Что же нашли авторы «поларов» в «черном романе»? Это хорошо объясняет статья французского эссеиста Мишеля Ле Бри «Хелло, мистер Марло», опубликованная еженедельником «Нувель обсерватер». Он считает возрождение «черного романа» во Франции ностальгической модой на ретро, которую усиленно культивирует «массовая культура». Но одно дело — извлекать из прошлого уроки для настоящего, а другое — искусственно воссоздавать прошедшее, навязывая современникам его иллюзии, превращать его в выдуманный миф. Ле Бри называет «полным недоразумением» отнесение «черного романа» к реализму и воссоздает ту схему, которую взяли на вооружение нынешние авторы «поларов». Место действия этих книг — город-джунгли, где царят страх и нищета, грязь и преступление. Время действия — ночь, когда на охоту выходят хищники всех мастей. Город — это ловушка, лабиринт, из которого нет выхода романтическому одиночке Филипу Марло. Марло — идеалист, бунтарь, проигравший в жизни, он знает иногда, в чем и в ком ложь, но не ведает истины.

Марло обнажает ужас мира, однако мир таков, каков есть, и изменить его он не в силах. Роковая неудача и смерть — таков удел человека. Но ведь и Демузон утверждает, что «полар» рассказывает о вечной схватке человека со смертью.

Подавляющая масса современных «поларов» построена по схеме, очерченной Мишелем Лe Бри. В 1984 году появилась любопытная книжка Мишеля Лебрена «Год «полара», где автор проанализировал, вкратце изложив содержание, 410 новых романов, вышедших во Франции с октября 1983 года по сентябрь 1984 года (при анализе «массовой культуры» без статистики не обойтись). Он утверждает, что среди них 105 «очень хороших» и даже «превосходных» — поверим ему на слово. 60 — никуда не годятся, поскольку характеризуются «ленивым воображением, повторами, пышной порнографией». Из этих нехитрых подсчетов вытекает, что 245 оставшихся — ничем не примечательные серийные поделки. Однако «очень хорошие», «средние» и «плохие» «полары», согласно критику Иву Ди Манно, «несмотря ни на что, оправдывают порядок буржуазного общества».

Это — не единственный грех «массовой литературы». Словно зыбучие пески, она надвигается на цветущий оазис гуманистического искусства слова. Во многом она несет ответственность за то, что «подавляющее большинство наших современников стоит почти на нуле культурного развития», как с горечью писал французский социолог Жак Риго в книге «Культура для жизни». И, наконец, ее преступление в том, что сегодня, когда висит на волоске судьба Земли, она пытается погасить в людских душах искры надежды, человечности и добра.

«Массовая литература» обычно создается в двух тонах — розовом и черном, переливы красок в ней очень редки. «Полар», как правило, не выходит за рамки буржуазной конвейерной литературной индустрии. Он в самых мрачных тонах живописует извечное одиночество и бессилие человека, пленника насилия, зла и жестокости, раба судьбы и смерти. И в нем уже не найти той здоровой морали, о которой в первый год нашего века писал умный англичанин Гилберт Честертон.

Е. Парнов

«Эра информатики», «Новая технологическая революция», «Пятое поколение компьютеров»… Переполняющая газетно-журнальные полосы реклама назойливо предлагает обзавестись электронным помощником, который в два счета разрешит все жизненные проблемы. Цветное фото Айзека Азимова, снятого в полный рост рядом с электронной системой, предназначенной специально для писателей, обошло чуть ли не все иллюстрированные еженедельники.

В салоне бытовых компьютеров и впрямь может примерещиться, что чуть ли не вся Америка живет по лазерным часам двадцать первого века. Зато полуподвальная лавка где-нибудь в Бруклине, в которой бойко торгуют атрибутикой для черной магии и всевозможных гаданий, мгновенно нацелит воображение на эпоху «черных месс» и костров инквизиции. Прошлое и будущее, великое и ничтожное, трагическое и жалкое — все это удивительным образом сосуществует друг с другом, переплетаясь сложными разветвлениями побегов и корневищ. Недаром говорят, что в капле воды отражается мир.

Есть в Нью-Йорке на углу Восьмой авеню и снискавшей сомнительную известность Сорок Второй улицы небольшой магазинчик, торгующий преимущественно игральными картами. Именно там мне дано было явственно ощутить пересечение разнонаправленных мировых линий, когда под влиянием обезумевшего часовщика сходят с ума часовые стрелки. Впрочем, как верно заметил еще Шекспир, и в безумии может скрываться своя логика.

Внимание привлекла новинка: набор колод для ультрасовременного покера, подсчет очков в котором ведется на тротиловые мегатонны и многопорядковые числа человеческих жизней.

Четыре туза, например, эквивалентны массированной ядерной бомбардировке большой страны, «стрит» или же, скажем, полная масть позволяют счастливому игроку уничтожить население целого континента. Милая забава, не правда ли? Переосмысливая зловещие события последнего времени, невольно приходишь к выводу, что иные причастные к политике деятели недалеко ушли от среднестатистического обывателя, на которого сделали ставку короли индустрии развлечений. О моральной стороне я уж и не заикаюсь.

Стоит, однако, задуматься о том, какие силы заинтересованы в столь обескураживающем растлении общественного сознания, кому на руку «тихие» игры за ломберным столиком в радиоактивный геноцид?

По иронии судьбы рядом с «мегатонной» колодой лежала другая — «эзотерический тарот» в семьдесят восемь листов с полной средневековой труппой: магом и жрицей, смертью и дьяволом, планетами, стихийными силами и даже Страшным судом. Эти гадальные карты, густо напичканные астрологической и каббалистической символикой, известны, как считают специалисты, с XIV века. Во всяком случае, я встречал их на старинных полотнах, выставленных в Прадо и Хофбурге. Чьей же волей было реанимировано и размножено в тысячах копий дремучее колдовство, о котором успели позабыть даже ученые-медиевисты? Кому понадобилось распространять эту наркотическую забаву, эту отъявленную заумь, никак не отвечающую ни стилю, ни ритму современной жизни?

Сами собой выстраиваются определенные соответствия. Фишки на зеленом сукне, где идет кощунственный торг, и реальные ракеты с реальной боеголовкой, способной испепелить миллионный город. Карты игральные и карты стратегические. Готические таблички с колдовскими знаками и устремленные в небо древние шпили Европы, поделенной на берегах Потомака на мифические зоны «локальных» конфликтов, а по существу уготованной на заклание вместе с тысячелетним прошлым, легендами, забытой серебряной стариной.

Лет восемь назад один довольно популярный в США астролог предсказал на 1999 год конец света. Он, видимо, позабыл или же вовсе не знал о том, что подобный «прогноз» имел место добрую тысячу лет назад. Но если в 999 году одержимые суеверным страхом европейцы могли ожидать неведомых всадников Апокалипсиса, то в современном мире страхи персонифицируются куда более конкретно. В сегодняшней Америке астрологи, держа нос по ветру, все чаще предсказывают ядерную войну.

Мы далеки от того, чтобы подозревать нынешнюю вашингтонскую администрацию в личной причастности к такой, в сущности, жалкой малости, как покер или приоткрывающий завесы грядущего пасьянс. Уловив дух времени, ощутив некий общественный спрос, индустрия развлечений, конечно же, ответила спонтанно, не дожидаясь особых инструкций. Бизнес, как правило, решает свои проблемы и оперативно, и самостоятельно. Это своеобразный общественный барометр, реакция которого нуждается в серьезном анализе. Суть в том, что духовное помрачение, атмосфера бесстыдного пира во время чумы — симптомы глубочайшего недуга, соматически, как говорят медики, связанного с далеко зашедшим синдромом ядерного безумия.

Выделим в этом зловещем диагнозе две наиболее типичные разновидности, которые можно условно назвать «психозом звездных войн» и «дьявольской лихорадкой».