Напротив, разностопные строфы модели 6664, 4443 и т. п. асимметричны по структуре. Любое рифменное членение расходится с метрическим. Зато такие строфы обладают четкой завершенностью (II, 8, 11 и др.). Особо резко завершает строфу короткий стих после ряда длинных (IV, 18; V, 12).

Интонационная законченность стиха (каждый стих — синтагма) была абсолютным законом в фольклоре и древней литературе; в поэзии нового времени это обычная норма, от которой, однако, бывают отступления. Наш слух, наше сознание (может быть, здесь точнее говорить о подсознательном, интуитивном восприятии) так привыкают к этому, что возникает обратная связь: стих стремится обособиться от соседнего и отделяется от него паузой даже в тех случаях, когда в прозе обособления нет. Л. И. Тимофеев приводит остроумный пример. Тургеневская прозаическая фраза «июльской ночью не кричат перепела» либо произносится одним дыханием, либо может возникнуть слабая пауза после слова «ночью». Но если включить эту фразу в стихотворный контекст, все изменится: «И на поля легла, как плат, || Ночная мгла. || Июльской ночью не кричат || Перепела» {Тимофеев, 69}. Последнее слово метрически — значит и по смыслу — выделилось, приобрело какую-то особую значительность.

На фоне такой привычной нормы сильно ощущаются переносы (иногда употребляют французский термин enjambement) — перенесение части предложения в следующий стих.

При переносах возникают внутристиховые паузы. Если они стоят в середине стиха («И жив ли тот? И та жива ли?»), они делят стих на симметричные половинки, и стих становится еще более мерным. Но чем ближе они к краю стиха, тем больше разрушается его единство.

Функции переносов и внутристиховых пауз многообразны. Они могут прозаизировать стих (II, 43), передавать ощущение задумчивого размышления (II, 50), живого диалога (III, 62), подчеркнуть важные для поэта слова и строчки (III, 40), обозначить место перелома в развитии лирической темы, выделить концовку (II, 41; III, 22). Отсюда видно, что внутристиховые паузы и переносы (или, наоборот, их отсутствие) — важное средство создания определенной интонации стихотворной речи.

В множестве видов стихотворной интонации можно выделить два основных, между которыми, как обычно, располагаются формы переходные. Это — стих напевный и говорной {Эйхенбаум, 327–348; Холшевников, 136–163}.

Что характеризует стихотворения напевные, о которых говорят, что они так и просятся на музыку, и на которые сочинено множество песен и романсов? Кроме лирической темы — особая композиция. Прежде всего — тенденция к симметричности строфической композиции (примеры приведены выше), особенно в форме песни, в которой строфа замкнута (в конце стоит точка), каждый стих завершен, переносы отсутствуют, строфа делится на подобные ритмико-интонационные периоды или имеет припев или кольцевое строение. При этом тематическое членение совпадает со строфическим. Так — в песнях всех поэтов от Тредиаковского и Сумарокова до Исаковского и Суркова (I, 1, 19, 21–23; II, 16, 21, 96–103; III, 21, 26, 31, 33, 38, 39, 51; V, 93–97 и др.). Заметим только, что не всякое стихотворение, названное автором «Песня», подчиняется песенной композиции, например «Песня о Буревестнике» или эпическая «Песнь о Гайавате».

В более сложной композиции стихотворений романсного типа строфы обычно менее замкнуты, частые в этом типе анафоры создают нарастание интонационного напряжения, разрешающегося в концовке; иногда даже на переломе, в концовке, может появиться перенос (II, 41; III, 23). Нередко все стихотворение состоит из одного сложного предложения (III, 23).

Говорной стих имеет много форм — от торжественного ораторского стиха (I, 2, 5, 6, 7 и др.) до разговорного (II, 43; V, 15, 86 и др.). Его характеризует прежде всего лексика: торжественно-патетическая в ораторском стихе, обычная литературная в повествовательном, фамильярная в разговорном. В последних двух нередки переносы. Говорной стих часто нестрофичен, в некоторых жанрах употребителен вольный стих. Для повествовательного и разговорного стиха драм, поэм, больших лирических стихотворений типичен 5-стопный ямб, белый, с переносами.

Как уже говорилось, основа стихотворной речи — ритмическая повторность в размере, рифмовке, строфе. Сильным средством выразительности в говорном стихе может быть нарушение повторности, ритмический перебой на всех уровнях стиха {Русская советская поэзия и стиховедение, 173–184}.

Рассмотрим строфические перебои. Если стихотворение состоит из строф одной модели, например 4-стишие абаб или абба, а последняя строфа неожиданно изменяется (абба или абаб), то два последних стиха выделяют концовку — композиционную вершину стихотворения, разрешение темы (II, 40). Сильнее выделяет концовку неожиданное изменение длины последнего стиха (II, 6). Маяковский любил выделять таким образом важное слово в строфе (V, 15, первое 4-стишие). Еще сильнее выделяет концовку изменение количества стихов в строфе, например, 5-стишие после ряда 4-стиший: последний, неожиданный стих звучит с особой силой (III, 64; IV, 47). Еще сильнее — сочетание названных выше форм (IV, 58). Очень сильный перебой — неожиданное исчезновение рифмы (IV, 82). Но самый сильный — внезапное изменение стихотворного размера. Встречается он в двух основных видах. Первый — включение в монометрический (т. е. одноразмерный) текст одного или нескольких стихов другого размера (III, 5, 16, 52, 56). Такой стих резко выделяется. Второй вид — столкновение в пределах одного стихотворения или главы поэмы кусков, написанных разными, обычно контрастирующими размерами, так называемая полиметрическая (многоразмерная) композиция. В этом случае граница между размерами обычно совпадает с тематическим переломом.