Он вновь поставил нужное время и, настроив портативный волновой приемник-анализатор излучения, нашедшийся в арсенале Барта, включил запись.

После еще более слабого психопосыла, который тем не менее смог зафиксировать анализатор, мигнувший индикатором, на экране появился человек, одетый в черный балахон наподобие монашеского. Надвинутый глубоко на лицо капюшон не позволял разглядеть лицо. Монах плывущей походкой, совершенно непохожей на походку селенитов, быстро подошел к запертой двери кабинета капитана, одним движением вскрыл её и исчез в проеме.

Сноу вывел на экран увеличенное изображение с камеры, установленной в кабинете. Монах, появившись в ее фокусе, одним плавным прыжком покрыл расстояние от двери до сейфа, благо там было метра три, не больше, приложил руку в черной перчатке к сейфу, а когда спустя секунду отнял её, то из толстой дверцы секретного ящика, чуть дымясь, выпал круглый кусок. Монах запустил руку в образовавшуюся дыру и, пошуровав немного, достал металлический футляр с «артефактом».

В эту секунду камера в коридоре зафиксировала стремительное появление Барта, размахивающего импульсником. Он практически бесшумно добежал до своего офиса и буквально влетел внутрь в тот самый момент, когда монах засовывал в карман черный цилиндр.

— Ни с места!

Фраза была сказана негромко, но в ватной тишине спящей базы прозвучала, как выстрел. Монах среагировал мгновенно. Он, не оборачиваясь, резко, круговым движением, отвел левую руку назад и попал точно по запястью Барту. Импульсник, кувыркаясь, улетел за кадр. Но капитан оказался тёртым калачом! Долю секунды спустя его кулак врезался в голову… Нет, не врезался! Каким-то неуловимым движением монах переместился вбок. Барт, молодчина, смог погасить инерцию собственного неудачного удара и перегруппироваться. Он уже поворачивался в сторону нового положения противника, держа боевую стойку. Чувствуя, что монах невероятно быстр, и стараясь тем не менее его опередить, Барт сделал обманный выпад и нанес совершенно неожиданный удар, вопреки всем правилам рукопашного боя и существующим законам физики. Но противник вновь неуловимым движением переместился чуть в сторону и назад. В следующую секунду монах протянул в сторону капитана руки с раскрытыми ладонями, и Барта буквально опрокинула на пол сокрушительная сила. Но монах даже не прикасался к нему!

Сноу привстал с кресла от волнения. На экране монах перешагнул через распростертое тело Хэлвуда и бегом направился в сторону жилой зоны. Но не это так заинтересовало Ричарда, а руки монаха, вернее, одна рука. Дело в том, что…

Скорее просто случайно, чем специально, Ричард стал прокручивать запись видеокамеры, установленной в шлюзе № 3. Просмотрев в сотый раз сюжет с выходом на поверхность Луны профессора Белла, Ричард отмотал запись чуть назад. На экране появились четыре ремонтника, о которых упоминал убитый диспетчер Басов.

«Всё верно, — отметил про себя Сноу, глядя на индикацию времени на экране. — Они вернулись последними в этот день — 19 июня — и сразу прошли в жилую зону. Не верить Басову нет оснований, поэтому их можно вывести за рамки расследования».

Дальше Ричард начал пролистывать видеоматериал, отснятый утром в том же шлюзе. Вот на поверхность из шлюза вышли водитель гравилета и, видимо, сменный инженер-оператор с «Разлома Готлиба», потому что в руках он держал чемоданчик, на котором была различима полустертая надпись «Ура… руд…к». Сноу перепрыгнул на несколько сцен дальше. В шлюзе появились планетолог, надели скафандры и отбыли на поверхность. Одновременно снаружи вошли двое: уже знакомый водитель гравилета и сменившийся инженер-оператор с рудника. Сноу начал мотать запись дальше. И вдруг, среди толпы надевающих скафандры туристов, мелькнуло знакомое лицо. Перемотав запись чуть назад, он замер: в шлюзе, как ни в чём не бывало, снимал с себя скафандр Нортроп!

«Вот те номер! — опешил Ричард. — А ведь верно, как же я сразу не заметил — водитель гравилета и сменный инженер-оператор вернулись с рудника вдвоем, без Нортропа! А он появился только… Так, смотрим на часы — только спустя почти час! Где он болтался всё это время, а?»

Неожиданно Ричард почувствовал, что засыпает. Напряжение последних дней и бессонная сегодняшняя ночь сделали свое дело — специальный агент КОНОКОМа с трудом уложил свои сто восемьдесят пять сантиметров на куцый короткий диванчик, подложил под голову сумку из-под аварийной аптечки и укутался обнаруженным в стенном шкафу синтетическим пледом. Сон накрыл его ленивой долгой приливной волной и утянул в свою сиреневую, пульсирующую глубину, где его поджидали безликий монах, ворчливый и хитрый Дон Кимура, улыбающийся Барт и Нортроп, вышагивающий по поверхности Луны в своих лакированных штиблетах, отбрасывая тростью в сторону попадающиеся на пути камни. А по низкой лунной орбите, как ведьма на помеле, носился Айво Блумберг в белом халате и кричал, что у него есть гениальная идея, за которую он получит Нобелевскую премию…

Проснулся он от тычка в бок. Протирая глаза, откинул плед и сел на диванчике. Перед ним стоял Айво Блумберг собственной персоной. Высокий и чуть сутуловатый швед был одет в темно-серый комбинезон.

— Явился, не запылился, куда халат и помело дел? — пробормотал Сноу, встал и потянулся так, что хрустнули суставы. — Пошли в гостиницу, ведьмак чертов. Мне умыться надо, а тебе устроиться. Как меня-то нашел?

Айво подхватил свой чемодан на колесиках и выволокся с ним в коридор вслед за агентом.

— Почему ведьмак, какое помело? Меня Директор послал тебе в помощь.

Сноу скептически посмотрел на «подмогу», ничего не ответил и громко позвал:

— Носильщик!

Несколько секунд спустя рядом завис дроид и в ожидании приказа вытянул свои манипуляторы.

— Назови себя и где забронировал номер, — сказал Ричи Блумбергу.

— Станция «Армстронг», гостиница «Сателлит», Айво Блумберг, — скороговоркой произнес начальник научного отдела и посмотрел на дроида.

Тот, сверкнув красными окулярами, развернул грузовую платформу и повернулся так, чтобы человеку было удобно положить багаж. Айво водрузил свой саквояж в кузов, дроид ловко перекинул гибкую скобу, чтобы чемодан не свалился, и шустро поплыл по коридору. Агенты КОНОКОМа зашагали следом.

В коридоре в этот утренний час народу ходило еще немного. Те, кому на смену, уже разошлись по рабочим местам, а туристы и делегаты еще завтракали. Ричард связался с диспетчером. На миниатюрном экране МИППСа появился лысый Дорнбоз и вопросительно посмотрел на Ричарда.

— Как там Барт? МакГрэгор на проявлялся?

— Господин Сноу, если бы МакГрэгор проявился, я бы вас разбудил.

— А откуда… Ах, ну да, конечно. — Сноу вспомнил о видеокамере в офисе Хэлвуда. — Хорошо, извините…

— Подождите, Сноу! С Бартом всё нормально. — Собравшийся было отключить МИППС Ричи затаил дыхание. — МакГрэгор тот еще консерватор-эскулап. Черта с два от него добьешься информации. А вот медсестра у него вполне общительная. Наш шериф отделался легким сотрясением мозга и пятью швами на голове. Завтра может и выпустят. Пока!

Дорнбоз исчез, а у Ричарда камень с души свалился. Он почувствовал вернувшуюся легкость, а весь ночной туман сразу выдуло из головы.

— Спасибо, Рик, спасибо! — сказал Сноу, засовывая МИППС в карман. — Так, теперь, Айво, слушай и запоминай!

Пока они добирались до станции «Армстронг», Ричард рассказал ученому о последних событиях, по пути одновременно показывая места, где разворачивались основные события лунной головоломки. По ходу Ричи с удивлением заметил, что Блумберг вполне даже сносно передвигается в условиях лунной гравитации.

— Ты что, Айво, бывал на Луне?

— А то! — сразу возгордился, но и слегка надулся Блумберг. — Бывал и неоднократно. Только вам, что ли, суперменам, по космосу шастать? Не хуже вас, спецагентов, знаете ли!

— Ну ладно, ладно. Тоже мне — чистокровный селенит-рысак!

За столом гостиничного кафе Ричард закончил свой рассказ и замолчал, ожидая, что Блумберг сам поведает, почему вдруг его в срочном порядке командировали на Луну. Но начальник научного отдела, видимо, решил в отместку за ёрничание пощекотать нервы спецагенту и делал вид, что увлекся мороженым «Тирамису» и кофе по-ирландски. Сноу хотел его поторопить, но сдержался. Он давно работал с Блумбергом и относился к нему с симпатией. Начитанный, обладающий аналитическим, нестандартным мышлением молодой начальник отдела, неоднократно своими размышлениями и парадоксальными предположениями доказывал, что любое расследование без научного анализа невозможно, особенно в XXIII веке.