Слишком громко!

 Они вынырнули, жадно глотая ртами ночной воздух и понимая, что времени на то, чтобы отдышаться, не то чтобы мало – его вообще нет! Сейчас часовые услышат – уже услышали – скрип проклятой решетки, и тогда спасателям конец. Нужно как можно скорее найти вход в тоннель. И то – стражники, конечно же, знают о потайном ходе, значит, скучать Ругдуру с Улдисом не придется…

 - Быстрее! – Рельм ушел под воду первым, ткнув сатира ногой.

 Ему показалось, что он слышал встревоженные крики со стены, но он предпочел не думать об этом. Совсем не разбирая дороги, Ругдур рванулся вперед и скользнул в широкую трубу, наполовину открывшуюся после того, как повернулся штурвал. Проплыв под поднявшейся решеткой, он тут же оттолкнулся ногами от дна и выплыл на поверхность, оглядываясь.

 - Ты здесь, Улдис? – окликнул, не поворачиваясь назад.

 - Здесь-здесь.

 - Видишь вход?

 - Вон там не он?

 Улдис обогнал Ругдура и подплыл к хлипкой лестнице, ведущей к узкому круглому проему в стене. Недолго думая, он довольно проворно вскарабкался по ней и юркнул в темноту дыры. Ругдур последовал за товарищем, чувствуя, как тело, вытащенное из воды, налилось тяжестью. Оказавшись в тоннеле, рельм не выдержал и тихо выругался: слишком тесный.

 - Мы что, должны ползти по нему?

 - Скорее, рельм! Мальчик ждет своих спасителей! А за спиной у этих самых героев – солдат немерено!

 Ругдур хмыкнул, пробираясь по тоннелю.

 - Они не за спиной у нас, дружок сатир. Они ж не дураки за нами ползти! У выхода будут нас поджидать, сволочи!

 Он пощупал пояс: главное, что меч на месте.

 У восточной стены Заршега вырос целый лес из невысоких, но раскидистых теплолюбивых деревьев. Он как будто создан был для того, чтобы хватать в свои коварные зеленые сети случайных путников: извилистые ветви, покрытые липкими соками, тесно переплетались друг с другом, кололись, лезли в лицо; мощные корни выступали из земли, вынуждая ступать медленно и осторожно, чтобы не споткнуться. Альдеру пришлось взять Тенкиуна за нос и вести за собой: вороной явно был сбит с толку этими проклятыми корнями и нервно потряхивал гривой. Воздух отяжелел, налился тревогой и запахом тления. И было неестественно тихо…

 Продолжая нашептывать слова хифиса, провидец вглядывался в черноту жуткого леса. Земля была неровной, бугристой, то здесь, то там встречались нагромождения валунов. И Тенкиун почему-то недовольно всхрапывал, когда они проходили слишком близко к ним. Это навевало Альдеру неприятные подозрения, хоть он никогда и не был в Заршеге…

 - Ну, потерпи еще дружок, - сделав паузу в заклинании, прошептал юноша. – Потерпи немного. Прости, что так долго: я просто не думал, что вызвать луну будет так сложно…

 И они шли дальше, пробираясь к восточным воротам крепости. Валуны стали попадаться реже, зато появились высокие фигурные камни, бледнеющие в темноте – надгробия. Порой они принимали формы хищных птиц, зверей, даже мрачных ангелов, стерегущих вечный сон ушедших в мир иной. Ночь скрывала их черты, оставляя лишь очертания, но оттого только сильнее казалось: все эти недвижные статуи смотрят на тебя и словно зовут: приди, мы ждем тебя в царстве смерти…

 Ближе к вратам надгробные фигуры появлялись все чаще и чаще: здесь у крихтайнов был целый некрополь. Могил было так много, что помимо воли приходилось наступать на них. Тесно растущие анчары оплетали потрескавшиеся камни своими ядовитыми ветвями, отчего кладбище выглядело еще более старым, запущенным и мрачным.

 Альдер старался не обращать внимания на всю омерзительность места, где по воле случая оказался. Борясь со слабостью, он звал ночное светило…

 И наконец, одолев черную хмарь, серп луны взошел над молчаливым лесом, пролил серебро на бледные надгробья, и те будто ожили. Повеяло холодом. Чувствуя смертельную усталость, Альдер закончил заклинание,… и в этот момент одинокий волчий вой, полный звериного отчаяния и жажды крови, пробрал его до самых костей, вспоров тишину.

 - Оборотень, - сам себе шепнул провидец.

 Тенкиун у него за спиной фыркнул.

 А с севера, оттуда, откуда пришли крихтайн с вороным, уже ответил первому хищнику второй. Третий отозвался с востока, потом четвертый, потом еще, еще… И настоящий хор – хор из сотен ледяных голосов – жуткий хор, пугающий, завораживающий – зазвучал сразу со всех сторон.

 Альдер не боялся: он ведь знал, на что идет, и был готов ко всему – даже к этому.

 Сам лес вокруг них зарычал и задвигался. Испуганно запищали мелкие грызуны, прячась в норы, пронзительно закричали птицы, покидая гнезда и тучами взмывая в растерзанное небо. Зашуршали травы, затрещали ломающиеся ветви… Огромные чудовища приближались отовсюду, и уже мелькали между деревьев их страшные тени.

 Оборотни окружили Альдера и напряженного Тенкиуна, скалясь и сверкая глазами. Обнаженные их клыки даже самому отважному воину внушили бы ужас. Грубая серая шерсть на спинах встала дыбом, лапы согнулись, и каждый из волков подобрался, готовясь прыгнуть, но из их стаи вдруг вышел один, еще сохранивший облик вумианоподобного – худой пожилой мужчина в волчьей шкуре.

 Недобро смотрели его глаза…

 - Кто ты такой? – спросил низкий хриплый голос – отрывисто спросил, будто пролаял.

 - Я не враг вам, - спокойно ответил Альдер.

 Оборотень рассмеялся.

 - Ну, конечно же, не враг! Враги равны нам по силе, а ты жалок по сравнению с нашей стаей! Ты – не враг. Ты – жертва!

 Он мгновенно перевоплотился в волка и бросился к Альдеру, целясь в самое горло. Но Тенкиун, встав на дыбы, забил в воздухе копытами и громко, грозно заржал. И в ржании его слышались голоса тысяч небесных горнов, поющих славу Вардвану, и звон от ударов сотен небесных молотов о сталь в кузницах Ханмара…

 Оборотень отшатнулся, а Альдер вскинул руки и крикнул властно:

 - Стойте! – и когда стало вдруг тихо, добавил: - Вы хотите спасти ЕГО? Я знаю. Мы тоже этого хотим…

 Сердце его готово было выскочить из груди – так быстро оно билось. Он ведь не был до конца уверен в том, чего хотят оборотни, не знал сам, кого имел в виду, говоря «ЕГО», просто вспомнил вдруг о словах луны. Сам не понял того, что сказал. Наугад бил.

 И попал.

 Сильфарина разбудил непонятный звук, будто где-то там, за стенами темницы, у входных дверей шла борьба. Он посмотрел на своего соседа: Рагхан сидел, выпрямившись в струну, насколько это было возможно в его положении, и глаза его были широко распахнуты.

 - Это они, - прошептал он как-то отрешенно. – Они. Они пришли вызволить меня отсюда… А я даже не знаю, рад я им или нет…

 В этот момент тишину прорезал жуткий крик, настолько пронзительный и страшный, что Сильфарин чуть не порезал кожу на запястьях, когда, забыв о веревках, попытался закрыть уши руками. Он похолодел и задрожал.

 - Боже, что это?

 Раздался еще один крик, потом снова шум борьбы, рычание и… волчий вой.

 - Это оборотни, - спокойно ответил Рагхан.

 - Кто?

 Звуки были все ближе и громче: те, кто напал на тюрьму, стремительно продвигались к их темнице.

 - Тревога! Тревога! – закричал кто-то из стражников. – Тре…

 Судорога прошла по всему телу Сильфарина, когда до ушей его донесся отвратительный хруст костей. Какими же должны быть челюсти этих чудовищ, чтобы вот так запросто раскусить скелет крихтайна, будто яичную скорлупу?

 Лунный свет падал на мрачное лицо Рагхана, и, увидев это лицо, Сильфарин вдруг подумал, что кровожадные оборотни с их когтями и клыками – не самое страшное из того, что было и будет в эту ночь.

 - Мы заберем тебя, сын Рунна, - шепотом произнес Рагхан, глядя своими пустыми глазами прямо перед собой. – Ты тоже будешь жить среди нас – среди людей и оборотней. Мы тебя заберем… Я тебя не оставлю.

 - Нет! – вскричал Сильфарин. – Нет, я не хочу! Лучше остаться здесь и просто умереть!