На лице Стэнтона отразилось полное непонимание.

— Сколько раз я просил не заказывать за меня еду и не звонить моим родителям с просьбами угомонить меня, словно я непослушный ребенок? Сколько раз я говорил, что не хочу работать долбаным адвокатом? — Леви сорвался на крик, и Стэнтон поморщился. — Ты, может, и любишь меня, но при этом лучше всех знаешь, как мне жить, — добавил Абрамс уже спокойнее. — Я не могу с этим мириться.

— А может, мне не пришлось бы брать инициативу в свои руки, если бы ты, мать твою, со мной хоть раз поговорил, а не сбегал каждый раз, когда разговор заходил на неприятную тему, — огрызнулся Стэнтон. — Да в половине случаев ты оставляешь меня в неведении о том, чего, черт возьми, сам хочешь!

— Ты прав, — просто согласился Леви.

Сердитый взгляд Стэнтона сменился искренним удивлением.

— Я избегал некоторых разговоров. — Леви собрался с духом: сердце колотилось о грудную клетку, руки дрожали. — Я не хочу брака и детей... Не сейчас. Возможно, вообще никогда. Я всегда буду копом. И сомневаюсь, что мы сможем сделать друг друга счастливыми.

Желудок скрутило, словно в нем открылась язва. Стэнтон не отводил пристального взгляда.

— Очевидно, что в качестве партнера я тебе не подхожу, — сказал Леви. — Не лучше ли нам пойти разными путями и перестать убеждать себя в том, что мы изменимся. Так мы лишь разрушим все хорошие воспоминания, заменив их взаимными обидами.

— У тебя кто-то появился?

Вопрос оказался таким неожиданным, таким неуместным, что Леви не смог сдержать реакцию. Что бы ни отразилось на его лице, Стэнтон закрыл глаза и отвернулся.

— Ты мог просто сказать, — пробормотал он.

Леви покачал головой, растерявшись от внезапной смены темы. Детективу не хотелось, чтобы Стэнтон связывал их расставание с другим мужчиной, но и врать о том, что произошло вчера, он тоже не мог.

— Ты неправильно понял. Я... Вчера вечером я поцеловал кое-кого, пока был пьян, и признаю, что испытываю к нему далеко не платонические чувства. Но это началось только пару дней назад. И к нам никакого отношения не имеет. Я ухожу не по этой причине.

— Возможно, — с горечью произнес Стэнтон. — Но, черт возьми, пойдешь ты сейчас именно к нему, ведь так?

— Нет! Боже, нет!

Леви сомневался, что Стэнтон ему поверил. Это было видно по его лицу. Время выбрано не самое удачное, и вероятность убедить Стэнтона в обратном невелика — боль от расставания еще очень свежа.

— Я еду в отель. И вернусь за оставшимися вещами через несколько дней, когда мы оба успокоимся.

В голубых глазах Стэнтона заблестели слезы.

— Леви, пожалуйста, не уходи. Не сбегай вот так.

— Сейчас я не сбегаю. — Леви закинул сумку на плечо и взялся за ручку чемодана. Стэнтон преградил ему путь к двери.

— Что я должен сказать? Как мне убедить тебя остаться?

Леви мог подсказать, ведь несмотря ни на что большая его часть хотела остаться. Разрыв трехлетних отношений с человеком, которого до сих пор любишь, — это не просто хлопнуть дверью. Если бы существовал хоть один реальный шанс на совместное будущее, Леви тут же бросил бы сумку и сделал все возможное, чтобы остаться. Он сам пошел бы на компромисс, будь у него уверенность, что Стэнтон примет его выбор профессии.

— Скажи, что до конца своих дней проживешь счастливо в браке с полицейским, — сказал Леви.

Стэнтон глубоко вдохнул, словно собирался вот-вот ответить. И замешкался. А потом закрыл рот и поджал губы.

Леви поцеловал его в мокрую щеку и, больше не произнеся ни слова, покинул квартиру.

***

Изначально Леви планировал сразу поехать в отель. Он уже забронировал номер в относительно недорогой гостинице в центре города, недалеко от управления, чтобы избежать утомительных поездок. Пора выкатывать из гаража «Хонду Сивик», простоявшую нетронутой почти два года.

Леви забросил вещи в багажник и уселся на водительское место. Он пристегнулся, вставил ключ в замок зажигания... И уткнулся лбом в руль, подавившись сухим всхлипом.

Именно он был инициатором разрыва, но все равно боль была настолько сильна, что горло сжало в тиски, и Леви засомневался, что сможет управлять машиной.

Вся его жизнь менялась. Его теперь не ждет дома любимый человек. Больше не заснуть рядом со Стэнтоном и не проснуться в его объятиях следующим утром. Никаких неспешных завтраков, загородных поездок в выходные и бесхитростных объятий за просмотром «Нетфликса». Они никогда не займутся любовью.

Леви придется искать новое жилье и пройти через мучительный раздел имущества, нажитого за два года совместной жизни. И еще... Все об этом узнают. Их разрыв будет мелькать на страницах желтых газет, в блогах... Черт, даже на акциях компании Стэнтона все это может отразиться.

Леви предавался тяжелым мыслям еще пару минут, содрогаясь от сдерживаемых рыданий, а затем постарался взять себя в руки. В конце концов он сел, вытер глаза ладонями и потянулся за мобильником.

— Привет, — ответила Мартина. — Наслаждаешься выходным?

— Я расстался со Стэнтоном, — выпалил Леви.

Мартина ответила после короткой паузы:

— Приезжай.

— Я не хочу навязываться...

— Ш-ш. Приезжай и заходи в дом. Я только что забрала Макейлу с тренировки по софтболу, и сейчас мы едем за Симоной на теннис, а потом на обратной дороге заскочим в продуктовый магазин. Приедем минут через пятнадцать-двадцать после тебя.

— Хорошо. — Он уже чувствовал, как вернул себе немного самообладания. — Спасибо.

— Скоро увидимся.

Порывшись в бардачке Леви нашел стопку салфеток, оставшихся от давней поездки в фастфуд. Он высморкался, вытер лицо и, дождавшись, когда в голове прояснится, повернул ключ в зажигании. Двигатель с трудом завелся из-за слабого аккумулятора, а на панели яростно мигал индикатор низкого давления в шинах. Но машина все же поехала.

Мартина жила с мужем Антуаном и двумя дочками-подростками в северо-восточной части города в Санрайз-Манор. Двадцатиминутная поездка успокоила Леви, и острое желание разрыдаться пропало.

Леви не стал занимать подъездную дорожку к дому и припарковался на обочине. Так Мартина сможет спокойно заехать в гараж. Детектив открыл дверь запасным ключом и сразу же направился на кухню.

Внутри стены дома в юго-западном стиле были выкрашены в яркие, жизнерадостные цвета, мебель представляла собой эклектическую смесь разнородных предметов, которые каким-то образом прекрасно сочетались. В росписи кухонных полотенец и банок для печенья прослеживалась любовь Мартины к петухам.

Леви налил себе стакан лимонада из кувшина в холодильнике. Он не хотел сидеть в пустом доме, поэтому вышел на задний двор через раздвижную дверь. Это был небольшой, окруженный забором кусок земли с чахлой травой и игровым городком для девочек, которые из него уже выросли. Сейчас их больше интересовали биты, перчатки, футбольные мячи и прочая спортивная атрибутика, разбросанная по всему двору.

Леви опустился в шезлонг и, попивая лимонад, принялся изучать незначительные детали, которые создавали уютную атмосферу в этом доме. Девять лет назад Леви не столько стремился переехать в Лас-Вегас, сколько бежал из Нью-Джерси, больше не в состоянии жить среди свидетельств его слабости. Они с Мартиной стали детективами одновременно, хотя она была немного старше Леви. Мартина поступила на службу, когда ее младшая дочь пошла в школу. Они сразу же поладили, сойдясь на шутливом соперничестве между Нью-Джерси и Нью-Йорком и неприязни ко всякому дерьму. Леви был привязан к Мартине сильнее, чем к собственной сестре.

Как и предсказывала его напарница, они вернулись минут через двадцать. Детектив прошел в дом, чтобы поздороваться и помочь разобрать покупки.

— Здрасте, мистер Леви, — хором приветствовали Макейла и Симона. Он предлагал девочкам называть себя по имени, но Мартина настояла на вежливом обращении.

— Привет, девчонки. Как школа?

Реакцией на его вопрос стали стоны отвращения и гримаса вселенской муки на их личиках. Леви расплылся в улыбке.

Мартина пока не спрашивала о разрыве, а сам он добровольно рассказывать не собирался. Разложив все продукты по местам, Симона и Макейла стали упрашивать детектива показать «пару приемчиков» — они приставали к нему с этим каждую встречу. С детьми у Леви не особо ладилось, но, по крайней мере, его спасала крав-мага — многих она завораживала.

— Даже не знаю, вашей маме, наверное, нужна помощь с ужином, — произнес он, глядя на Мартину.

Та отмахнулась.

— Давай, забирай обеих на улицу. Неделя была по-настоящему сумасшедшей, поэтому я хочу закатить пир.

Леви отправился вслед за девочками на задний двор и показал им несколько действий против хватки за запястье или одежду — то, что, к сожалению, может пригодиться девочкам на улице. Он разделил приемы на два уровня интенсивности: один против не слишком опасных грубиянов, а другой — для более серьезных угроз.

— Куда будете бить в контратаке? — спросил он, когда Симона успешно вырвалась из его захвата.

— В глаза, горло и пах! — воскликнули хором девочки.

— Верно. Если на вас нападают, особенно кто-то более крупный и сильный, бейте так, чтобы нанести как можно больше урона. Не бойтесь драться против правил. Кусайтесь, царапайтесь... В конце концов, воткните противнику ключи в глаза. Заставьте его пожалеть, что посмел к вам прикоснуться.

Девочки были отличными ученицами и стремились к знаниям, веселились, но воспринимали наставления Леви всерьез. Он предлагал Мартине отвести дочерей на настоящие занятия, но учеба и спортивные тренировки отнимали слишком много времени, и это было просто нереально.

Уже стемнело, когда их позвал в дом вернувшийся с работы Антуан. Это был стройный мужчина немногим выше Леви, то есть по сравнению с женой он был просто каланчой. Антуан был не болтлив, но часто улыбался, и в уголках его добрых глаз всегда светились морщинки.