Он вышел на середину поляны, взглянул на часы и, оглядевшись по сторонам, прошёл к стоявшему на краю леса дубку и присел в его тени, уставившись на видневшуюся вдали речку, протекавшую в низине. Через несколько минут он почувствовал, как что‑то холодное и острое коснулось его шеи, и спокойный голос произнёс прямо над ухом:

— Вот вы и попались, Ваше превосходительство.

Кончик шпаги сбросил капюшон с головы.

— Адриан, чёрт тебя дери, сколько ж мы с тобой не виделись, — произнёс Ланарис и, повернув голову, снизу вверх посмотрел на стоявшего рядом Валенрода.

Тот был одет в чёрный жилет, грубого покроя, надетый поверх простой белой рубашки, штаны из грубой ткани и обычные крестьянские сапоги. Он убрал шпагу и присел рядом с императором, запрокинув голову и согнув одну ногу, положил руку на колено.

— Учитывая то, сколь сложна была операция, я крайне удивлён, что всё прошло по плану.

— По плану‑то оно по плану, — сокрушённо произнёс Ланарис.

— Вы чем‑то недовольны, друг мой, — спросил Валенрод, наклонив голову, и посмотрев на собеседника. — Разве мы не осуществили всё что задумали.

— Скажите Адриан, вам их хоть немного жаль, погибших там в городе.

— Жаль? — усмехнулся лейтенант. — Жалеют обычно тогда, когда поступают неправильно, делают то, что хотели бы исправить. Вы считаете, что поступили неправильно, ваше величество?

— Вы страшный человек, Валенрод, я вас недооценивал до самого конца. Не думаю, что мне когда‑нибудь удастся найти человека столь же циничного как вы.

— Не осуждайте меня за мой цинизм, — с грустью в голосе проговорил Адриан. — Это всего лишь защитная реакция, вызванная современной действительностью.

На минуту воцарилась тишина, нарушаемая лишь звонким пением птиц, доносившимся из глубины леса. Потом лейтенант продолжил:

— Единственное что мне не понятно, так это смысл всей этой кутерьмы с эсминцем. Зачем, ну зачем тебе понадобилось его взрывать, и уж тем более устраивать этот дешёвый цирк со схваткой на падающем корабле. Было бы лучше, если б мы остановились на моём, изначальном варианте плана.

— Уничтожение 'Дамоклова меча' было единственным успехом восстание. И сделано это было лично вами, Адриан. Не беспокойтесь, согласно официальным документам всё это провернули вы в одиночку, независимо от ополчения. Так что, 'взорвав' эсминец, вы явно продемонстрировали, что один лавразийский лейтенант может сделать больше, нежели миллионная армия этих никчёмных повстанцев. Вот такие дела.

Ланарис сделал длинную паузу и после произнёс, вставая с земли:

— Я отпустил Селецию на все четыре стороны, после удара по городу она и видеть меня не хочет, что, впрочем, было предсказуемо. Я сказал ей, что ты погиб при крушении корабля, думаю, так для неё будет лучше. И я должен признаться, она не особо сильно расстроилась.

— Ну и шут с ней, — ответил Адриан, вставая вслед за императором. — Она никогда не была в моём вкусе.

Валенрод прошёл чуть вперёд отойдя от дерева. Ланарис оказался у него за спиной, он молча стоял, угрюмо смотря себе под ноги.

— Я совершал страшные вещи, Адриан, — прервал своё молчание император. — Я заливал целые страны кровью, устилая горами трупов свой путь к мечте, светившей мне словно путеводная звезда, ведя все народы земли к одной идее возвышению человечества. Я не колебался, и не считался не с чем, не думал о расплате, хотя и отчётливо осознавал, что куда бы меня не привела моя мечта, в конце пути придётся рассчитаться.

Валенрод повернулся и пристально посмотрел на императора.

— Не бойтесь, ваше величество, рано или поздно рассчитают нас всех, — произнёс он и, сделав несколько шагов, вдохнул полной грудью подняв и опустив руки. — Последующие поколения запомнят нас как убийц и предателей, отправивших на смерть миллионы, не осознавая, что именно смерти этих миллионов они обязаны своими жизнями. Но на их мнение мне будет наплевать, я сделал всё это не ради них, я сделал это лишь ради той, чья любовь для меня важна. А остальные, что ж, какая разница станут ли они меня проклинать или превозносить, да пусть хоть все миры будут гореть в огне, мне не будет до них дела.

— Поэтому вы ей и рассказали об операции. Вы же понимали, что никому нельзя о ней рассказывать.

— Ради неё я и затеял всю эту операцию. Она единственная кто мне дорог во всём мире, думаю, вы можете меня понять.

— Страшно, наверное, когда самым близким человеком оказывается безродная воровка, — продолжал император. — И, тем не менее, вы поставили всё дело под угрозу провала.

— Больше это не имеет значения. Операция 'Красный шторм' закончилась, Ланарис, теперь, мне полагается уйти в забвение, забрав с собой воспоминания о самой дерзкой разведывательной операции в истории, оставив вам всю скуку и уныние бюрократии связанной с управлением вашей новой империей. Разрешите откланяться, ваше величество.

Пожав руку императору и сделав театральный поклон, Валенрод развернулся и пошёл прочь, но вдруг услышал из‑за спины голос Ланариса:

— Боюсь, что эти воспоминания слишком ценны, чтобы просто так дать вам забрать их с собой.

Краем глаза Адриан заметил, как рука императора потянулась к пистолету на поясе. Он не стал ждать, быстро развернулся и выхватил свой. Раздался выстрел, пуля пробила грудь Ланариса, тот удержался на ногах, подняв руку с двумя сложенными пальцами, изображавшими ствол пистолета, он сделал вид, будто выстрелил ими и повалился на землю. Опешив, Валенрод тут же кинулся к императору, подхватил того на руки и посмотрел ему прямо в глаза.

— Это ведь не считается самоубийством, — слабым голосом произнёс Ланарис.

Адриан только отрицательно покачал головой.

— Ну, вот и славно, ищите себе другого антихриста.

— Я же нарочно, Саша, это же было как спектакль, как представление, — произнёс лейтенант спокойным голосом, с трудом сдерживая в нём дрожь, чтобы тем самым успокоить самого умирающего.

— Да, представление было славное, — подхватил император, схватив слабеющими пальцами Валенрода за воротник, и смотря прямо в глаза лейтенанту. — В главных ролях: Адриан Валенрод, Александр Ланарис, Селеция Костаред, автор сценария и режиссёр Александр Ланарис.

Он разжал пальцы, его голова откинулась, залитая кровью грудь перестал вздыматься. Валенрод положил безжизненное тело Ланариса на траву и рукой прикрыл ему глаза. Маленький нательный крестик, выпав из‑под рубашки императора, наполовину лежал в крови, около самого края красного пятна, на его груди.

Адриан медленно встал, приклонив голову. Немного постоял, и, осознавая, что ему нужно уходить, пока не появились услышавшие выстрел солдаты, повернулся и пошёл вниз по склону в сторону реки, одной рукой придерживая покачивавшуюся на поясе шпагу. Отныне операцию красный шторм можно было считать завершённой, отныне Валенрод мог возвращаться на Терру, к той, которая единственная ждала его, а здесь ему делать было больше нечего, он сделал своё дело.