— Лены чего-то сегодня нет, — неожиданно сказал кто-то. На часах было половина девятого.

Борис пошёл в буфет, посмотрел, нет ли чего подходящего для закуски. В буфете сидел дядя Федя и пил чай. Буфетчица, навалившись могучим корпусом на прилавок, беседовала с дядей Федей, и лицо её, круглое, с отражающим свет румянцем, улыбалось ему. Дядя Федя с достоинством подносил стакан к губам, отпивал глоток и басом продолжал разговор. Борис осмотрел витрину, постоял. Прошёлся по первому этажу, поднялся во второй, заглянул в номера, спустился на первый и, подойдя к служебной комнатке, постучал в дверь.

— Войдите, — услышал он голос Лены.

Лена сидела на кровати, поджав под себя ноги, и вышивала.

— Здравствуйте, Лена, — сказал Борис.

— Здравствуйте, — ответила Лена тихо.

— Пойдёмте, Лена, к нам. У нас сегодня вечер, посвящённый отъезду, и мы все приглашаем вас.

На лице у него появилась прежняя беспечнозадиристая улыбка.

— А когда едете? — чуть слышно спросила Лена.

— Сами не знаем, Лена, только не завтра.

Лена помолчала, соскользнула с кровати.

— Хорошо, я сейчас. Нет, вы идите, я сама, только дяде Феде скажу.

… Игорь уже принёс вино. Раскупоривали бутылки, резали колбасу, открывали банки.

— Это для нашей дамы, — сказал Игорь, доставая из чемоданчика пирожные и коробку конфет.

Пора было начинать, а Лены не было. Игорь пошёл за ней и вернулся минут пять спустя.

Когда он вошёл с Леной, нарочно важно, держа под руку, все закричали «ура!» и бросились пожимать ей руку. Здоровались, переглядывались друг с другом.

Всегда Лена приходила в своём сером, повседневном платьице, которое казалось неотделимо от неё, в чёрных простых чулках и чёрных старых туфельках. Сегодня на ней была белая, поблёскивающая на свету кофта, чёрная новая юбка и новые туфельки. Она казалась совсем тоненькой и невесомой. Шейка, смуглая от природы, оттенялась белизной блузки и казалась ещё тоньше. Глаза были больше обычного и такие детские-детские и радостно-смущённые. Через смуглую кожу лица пробился румянец.

— Ну что вы стоите? — спросила Лён а.

Этот вопрос подействовал как сигнал к наступлению. Ребята бросились к столу. Игорь усадил Лену рядом с собой. Ему пытались возражать но Лена изъявила желание сидеть с ним. Налили и Лене красного вина.

— Совсем чуточку, — приговаривал Игорь наливая.

Лена отказывалась. Ребята пристали:

— Леночка, честное пионерское! Сладкое как мёд, смотри: на-лив-ка, — по слогам прочёл слово Игорь, — слабая-слабая. Чего ты боишься? Все девушки пьют вино на вечерах, а у нас вечер! В институте, знаешь, есть такие девицы — водку пьют. Не веришь? Ребята, Борька, скажи!

— Верно, Лена, есть, — водку пьют.

Борис поднял тост. Он предложил выпить за то, чтобы большая часть из них приехала работать сюда после окончания института.

Лена подносила стакан к губам, будто не с вином, а с каким-то ядом! Бровки её сошлись, и лицо стало серьёзным-серьёзным.

— Пей до дна, пей до дна! — все радостно рычали в один голос. Лена выпила, и совсем ничего страшного не почувствовала, даже улыбнулась. Скоро ей стало очень весело. Она не умолкая смеялась.

Отодвинули к стене стол и завели патефон.

Игорь пригласил Лену танцевать.

Борис много курил. Лену приглашали и приглашали. Наконец и ему удалось пригласить её. Борис танцевал и чувствовал, как дрожит её рука. Сам смотрел в сторону, а когда повернул лицо к её лицу и увидел и губы, и глаза, и бьющуюся жилку на шее — тут же захотелось её поцеловать, но только смотрел й смотрел. Лена подняла глаза, и они секунду смотрели друг на друга.

— Ох, жарко! — сказала Лена, когда кончился танец.

— Пойдёмте выйдем?

Лена нерешительно сказала:

— Пойдёмте.

Каблучки звонко простучали по порожкам. Вот и воздух! Леночка вздохнула, голова чуть закружилась, и она засмеялась, глядя на Бориса, но сразу замолчала. До угла шли молча. Вдруг она остановилась и, глядя в глаза Бориса, спросила:

— Может, это не хорошо? Скажите, Борис.

— Что не хорошо, Леночка?

— То, что я с вами вышла… Только правду скажите.

Борис помялся, не зная, что сказать, потом взял её за руки.

— Что же нехорошего, Лена? Ничего плохого.

Она посмотрела на Бориса. Ему хотелось притянуть её и поцеловать. Но он только взял её под руку, и они пошли по улице. Луна не пряталась. Ветки деревьев скрадывали её свет и клали под ноги узорчатые тени. Лена старалась перешагивать их. Окна домиков, стоявших на другой стороне улицы, не освещались луной и были похожи просто на дырки без стёкол. Огонь нигде не светился. Впереди, насколько было видно Борису, не виднелось ни одной человеческой фигуры. С той стороны, откуда светила луна, доползал до слуха то шум речного парохода, то долетали его гудки. Голова у Бориса слегка кружилась.

Дошли до конца улицы, свернули за угол. Лена поёжилась, в спину подул ветер с Енисея. Борис снял пиджак и прикрыл плечи Лены, но она не захотела так. Борис настаивал. Началась неравная, но весёлая борьба. Лена смеялась, выскальзывала из-под пиджака и повторяла:

— Не буду! Не надену!

Борис слышал её дыхание. Ему удалась схватить её руки. Притянул к себе, одной рукой держал за обе тонкие руки, другой надевал пиджак. Лена была близко. Борис ощутил её дыхание на своей шее.

Пиджак сполз с плеч и упал под ноги. Ботинок наступил на него. Где-то скрипнула ставня на ржавых петлях. Только спавшие домики смотрели своими тёмными прямоугольничками окон и помалкивали. Борис робко, как будто боясь происходящего, поцеловал Лену. Она вырвалась и побежала.

Борис догнал Лену и к гостинице нёс её на руках. Она вдруг перестала смущаться, смеялась и качала ногами. Его руки спортсмена, руки рабочего третьего разряда, промахавшего топором три месяца по жадной до труда тайге, не работали отдыхали.

Лена левой рукой доставала шею Бориса, а правой махала по воздуху и, когда шли мимо деревьев, старалась сорвать листок с низко растущей ветки. Она ни о чём не думала. Бабушка и тётя Маша остались где-то за пределами её мыслей, гостиница растворилась в мягкой темноте ночи, а она, одна она плыла в этой мягкой темноте, улыбающейся сверху звёздами. Правый бок немного побаливал от руки Бориса, но Лена молчала.

Вот и гостиница.

Лена соскочила на землю и остановилась, не зная, что делать. Борис звал ещё погулять, но Лена испуганно 'Отказалась, а когда Борис взял её за руку, она отскочила, как белочка, и, ничего не сказав на прощанье, убежала в дом.

Проскочила мимо дяди Феди, который, исполняя её просьбу, сидел в проходной важно и торжественно, как старый судья. Когда Леночка мелькнула белой кофточкой, он только передёрнул лохматыми бровями, вынул цигарку изо рта и внимательно посмотрел на дверь: кто же войдёт сейчас?

Ждать пришлось недолго. В дверях появился кудрявый, с чёрной бородкой парень.

Борис медленно прошёл в свой номер. Дядя Федя проводил его недовольным взглядом и замер в прежнем положении.

Ребята уже спали. Борис, не раздеваясь, бухнулся в постель. Сначала зажмурил глаза, полежал так, затем открыл и стал смотреть вокруг. Неровным силуэтом на фоне окна вырисовывался стол с бутылками и стаканами. Из темноты появилось лицо Лены, и он услышал сказанное ему там: «Я до этого ни разу не целовалась». Вспомнив эту фразу, Борис сел. Мысли заскакали: «А что, если увезти её? Можно! На машину и… Зашумят? Завтра же зарегистрируюсь и объявлю ребятам!»

Перед рассветом он уснул. Уснул одетый, с жёлтым лицом, с взлохмаченными волосами.

В двенадцать часов дня Борис внезапно проснулся. Его теребил за плечи Игорь и говорил:

— Вставай, Борька, да вставай же!

— Чего?

— Машину подали, сейчас едем. Все уже в машине, скорей, скорей! Шофёр кричит, матерится и говорит, что если сейчас же не соберёмся, то уедем через неделю.