Вряд ли. Тогда чего мне от него ждать?

Наверное, я была готова к чему угодно, но только не к тому, что он подойдёт ко мне и прижмёт к себе так порывисто, так сильно, что воздух с шумом вырвется из лёгких, опаляя грудную клетку и горло.

- Я просто хочу вычленить тебя из своего сердца. – В его шёпоте, что тёплым воздухом касается моего уха, слышатся нотки безысходности. - Но у меня ничего не выходит. Чёрт, почему у меня не получается? Тебя стало слишком много. Ты стала слишком многим для меня.

Кажется, что-то внутри меня хрустнуло. Так громко и надрывно, что, казалось, его слышно за много миль вокруг.

- Ник… - Озноб прошелся по коже, вызывая мурашки. И это не от вечерней прохлады. И даже не от слов Ника. Это от страха, что буквально парализовал меня.

Да, я до одури боялась услышать именно эти слова. Сама же пыталась вырвать из сердца и души эти чувства, эти эмоции, что топили меня, не давали спокойно жить и дышать. Старалась изо всех сил, но всё тщетно. Особенно сейчас, когда он так непозволительно близко и произносит то, что не должен был произносить. Никогда.

И сейчас, в этот самый момент я не знаю, что мне делать. А Ник будто не видит моего состояния, зарывается носом в затылок и тихо выдыхает:

- Лекс, подари мне эту ночь.

А я стою, оглушенная его словами и стуком собственного сердца

- А как же Том? – всё же выдавливаю из себя. И сама пугаюсь. Мой голос выдаёт меня с головой. Всё безразличие и вся холодность – исчезли, будто и не я до этого была само спокойствие. Теперь в голосе отчётливо слышна дрожь и страх.

- Том с завтрашнего дня станет твоим на всю оставшуюся жизнь. А в эту ночь я хочу, чтобы ты стала моей. Всего лишь на одну ночь. – Чувствую, как он едва заметно усмехается. И слышу горькое: - Так сказать, прощальный свадебный подарок.

Сама виновата. Самой и расплачиваться.

Вырываюсь из его объятий и разворачиваюсь, чтобы высказать всё прямо ему в лицо, но вместо это сдуваюсь, точно воздушный шарик. Мне не выстоять. Я слишком слаба. Слишком зависима от него.

Послать бы всё к чёрту и нырнуть в омут с головой, да только обстоятельства против нас. Всё против нас.

- Прости. Я… не могу.

Каждое слово точно тиски сдавливает горло. Потому что боль вновь нарастает, разрывает на части. Потому что сердце крошится острыми осколками, царапая душу. И мне остаётся только одно.

Вырваться и бежать. Бежать куда глаза глядят. Мимо Ника, который даже не попытался остановить, мимо шумных гостей, которые не замечают моего состояния. Мимо пустых комнат и равнодушных стен, мимо отчаянных стонов и приглушённого шёпота, раздающегося из подсобного помещения. Мимо всего этого сумасшествия…

Я бы пробежала и дальше, если бы не знакомый до боли голос, что раздался как раз в тот момент, когда я практически миновала место уединения кого-то из гостей. Точнее, я думала, что это гости.

И лучше бы я вообще не обратила внимание на этот голос. Лучше бы сделала вид, что не заметила. Но я заметила. И вошла.

Тёмное помещение встретило меня бессвязным шёпотом и шлепаньем влажных тел. Приглушённым стоном и уже совсем несдержанным:

- Том…..

- Том?

Свет вспыхнул внезапно. Я даже не успела дотянуться до выключателя. Это сделал Ник.

Он стоял за моей спиной и так же, как и я, изумлённо рассматривал представшую картину.

Задранное до талии платье Мел, её тонкие ножки в чёрных чулках, обхватывающие торс мужчины, разместившегося между её ног и до этого момента ритмично вбивающегося в податливое тело. Знакомая спина и приспущенные штаны. Капельки пота на шее, что обвивают чужие руки с красными, в цвет платья, ноготками…

Всё говорило само за себя. Эти двое явно не просто беседовали здесь. Они, мать его, трахались!

Моя лучшая подруга и мой жених.

- Лекс…

Каково это, когда мир рушится? Разваливается на части прямо на твоих глазах? Всё теряет краски, и точно плохо сложенная мозаика - рассыпается. Отдельные куски словно камни падают сверху, грозя похоронить тебя под своими обломками. Обломками будущего счастья… обломками любви.

Считала ли я себя оправданной? Нет. Я чувствовала себя оплёванной, хотя сама же несколько раз спала с лучшим другом своего жениха. Но делать это втайне – одно, а узнать – оказывается, совсем другое. Теперь ясно, что бы испытал Том, узнай о моей измене. Крушение собственного мира.

- Лекси, родная… Я сейчас всё объясню…

Какие идиотские слова, как же от них больно и противно! Зачем? Зачем он вообще говорит это? Зачем смотрит на меня этим затравленным взглядом?

Рывок мимо меня и звук удара – выводят из оцепенения. Мел что-то кричит и кидается на катающихся по полу мужчин, яростно сцепившихся друг с другом. Точнее это Ник молотит Тома, а тот даже не защищается. Я же продолжаю стоять на месте и пытаюсь собрать себя воедино. Ни черта не получается. Из меня будто всю жизнь вынули, оставив одну оболочку, которая не может чувствовать. Лишь двигаться.

Что я и делаю.

Просто разворачиваюсь и ухожу. Прочь из этого дома. Прочь от того, кто сжёг моё сердце дотла. Окончательно. То, что не завершил Ник, сделал тот из-за кого я сходила с ума, считая себя последней тварью, не достойной его!

Как вызывала такси за два дома до этого, как убегала не глядя – не помню. Странно, но слёз не было. Наверное, это был просто шок. И завтра я обязательно всё прочувствую на полную, а пока…

Дрожащие пальцы едва попадают по кнопкам, пока набираю знакомый номер. Кому звонить – вопроса не возникает. Все родственники сейчас здесь, в этом городе, готовятся к свадьбе… которой уже точно не будет. Мне даже думать об этом противно… Я же подставляю их всех. Но иначе не могу.

Трубку долго не берут – конечно, уже поздняя ночь. Но всё же со второго раза удаётся дозвониться.

- Мамочка, - срывающимся голосом сиплю в трубку, - прости меня, но я не могу. Том мне изменил. Сегодня. Сейчас. Я знаю, что и сама виновата перед ним, но не могу. Свадьбы не будет. Пожалуйста, пойми и прости меня. Я сейчас уезжаю… куда, пока не знаю. Но пожалуйста, не ищите меня. И простите. Умоляю…

Прежде чем мама хоть что-то скажет в ответ, отключаюсь и без зазрения совести выкидываю телефон в окно. Если бы только так же просто было выкинуть из сердца увиденное. Но увы, перед глазами всё также стоит напряжённая спина Тома и ноги подруги, обхватывающие его за талию. А также слышатся стоны и приглушённый шёпот.

Нет, не могу!! Я тварь и эгоистка, но такое я ему прощу, даже если сама по уши в таком же дерьме!

Всё кончено! Я сказала матери правду. Свадьбы не будет. После того, что произошло с нами – совместной жизни быть не может. Мы не сможем быть вместе. Ни сейчас, ни потом. Ни-ког-да. Это конец. Бесповоротный.

В расчёте

Целых два месяца я пыталась собрать себя воедино. Училась дышать заново, чтобы при каждом судорожном вздохе не хотелось выплюнуть собственное сердце. Вновь училась жить, не терзая по ночам подушку, вгрызаясь в неё зубами, чтобы не выть в голос. Я честно старалась. И это было чертовски тяжело.

И те, кто говорит, будто время лечит – горите в аду. Так же, как и я сгорала день за днём, карабкаясь по обломкам собственных чувств, сквозь нескончаемые воспоминания и мысли. Если бы их только можно было выдрать из головы, а боль – из сердца. Было бы намного проще.

Но нет. Каждая ночь – очередное испытание на прочность, где в замысловатом танце сплетаются самые счастливые моменты с Томом и жаркие прикосновения Ника, нежность бывшего жениха и сжигающая страсть любовника, горькие слёзы неудовлетворённости и яркие оргазмы. А сверху всё это приправлено предательством обоих мужчин. Один решил жениться, хотя уверял, что я прочно засела в его голове, а второй…. Второй просто изменил. За день до свадьбы.

Но самое паршивое в том, что Том не оставлял меня в покое. Он пытался связаться со мной всеми возможными способами: через родителей, друзей, знакомых. Но никто из них не знал, где я и что со мной. Даже родителям я так ничего и не сказала. Лишь спустя неделю позвонила на домашний – и то, когда все были на работе – оставив сообщение, что со мной всё хорошо и не нужно переживать, искать меня. Да, это было эгоистично с моей стороны, но иначе не могла. Мне нужно было время всё это переварить и не потонуть в собственном отчаянии. Поэтому я просто пропала для всех и вся, ушла в тень, зализывая душевые раны.