— Это нечестно, — снова повторил Чапман, когда за ними закрылась дверь. Он мерил комнату шагами, не успокаиваясь ни на секунду, а глазной тик лишь усилился. — Ты знаешь, что он мне рассказывал. Хвастался, как мучил тех детишек. Он насмехался! Что мне оставалось?

— Кит, — окликнула его Наташа одновременно сочувственно и устало. — Твоя реакция была несоразмерной угрозе. Твой значок не дает права...

Кит резко обернулся и с обвинением ткнул трясущимся пальцем в Леви. Абрамс отступил назад и чуть в сторону, предпочитая оставаться в удобном для себя положении, а не прямо перед Чапманом.

— Ты чуть ли не в узлы завязал вчера троих, и под зад из полиции тебя не выпнули! Все управление только об этом и треплется. Еще бы, такое впечатление произвел. И... почему по твою душу не пришли из Бюро? А?!

— Моя жизнь подвергалась непосредственной опасности, — ответил Леви. — И я лишь обезвредил их, не причинив серьезного вреда. Ты же повалил скованного наручниками человека на землю и превратил его лицо в кровавое месиво.

— Ну, я хотя бы никого не убивал.

Леви покачнулся на пятках.

Наташа, раскинув руки в стороны, вышла вперед.

— Прошу, никакой пользы это не принесет.

— Тот ушлепок меня спровоцировал, и теперь именно я — безработный. — Кит дышал тяжело, почти задыхаясь. — Тина выгнала из дома и не позволяет видеться с детьми. Что мне теперь делать, а?

— Я позвоню твоей сестре, чтобы она тебя забрала. — Наташа встала так, чтобы мужчина сосредоточился на ней. — И доктору Трен тоже. Хорошо?

Она осторожно усадила Кита за металлический стол и достала мобильный. Закончив разговор, Наташа села рядом с Чапманом и тихо и успокаивающе стала что-то ему объяснять, а Леви старался не привлекать к себе внимания и чувствовал, как нарастает его тревога.

С Китом что-то не так... Серьезно. Он постоянно двигался: постукивал ногой по полу, ерзал, трясущиеся пальцы что-то перебирали, мышцы лица дергались. В нем не было и намека на хоть какой-то цвет, пятна пота расплывались на темном пиджаке.

Все это явно большее, чем просто эмоциональный срыв. Леви видел людей в таком состоянии, когда еще служил патрульным и имел дело с наркоманами под кайфом. Что принимал Кит?

Десять минут спустя Наташе каким-то чудесным образом удалось успокоить Чапмана. Она проводила его до выхода из управления и передала в руки взволнованной сестре, напоследок что-то шепнув. Все это время Леви следовал за ней.

Он дождался, когда Кит с сестрой отойдут на приличное расстояние, и присоединился к Наташе. Женщина не отводила взгляд со спины удалявшегося Чапмана:

— Ты не обязан был оставаться рядом все время. Он не причинил бы мне вреда.

— Наверняка это неизвестно. Всякое может случиться.

— Думаю, ты прав, — подавлено произнесла она.

— Что с Китом? Я о его физическом состоянии. Такое ощущение, что ему... плохо.

Наташа перевела на него внимательный взгляд.

— Ты об акатизии³? Это побочный эффект нейролептиков⁴ — тревожное беспокойство и стремление постоянно двигаться.

— Что? — Леви не поверил своим ушам. — Как давно Кит сидит на антипсихотиках?

— Ты же в курсе, что я не имею права отвечать.

— Ты и так сказала больше положенного, — заметил Леви. — И разве ты не обязана предупреждать?

Она лукаво покосилась, не впечатленная его аргументами.

— В данном случае это неуместно. Кит не представлял угрозу. Он не опасен.

— Ты уверена?

— Да. После нападения у Кита развились параноидальные галлюцинации. Он считал, что все вокруг на него ополчились. Полицейское управление, судебная система, журналисты... Словно вокруг него плелся какой-то тайный заговор с целью дискредитировать и разрушить его жизнь. Сам видел, что он никак не может взять на себя ответственность за случившееся. Это настолько его изматывает, что Кит не в состоянии сдерживаться. Доктор Трен — его психиатр — назначила ему курс нейролептиков, чтобы справиться с галлюцинациями.

Леви нахмурился. Он знал Кита достаточно давно, и хотя друзьями они не были, Леви ни разу не замечал за ним малейшего намека на параноидальное поведение. Неужели стресса, вызванного этим инцидентом, оказалось достаточно, чтобы спровоцировать полномасштабные галлюцинации?

— Большинство людей с психическими заболеваниями не опасны. — Глаза Наташи вспыхнули яростью, а в голосе послышались стальные нотки, которые прежде детектив не слышал. — Но даже если и представляют угрозу, то прежде всего для себя.

— Знаю...

— Говорю тебе все это только по одной причине — я вижу твой взгляд, взгляд полицейского. Ты оцениваешь Кита как потенциальную угрозу и ищешь способы его нейтрализовать. Но он лишь человек, который принял не самое лучшее решение и с большим трудом справляется с последствиями. От этого не застрахован никто.

— Наташа, полегче. — Леви вскинул руки. — Я лишь переживал за парня, вот и все. Я не планирую на него набрасываться. Клянусь.

Она прищурилась, внимательно изучая его лицо. А потом заметно расслабилась.

— Ладно, прости. Просто терпеть не могу, когда о людях с психическими заболеваниями делают поспешные выводы. Я борюсь с этим всю свою профессиональную жизнь.

— Понимаю.

Наташа снова глянула в сторону, куда ушел Кит, но того давно уже не было видно. Она слегка прикусила нижнюю губу.

— Он совсем плох. Может, нейролептики не справляются? — спросил Леви.

Наташа пожала плечами.

— Нужно время, чтобы подобрать правильную дозировку и комбинацию препаратов. Конечно, это несколько необычно, что побочные эффекты так сильно проявились, но я не врач. И не могу принимать решение о смене препаратов, а доктор Трен не руководствуется моим мнением. Она разговаривает со мной, будто я неразумный ребенок.

— И все же Киту с тобой очень повезло.

— Спасибо, — поблагодарила она с улыбкой. — И кстати... Когда ты придешь ко мне на следующий прием?

— О-о, кажется мне пора, — сказал Леви и развернулся ко входу в участок.

Изумленно расхохотавшись, Наташа поймала его за локоть и потянула обратно.

— Я серьезно. Нам осталось еще два сеанса. Может, договоримся на конец недели? Или в выходные? Я понимаю, что сейчас у тебя и так много дел.

— Можно я тебе позже сообщу? С этим серийным убийцей у меня даже полноценного выходного не было.

— Конечно. При условии, что это не попытка заговорить мне зубы.

На самом деле так и было, но ее слова вызвали в Леви чувство вины.

— Я позвоню завтра. — Он показал на входные двери. — Ты идешь?

— Нет, лучше пораньше пообедаю. Немного отвлекусь. Нелегкая оказалась встреча. И еще, Леви… У меня могут быть очень серьезные проблемы из-за того, что я тебе рассказала. Я потеряю не только работу, но и лицензию.

— Понимаю. Дальше меня это никуда не пойдет, обещаю. — Он сжал на мгновение ее плечо, а затем направился в участок.

Мартина до сих пор не вернулась, поэтому Леви продолжил свою работу с того места, где закончил. Но пять минут спустя детектива снова прервали — на сей раз это был звонок мобильного.

— Привет, мам, — поздоровался Леви, поднеся трубку к уху.

— Леви, это твоя мама.

Детектив вздохнул.

— И я тоже, — добавил папа.

— Знаете, мне очень приятно вас слышать, но почему каждый раз вы звоните мне в разгар рабочего дня?

— Последний раз мы общались в воскресенье, — сказала Нэнси. — Откуда нам было знать, что ты и по выходным теперь работаешь?

Точно, Леви совсем об этом забыл. Из-за ненормированного графика и стресса, вызванного делом первостепенной важности, все дни для него слились в один.

— В общем, — продолжила мама, — мы с большим нетерпением ждали твоего звонка. И радостных новостей!

— Не понимаю, о чем ты. — Детектив щелкнул кнопкой мыши по отчету баллистиков с данными по всем убийствам текущего дела.

— Ну, твой молодой человек рассказал нам о своих намерениях...

— Каких еще намерениях? — переспросил Леви, все еще сосредоточенный на отчете.

Последовала долгая, напряженная пауза. Обычно молчание было не свойственно его родителям, поэтому Леви резко переключил внимание и моментально осознал, о чем шла речь.

— О, нет. Только не говорите, что Стэнтон просил у вас... разрешения на брак...

— Не разрешения, — выпалил Соул. — Естественно, нет. Лишь нашего благословления.

Леви закрыл лицо ладонью. Использование слова «благословение» вместо «разрешение», по сути, вопрос семантики. По факту, более нейтральным выражением прикрывалась женоненавистническая традиция, которой самое место в глубоком Средневековье. Леви всегда считал этот обычай идиотским и оскорбительным по отношению к партнеру, независимо от пола. Даже если Стэнтон не согласен с таким мнением — а он явно не согласен — он должен был лучше знать Леви.

Но хуже всего было то, что их отношения сейчас находились в том состоянии, когда помолвка становилась крайне сомнительным мероприятием. Им удавалось провести без ссор не более получаса. О чем только думал Стэнтон?!

Видимо, о том, что предложение руки и сердца все исправит. Стэнтон всегда был неисправимым романтиком. Эту особенность Леви обычно считал очаровательной, но иногда она толкала его парня на нелогичные поступки.

— Давно уже пора остепениться, — укорила мама. — Отговорка, что в Неваде это запрещено, больше не актуальна, раз уж Верховный суд очнулся и привел Штаты в соответствие с остальным цивилизованным миром. И к твоему сведению, мы с отцом совсем не против смешанного брака, если мать вашего ребенка будет еврейкой.

Леви возмущенно пискнул.

Не обращая на сына внимания, она продолжила:

— Я уже навела справки о паре агентств, специализирующихся на донорских яйцеклетках для евреев...

— Мама! Боже! — перебил Леви. — Хватит! Умоляю. Мы со Стэнтоном брак заключать не собираемся.

— Почему нет?

«Потому что я не хочу».

Промелькнувшая мысль ошеломила Леви своей простотой и ясностью. Он слепо уставился в монитор компьютера, пока родители переговаривались друг с другом, каким-то невероятным образом умудряясь спорить между собой и с сыном одновременно.