал все, что мог. Некоторым вещам просто не суждено случиться. Мое личное счастье — одна из них.

Ашер грустно усмехнулся.

— Мое тоже.

Синди испуганно на него посмотрела.

— Неужели у тебя тоже проблемы в отношениях?

Он покачал головой.

— Отношения? Нет никаких отношений. Только неразделенная любовь. И мне кажется, я растерял весь свой талант.

— Ах, Ашер, мне так жаль. Это ужасно.

Ашер отодвинул стул, захлопнул ноутбук и сунул его в рюкзак. Потом посмотрел на Синди и протянул ей руку.

— Нана Джо любила повторять, что в сутках не так уж много минут, чтобы жалеть себя, зато уйма времени на мороженое. Проверим?

Синди уставилась на него огромными влажными глазами. А затем протянула ему руку и улыбнулась.

— Конечно. С мороженым мир становится лучше, правда?

Ашер вспомнил тот давний момент, когда они с Морганом ели полуночное мороженое.

— Ага, — сказал он. — Правда.

Ашер Уильямс — лучик света

Ашер в сотый раз слушал на повторе Аланис Морисетт и перечитывал любимые цитаты из классических любовных романов, пока это увлекательное занятие не прервал возникший на горизонте Морган.

В их комнате было темно, но лампа рядом с кроватью Ашера и тусклое свечение экрана ноутбука создавали атмосферу одиночества в этом огромном безбрежном мире, где разбиваются сердца. Даже уличные фонари, слабо отсвечивающие в окнах, не давали ни люмена надежды.

Что вполне соответствовало ожиданиям и настроению Ашера.

Смертная тоска.

В его персональный день рождения.

— О, я помешал? — уточнил Морган с очевидным намеком, что ему все равно, помешал он или нет.

— На своей деньрожденческой вечеринке делаю, что хочу.

— Я видел твоих друзей в кафе. Они сказали, что ты заперся в комнате и не хочешь выходить.

— Все так.

— Разве ты не должен... Не знаю, чем ты обычно занимаешься в свой день рождения. Поваляться в блестках и блистать?

— Сегодня, Морган, ничто не способно должным образом сиять. Потому что я стал старше и одиночее.

— Одиночее?

— В свой день рождения как хочу, так и говорю.

Морган не стал включать свет. Он закрыл за собой дверь, оградив Ашера от мрачного, жестокого мира снаружи.

Друзья сказали правду. Ашер заперся в своей комнате с утра пораньше и отказывался выходить. Он решил прогулять занятия и посвятить себя более стоящим вещам: ничего не делать, слушать печальные песни, перечитывать глубокомысленные цитаты и чувствовать себя бесконечно несчастным.

Кровать Моргана болезненно скрипнула, когда он швырнул на нее свою огромную спортивную сумку. После этого, к удивлению Ашера, он прошел на его половину и плюхнулся рядом.

— Все из-за канадцев, да? Они не пустили тебя в страну?

Ашер отложил «Грозовой перевал».

— К твоему сведению, если я поеду в Канаду, меня там встретят с распростертыми объятиями. Потому что я лучик света в их зимнем царстве.

Морган многозначительно оглядел мрачную и темную, как склеп, комнату.

— Ну конечно. Лучик света.

Ашеру нечем было крыть очевидное, так что он ткнул пальцем в дверь.

— Проваливай, если собираешься издеваться надо мной в такой важный день.

Но по правде говоря, Ашер не хотел, чтобы Морган уходил.

Немногим ранее, когда Лиса и Рэнди колотили в его дверь, словно стая умалишенных дятлов, Ашер понятным языком объяснил им, что не хочет никого видеть. И это чистейшая правда. Тогда он действительно так думал.

Но сейчас Морган был рядом и смотрел на него с таким знакомым прищуром. Ашер понял, что погорячился.

Кинг явно чем-то мучился. Физически. Эмоционально. Душевно. И во всех остальных аспектах.

Он то сверлил Ашера взглядом, то смущенно отводил глаза, пока наконец не выпалил:

— У меня есть для тебя подарок.

— Что? — Ашер подскочил. — Подарок?

Едва заметный кивок.

— Правда?

Ашер чувствовал себя псом, перед которым помахали сахарной косточкой.

Еще крошечный кивок.

— Что это?

— Ничего особенного. Серьезно. Не смотри на меня так.

— Поверить не могу, что ты помнил про мой день рождения и про подарок.

— Последние два месяца ты говоришь об этом каждый божий день.

— Ну же, покажи мне! Хочу его!

Когда слова сорвались с губ Ашера, в воздухе повисла гремящая тишина. Фраза прозвучала... по меньшей мере неловко.

— Подарок в машине, — наконец выдавил Морган.

— Машина?! А дальше что? Позвонят к ужину и меня пригласят в торжественную залу откушать праздничных устриц?

— У меня есть машина, умник.

— С каких это пор?

Морган закатил глаза.

— С шестнадцати лет. Так ты идешь?

Он встал, порылся в карманах и явил на свет блестящую связку ключей с серебристым пультом дистанционного управления.

— Конечно! — Ашер резво вскочил с кровати.

А затем... случилась магия

У Моргана действительно была машина. Но не простое средство передвижения. Это был Автомобиль с большой буквы. Блестящая, словно зеркало, безупречно чистая, кожаная внутри и черная снаружи «Ауди». Какой-то модели. Ашер ничего не мыслил в автомобилях, но он знал несколько марок, а эта машина прямо-таки светилась долларовыми знаками.

Морган ткнул в брелок, и фары дружелюбно вспыхнули. Раздался громкий щелчок.

Загадочный сосед Ашера, предположительно наркоторговец, ловко скользнул за руль.

Совершенно дезориентированный Ашер неуклюже влез на пассажирское сиденье, боясь осквернить дорогую кожу салона своими дешевенькими джинсами и дырявым зеленым кардиганом.

— Какого черта, Морган? — только и смог произнести Ашер.

Не глядя на него, Морган обернулся, чтобы сдать задним ходом, выезжая с переполненной парковки. Затем он вырулил на главную дорогу, ведущую из кампуса.

— У меня богатые предки, — сказал он, все еще не глядя на Ашера.

И он не хвастался. Напротив, казалось, этот факт личной биографии делает его глубоко несчастным.

— А, ясно, — пробубнил Ашер.

Морган не отрывал взгляд от лобового стекла.

— Это сложно. Моя семья. И деньги. Щекотливая тема.

Это было крупнейшее откровение из тех, которыми Морган когда-либо делился с Ашером. И Ашер знал, с каким трудом ему даются разговоры о семье. Неужели Кингу неприятно, что он неприлично богат? Ашера посетило какое-то озарение... Слабое воспоминание, отголоски слухов.

Морган метнул быстрый взгляд на Ашера. Тот вцепился в сиденье, потому что поездка стала напоминать погоню из фильмов про плохих парней. Морган не был скверным водителем — просто он был очень быстрым. Кто бы сомневался.

— Мой отец играет за «Ковбоев», — произнес наконец Морган, будто это должно что-то прояснить.

— Твой отец... Клинт Иствуд?

Улыбка тронула уголки губ Моргана.

— Ты ведь даже не знаешь, кто такие «Ковбои», да?

— Эм-м... Ну, кое-что я знаю. Ковбои — они такие... Да кому не нравятся парни с лассо?

Бычара усмехнулся. То есть вполне жизнерадостно фыркнул.

Он бросил взгляд на Ашера и... ничего не сказал. Хотя было видно с каким трудом он подавляет желание что-то произнести. Ашер наблюдал, как Морган сдавленно глотает и его кадык дергается. Пожалуй, настал тот самый момент. Даже если в последнее время Ашер сомневался в своих способностях Принца Любви, интуиция его еще ни разу не подводила. Все-таки воспитание Наны Джо не могло пройти даром.

— Морган, — воззвал Ашер к немного раздраженному гонщику Спиди. Морган быстро на него взглянул. Тогда Ашер откашлялся и распрямил спину. — Мне плевать, сколько у тебя денег.

Брови Моргана поползли вверх и почти исчезли за линией роста волос.

— То есть мне все равно, даже если бы ты ездил на старой тарантайке. Или велосипеде. Или верблюде. На самом деле, покататься на верблюде было бы здорово. Впрочем, я отвлекся. Я к тому, что... Ничего не изменилось, хотя теперь я знаю, что твоя семья купается в золоте и твой отец — ковбой. Что бы это ни значило. Для меня ты все такое же таинственное чудище, которое покупает мне мороженое, когда мир вот-вот рухнет, почти безропотно одалживает свои вещи и различает только черный цвет, хотя видит бог, я стараюсь изо всех сил. Понимаешь?

За окнами мелькали огни города. Они давно миновали парки кампуса и въехали в россыпь дорожных огней и зеленых указателей, размывающихся за стеклами автомобиля в эффектное боке. Они мчались в непроницаемую, темную неизвестность. К какой-то безымянной точке в пространстве и времени. Ашер сидел в машине цвета ночи и смотрел на облаченного в индиго и оникс парня, в глазах которого отражались звезды.

Морган переключил передачу. Кинг ни разу не взглянул на Ашера, будто они знакомы вечность.

— Я вижу разные цвета, Ашер, — глубокий, спокойный голос Моргана перекрыл гул мотора. — Полный спектр.

— Морган, это потрясающе! — воскликнул Ашер.

Он чувствовал себя королем, который стоит на вершине мира. Не буквально, но близко к тому, потому что Морган привез его на какую-то смотровую площадку на холме. Конечно, поначалу Ашер решил, что это не точка любования местными красотами, а популярное место досуга маньяков, убийц с топорами и наркоманов. Но сейчас он осознал, насколько здесь восхитительная и умиротворенная атмосфера.

Кинг припарковал «Ауди» довольно близко (слишком, по мнению Ашера) к обрыву. Не то чтобы они вскарабкались на Эверест, но лес внизу казался далеким и темным. От площадки расходились пыльные тропки, окруженные группками старых деревьев. С края утеса открывался вид на город, мерцающий огнями вдали. Все это было совсем как в подростковых романтических фильмах, которые так будоражили воображение Ашера.

— Я знал, что ты оценишь, — самодовольно сказал Морган, прислоняясь к капоту машины. Он выглядел как идеальный плохиш из тех кинокартин.

Ашер подошел к краю склона, набрал пригоршню камушков и принялся увлеченно бросать их с обрыва. Вскоре он услышал скрип гравия, и к нему подошел Морган.

Сердечко екнуло.