Обломки «Несгибаемого» раздавили одних легионеров, других превратила в пепел пламенная ярость взрыва. Авточувства капитана отключились, блокируя вспышку, и в этот миг слепоты он перестал бежать. Пригнувшись, Аттик уперся в уступ рампы и прижался к стене. Тут же в него врезался порыв огненного шторма и ураганного ветра, температура доспеха подскочила до критической. Казалось, что великанская рука пытается оторвать Дуруна от стены и забросить в бурю. Держась изо всех сил, капитан выстоял первые мгновения атаки и ощутил предел сил шторма.

— Мы не падем! — непреклонно взревел Аттик, окруженный пламенным ураганом. Ветра завывали столь яростно, что капитан едва слышал собственный голос внутри шлема. Вокс-канал терзала буря помех, и Дурун не знал, дошел ли его призыв до братьев. Ничто из этого не имело значения — он выстоял, и, пока живет и может сражаться хоть один из Железных Рук, легион не падет.

Аттик повернулся, не обращая внимания на жар, коснувшийся остатков человеческой плоти и напомнивший воину о существовании боли. Капитан поднял ногу, призывая ветра показать всё, на что они способны, и грузно шагнул вперед, в вихри пламени. Данные на дисплее беспорядочно мерцали, и Дурун не знал, остались ли ещё выжившие. Неважно — сражение началось, Аттик принял бой, и Х легион больше не отступит. Ни на шаг.

Доказывая это, капитан вошел в огонь.

Мимо него прокувыркалось тело, скатывающееся к краю рампы. Бросившись вперед, Дурун обхватил запястье легионера, когда тот уже начинал падать. Рухнув на одно колено, Аттик удержал воина, и космодесантник, повисший в воздухе, сумел схватиться свободной рукой за выступ и подтянуться.

— Благодарю, брат-капитан, — произнес легионер, оказавшийся Ахаиком из отделения штурмовиков Лацерта.

Дурун четко услышал его по воксу, шторм явно стихал.

— Отблагодаришь меня в бою, брат, — отозвался он и переключился на ротный канал. — Железные Руки, перегруппироваться и доложить обстановку. Пришло время нанести ответный удар.

Когда прогорело пламя, от «Несгибаемого» не осталось ничего, кроме дымящихся бесформенных обломков. Глядя вниз с уступа, Аттик изучал фрагменты, рассыпавшиеся у основания купола — ничто в них не напоминало останки «Громового ястреба». Просто бесполезный металлолом, очередной позор и унижение легиона, и Дурун собирался отплатить за это лишней раной на шкуре врага.

Рота приходила в себя после взрыва. Железные Руки выполнили приказ командира, и после переклички оказалось, что в катастрофе погибли четырнадцать боевых братьев. С поверхности доносились громыхающие звуки бою, залпы тяжелых орудий.

«Поборники». Проклиная судьбу, капитан взбежал к основанию шахты и, посмотрев наверх, увидел, что «Несгибаемый» при падении снес целые секции рампы. Гвардейцы Ворона и штурмовики Железных Рук ещё могли выбраться наружу, но остальные застряли внизу. Зарычав, Аттик обернулся к куполу, на котором не осталось и следа: удар и взрыв даже не поцарапали руну.

Сжав кулаки, Дурун подозвал к себе Лацерта и Гвардейцев Ворона. Посмотрев вверх, воины поняли всё без лишних слов.

— Возвращайтесь на поверхность, — приказал капитан. — Поддержите братьев.

— А остальная рота? — спросил Лацерт.

— Мы отыщем дорогу.

— Как?

— Будем кулаками выбивать уступы в стенах, если понадобиться. Оставьте нам нескольких врагов, больше я ни о чем не прошу.

Скрестив руки, бойцы отделений ударили латными перчатками по нагрудникам, салютуя знаком аквилы. Полыхнули огнем прыжковые ранцы, и Аттик отвернулся от воинов, устремившихся к вершине шахты.

— Капитан? — вышел на связь Камн.

— Приказываю тебе сообщить хорошие новости, брат.

— Возможно, я нашел выход отсюда.

— Где ты?

— У основания пещеры.

Приказав всем собраться у позиции технодесантника, Дурун начал спуск, прыгая с платформы на платформу ближайшей лестницы. Капитан достиг низа меньше чем за минуту, но его опередили некоторые легионеры, видимо, сброшенные взрывом с купола. Аттик примечал повреждения доспехов; заметил он и несколько мертвых тел.

От основания купола к главным постройкам уходили каменные трубы примерно четырех метров в высоту, расположенные точно по сторонам света. Камн оказался возле ближайшего луча.

— Это туннели, — произнес он.

Дурун кивнул.

— И что?

— Они состоят не из того же камня, что купол.

И действительно, Аттик увидел, что трубы сложены из естественной скалистой породы плато, а не поблескивающего глубокой чернотой материала полусферы.

— И ты решил, что мы сможем пробиться, — утвердительно сказал капитан.

— Да, а потом проберемся через развалины.

— Выполняй, — кивнул Дурун.

— Как прикажете.

А затем, когда технодесантник уже распоряжался установкой зарядов, раздался мощнейший удар. У него не было источника, но вся пещера содрогнулась, и нечто крайне важное изменилось в мире. На мгновение Аттику показалось, что под ногами у него сместилась сама реальность, а затем капитан понял, что ощутил начало разрыва.

И тогда явился свет — свет, рожденный из наихудшей тьмы.

«Мотор ярости» и «Сила Медузы» выпалили разом, и огромные снаряды со смертоносной точностью разорвались у ног Мадаила. Вздыбилась земля, пыль и щебень взметнулись на десятки метров и ещё падали, когда раздался новый залп. Почти целую минуту Кхи’дем не мог разглядеть демона, он видел лишь вулкан, пробудившийся в центре плато.

А затем Мадаил появился вновь — не открывая глаз на груди и экстатически запрокинув голову, чудовище шло среди вздымающихся земляных гейзеров. Сделав два шага, демон поднял веки и бросился влево от Саламандра, направляясь к «Силе Медузы». «Поборник» двинулся навстречу врагу, орудие вновь взревело, и демон как будто зажмурился в предвкушении, заметив дульную вспышку. Снаряд «Разрушителя» ударил тварь прямо в грудь, и, сколь бы ни был огромен Мадаил, ни один гигант не смог бы уцелеть после такого удара. Всё, что принадлежало к материальному миру, оказалось бы уничтожено.

Демон захохотал. Сверкнула мощная вспышка, раскатился оглушительный грохот, а Мадаил продолжал смеяться. Кхи’дем моргнул, видя, что взрыв оказался странно бесследным, не оставившим даже осколков и пыли. Сила удара оттолкнула чудовище на несколько шагов, но, расхохотавшись вновь, демон с изяществом танцора крутнулся на месте, явно наслаждаясь происходящим. Восстановив равновесие и набрав ход, Мадаил вновь атаковал «Силу Медузы», к которой сзади приближался «Мотор ярости». Танк подходил по дуге, оставаясь вне сектора огня своего собрата, орудие «Поборника» молчало из опасения задеть товарища. Завывая двигателем, «Мотор ярости» рвался к цели, стремясь раскатать монстра по земле своим осадным щитом.

«Сила Медузы» выстрелила вновь, и на сей раз Мадаил подпрыгнул. Пролетев высоко над снарядом, демон опустился на крышу танка с такой силой, что траки «Поборника» вошли в землю. «Сила» взревела, словно разъяренный зверь, и легионер, стоявший за турелью, открыл огонь из комби-болтера, целясь в голову монстра. Мадаил ударил посохом сверху вниз, пронзив космодесантника, и надавил сильнее, так, что клинки пробили корпус и застряли в грунте. Кхи’дем испытал ощущение чего-то нереального при виде танка, приколотого к земле, словно насекомое.

Демон зашипел, предвкушая удовольствие, и посох засветился, раскалившись докрасна. От него исходил немыслимый жар, Саламандр видел, как плавится броня рядом с древком. Полыхнули пробитые трубопроводы, тут же детонировал боекомплект, и «Поборник» затрясся, терзаемый внутренними взрывами. Мгновение спустя танк взорвался, разлетевшись на куски, а в центре круга пламени и растерзанного металла остался ликующий Мадаил.

В небе расползалась тьма, словно, чем дольше демон ходил по земле, тем дальше распространялась зараза его существования.

«Мотор ярости» подобрался к Мадаилу, и тяжелый осадный щит ударил чудовище в спину. Демон даже не шелохнулся, а «Поборник» остановился, словно налетел на гору. Выстрелило танковое орудие, но громадный монстр совершил обратное сальто над «Мотором» и, приземлившись сзади, обхватил корпус руками. Отчаянно пытаясь освободиться, «Поборник» рыл землю траками, превращая её в кашу, а Мадаил только хохотал.