- Глупый… Ты сам не понимаешь, что говоришь. Мой господин будет добр к тебе, ведь ты не такой, как я… Может быть, он сделает тебя своим главным помощником, своей опорой… Глупый… Ты ведь человек.

 - Нет! Нет!!!

 Он кричал так, не замолкая, даже когда дверь темницы была выбита и на пороге появился оборотень. Пасть, грудь и лапы волка были в крови крихтайнов, а у него самого не было ни одной свежей царапины, лишь на носу красовался длинный, уже зарубцевавшийся шрам. Ледяными глазами взглянув на Сильфарина, который продолжал кричать, оборотень прыгнул к Рагхану и страшными клыками разгрыз цепи, приковывающие мальчика к стене.

 - Забери его, Као, - приказал Рагхан, указывая на Сильфарина. – Мы должны его спасти. Скорее!

 - Нееет!!! – громче закричал Сильфарин, когда монстр двинулся на него. – Оставь меня в покое!

 Но оборотень, не обращал внимания на его крики: он вдруг принял облик худого юноши лет пятнадцати и склонился над мальчиком, развязывая его путы.

 Сильфарин в это время не сводил глаз с Рагхана:

 - Зачем я тебе?

 - Зачем? Я просто хочу, чтобы ты понял, наивный мальчишка: ты – человек. Да, разумный, да, светлый, не такой, как те, другие… Но человек. Твое место среди нас. Среди нас, где тебя будут считать богом, а не здесь, где каждый плюет тебе в лицо и называет диким варваром, где на тебя смотрят как на зверя, как на урода, у которого нет родинки… Ты слышишь меня? Хватит гнаться за сказкой! Твое место среди нас. Прими это как должное.

 Оборотень взвалил обмякшее тело Сильфарина себе на спину и вновь обратился волком.

 - Нет, - без сил повторил Сильфарин, цепляясь за грубую шерсть на загривке зверя. – Нет, я хочу бороться дальше…

 - Это не во власти человека. К сожалению. Прости, брат. – Рагхан хлопнул волка по передней лапе. – Вперед, Као!

 Сам он вскочил на второго оборотня, только что появившегося в проеме.

 - Лекши… Где Лекши? – растеряно шептал мальчик. – Неужели погиб?

 А Сильфарин закрыл глаза.

 «На все воля твоя, Великий Рунн…»

 Верхом на оборотнях они вырвались из тюрьмы и погрузились в кошмар южной ночи. Сильфарин уже плохо понимал, что происходит вокруг него, да и было ли это важно? Для него проще было умереть, но противостоять незримой воле, что направляла Рагхана и оборотней, не хватало сил. И мальчик просто отрешился от всего, ничего не видя, ни о чем не думая. Все стало мутным, как в тумане: алая пелена застилала глаза вместе с вырвавшимися наружу слезами отчаяния – отчаяния от неспособности самому вершить свою судьбу. Горячая кровь забрызгала все лицо и медленно стекала по щекам единственным напоминанием о том, что все по-прежнему реально. Кровь не давала сознанию провалиться в небытие…

 Один раз сквозь шум в ушах Сильфарин смог разобрать голос Рагхана:

 - К восточным воротам! Быстрее!

 «Они унесут меня на восток, - мелькнуло в затуманенной голове. – Я не боюсь людей, своих сородичей, но я боюсь мрака, от которого когда-то был спасен… Разве ради этого ты послал мне Тайшу? Ради того, чтобы все встало на свои места и навсегда осталось прежним?»

 Вой оборотня, на котором сидел Рагхан, вырвал Сильфарина из грустных размышлений, вернув в холод и безумие отчаянной схватки. Они были уже возле храма Руанны, и со всех концов к широкой площади сбегались вооруженные крихтайны.

 - Не бойся: они не посмеют нас тронуть. – Рагхан все еще не терял ледяного самообладания. – Ведь мы должны умереть только на рассвете их Праздника Плодородия.

 Мальчики с удивлением обнаружили, что не все воины на площади пришли сюда за беглецами: возле храма был узкий колодезь, казавшийся заброшенным, и часть солдат собралась вокруг него. Когда туда же оттеснили оборотней, Сильфарин различил в глубине колодца подозрительный шорох.

 - Скоро уже вылезут! – крикнул один из крихтайнов, перехватывая копье.

 В этот момент в глотку ему вцепились волчьи клыки. Сильфарин зажмурился. Вспыхнула молнией мысль: «Кто вылезет?»

 - Тазрас! – донесся до него крик Рагхана. – Тазрас, скорей! Поможем Као!

 Еще жарче разгорелась битва у колодца, крихтайны напирали, и Сильфарин чувствовал, всем телом своим чувствовал, как слабеет под ним израненный волк. В него столько раз вонзались острые пики и сабли, что мальчику оставалось только удивляться поразительной выносливости и живучести оборотней: Као держался – и бился с еще большим остервенением.

 Пока крихтайны были заняты волками, из колодца выскочили двое – сатир и рельм, мокрые, запачканные в жидкой черной грязи. Не сразу Сильфарин заметил это, но стоило его взгляду лишь мельком скользнуть по лицу одного из неожиданных участников сечи, как дыхание перехватило от радости.

 Ругдур! Теперь все будет хорошо, оборотни не заберут его с собой!

 - Держись, малыш! – крикнул рельм, заметив взгляд мальчика.

 Прямой рельмийский меч в это время вонзился в грудь налетевшего на Ругдура крихтайна.

 Протрубили боевые рога. Со всех сторон послышались крики:

 - К восточным вратам! Все к восточным вратам!

 Среди воинов Заршега началось смятение, чем не преминули воспользоваться и оборотни, и их нежданные сообщники. А приказы, сбившие с толку крихтайнов, повторялись:

 - К восточной стене!

 Солдаты растеряно переглядывались, еще не решаясь оставить беглецов.

 - Что происходит?

 - Не знаю…

 - Оборотни! Оборотни в городе!

 - Их целое войско!

 - Кто-то открыл им ворота!

 Вскоре на площади перед храмом осталась лишь маленькая горстка солдат, которые оказались ничем перед яростью, клыками и мечами освободителей.

 - А ты кто такой? – требовательно спросил Ругдур, останавливаясь и глядя на Рагхана, когда вокруг не осталось ни одного живого врага.

 И рельм, и его спутник с подозрением и нескрываемой враждебностью посматривали на двух оборотней.

 - Сейчас не время это обсуждать, - холодно бросил Рагхан. – Вперед! К восточным воротам!

 - К восточным?! Ты рехнулся, малыш! Там сейчас все войска города!

 - Там наши. Мы прорвемся.

 - Наши? – нахмурился сатир. – Чьи это, а? Вот именно, что ваши, а не наши!

 - Не проще ли выбраться через западные ворота? До них добираться ближе…

 Рагхан спрыгнул на землю. Волк, на котором он до того сидел, превратился в пожилого мужчину и прохрипел:

 - В первый раз нам удалось прокрасться мимо стражи западных ворот. Но выбраться из крепости не получится.

 - Почему это?

 - Там очень хитрая ловушка. Вдвоем мы смогли миновать ее. С детьми на спинах – не сможем.

 - Мы сами пойдем! – воскликнул Сильфарин, цепляясь за вспыхнувшую надежду. – Мы…

 - Вы не в состоянии идти! – перебил оборотень.

 - Тогда бежим к центральным воротам! – Ругдур терял терпение.

 - А ты знаешь, как открыть их? – осадил его Рагхан. – Заршег не так прост, как ты думаешь.

 Рельм заскрипел челюстями от злости. Нет, все шло не так, как надо… Нельзя было соваться к волкам, нельзя… А этот маленький чертенок нарочно заманивает их в ловушку. Он заодно с оборотнями, он ждет, когда можно будет захлопнуть пасть…

 - Нет времени думать, воин! – Рагхан вновь вскочил на перевоплотившегося Тазраса. – Вперед!

 У Ругдура не оставалось выбора.

 Сильфарин плохо помнил, как они пробились к вратам крепости. Помнил только, что крихтайны были заняты оборотнями, которые заполонили восточный берег Шенны, и это сыграло на руку беглецам: Ругдур с сатиром, смешались с защитниками крепости и вывели мальчишек из города. Их тут же приняли чьи-то заботливые руки…

 - Альдер! – не веря самому себе, прошептал Сильфарин. – Альдер…

 Еще мгновение – и сердце его радостно подпрыгнуло: за спиной провидца стоял, покачивая головой, вороной Тенкиун.

 - И что теперь? – спросил Ругдур, обращаясь сразу и к Альдеру, и к Рагхану.

 - Као! – вместо ответа позвал последний.

 К нему тут же подскочил оборотень со шрамом – старый знакомый острой сабли провидца. На него было страшно смотреть: по бокам и лапам ручейками стекала ярко-красная кровь.