– Я даже платье купила. Если не магия, то даже не знаю, что меня сподвигло.

– Погоди секунду. – Уилл нахмурился и внимательно всмотрелся в травы и семена. – Здесь должен быть лоскуток одежды того, на кого делают приворот.

– Я нашла там обрывок моих серых треников.

Брови Уилла взлетели вверх.

– Оп-па.

Он знал, как я люблю эти штаны.

Уилл сунул палец в мешочек и вытащил лоскуток ткани. Аккуратно разложил все предметы на тумбочке, обнял меня и прижался лбом к моему.

– Клянусь, я этого не делал. Я хочу, чтобы ты вышла за меня по собственному желанию, а не по принуждению.

В его объятиях мой гнев куда-то испарился.

– Не следовало мне тебя обвинять.

– У тебя имелась вполне очевидная улика.

– Я нашла эту аптечку, но тебя в комнате не было. Учитывая все амулеты, с которыми мы прежде имели дело, я испугалась, что кто-то опять задумал недоброе.

Уилл аккуратно высвободился из моих объятий и взял фигурки.

– Я этого не делал, и ты не делала, тогда кто?

– Хороший вопрос.

Уилл уставился на крохотных мужчину и женщину.

– А еще более интересный: как долго этот тотем лежал у меня в кармане.

Я моргнула.

– Что?

– В последний раз я надевал церемониальный наряд задолго до встречи с тобой.

Волоски на руках и шее зашевелились, и я поежилась, стряхивая непривычный в такой жаркий летний день морозец по коже.

А я-то гадала, что он во мне нашел. Вполне возможно, что ничего.

– Не надо, – прошептал Уилл.

– Не надо что?

– Думать, что я тебя не люблю.

Иногда мне казалось, что он знает меня лучше, чем я сама. Я попыталась улыбнуться, но до сердца тепло улыбки не дошло.

– А вдруг нет, Уилл? Вдруг это наваждение?

Уилл бросил амулет на кровать и почти грубо схватил меня за плечи, больно впиваясь пальцами в кожу.

– Я знаю, что чувствую. Я люблю тебя. И всегда буду любить.

– Уверена, чувства, вызванные магией, кажутся настоящими.

– Ты об одном забываешь, Джесс.

– О чем?

– В мешочке был лоскуток твоей одежды, а сам мешочек лежал в кармане моей рубашки.

Я непонимающе посмотрела на него.

– Судя по мифологии, это значит, что амулет сделали для тебя. Чтобы ты полюбила меня.

– Но я тебя и так люблю.

– А вдруг нет, Джесс? Вдруг это наваждение?

Я нахмурилась:

– Не надо мне рассказывать, что я чувствую.

Уилл ослабил хватку.

– Вот она, моя девочка.

Я бросила взгляд на будильник на тумбочке. До церемонии осталось четыре часа.

– Нельзя жениться, пока мы не убедились, что это правильное решение.

– Кто-то из местных должен знать что-нибудь о любовных чарах.

– Например?

Уилл посмотрел мне в глаза и сказал:

– Как их снять.

Я оставила для Ли записку на вырванном из блокнота листке. Если она начнет меня искать, то вполне может снова воспользоваться ключом. Не хотелось ей звонить или попадаться на глаза. Не хотелось объяснять, что мы собираемся делать, потому что я и сама не знала.

Что бы Уиллу и мне ни предстояло осуществить, мы должны выполнить эту миссию вместе. Ли не могла мне помочь, как и Эдвард. Кроме того, у них обоих имелась дурная привычка сначала стрелять, а потом задавать вопросы. Нам же сейчас требовались ответы, а не очередные трупы.

– Куда мы едем? – спросила я Уилла, когда он свернул на главную дорогу.

– В резервацию.

И почему я об этом не подумала? Потому что голова была слегка подзабита мыслями о том, что моя свадьба летит коту под хвост. Не то чтобы я не ожидала чего-то подобного, но предполагала нападение оборотней, а не предательский любовный амулет.

Резервация Гранд-Портидж протянулась на десяток километров вдоль самого живописного побережья озера Верхнее. Удивительно, что правительство еще не конфисковало эти земли. Кажется, для них это в порядке вещей, если существует хоть малейшая вероятность извлечения прибыли из индейских территорий. Вспомните священные Черные холмы, которые отдали сиу и тут же забрали обратно, когда там нашли золото. Можно ли винить индейцев, надравших Кастеру задницу? Потом была Индейская территория, на которой власти организовали резервации для племен, изгнанных с родных земель, но потом там нашли нефть, и внезапно на карте появился штат Оклахома. Когда-нибудь задумывались, откуда взялись «нераспределенные» участки для знаменитых Земельных гонок в Оклахоме? Целых два миллиона акров посреди Индейской территории?

В любом случае власти, должно быть, еще не подсчитали, сколько кондоминиумов удастся построить на берегу озера, а может, оджибве повезло с адвокатами. Нынче справедливости предпочтительнее добиваться судом, а не томагавком. Хотя мне старый метод вроде как нравился больше.

Уилл сбросил скорость, когда мы доехали до поселка Гранд-Портидж, где были сосредоточены большинство домов и административных зданий племени. Несколько стариков отдыхали на веранде потрепанного непогодой серого дома. Уилл остановил машину и вышел.

– Нимишумис, – вежливо обратился он к самому старшему на вид индейцу, назвав его «дедушкой» на родном языке. – Я Уильям Кадотт. Жил здесь в детстве. Я из волчьего клана.

Оджибве верят, что каждая семья произошла от тотемного животного. Люди из одного клана считаются родственниками, поэтому если мужчина из Гранд-Портидж и женщина из Лак-дю-Фламбо оба родом из волчьего клана, это значит, что у них общая кровь и брак между ними невозможен.

То, что Уилл происходил из волчьего клана и теоретически его предками были волки, на которых я охотилась, доставило нам немало неприятностей в первые дни нашего знакомства. В память об этом на плече Уилла остался шрам от пули.

– У меня есть вопрос к вашему шаману, – продолжил Уилл.

Старик молча указал кривоватым пальцем направление. Мы проследили взглядами до вигвама, который едва виднелся за кирпичным домом, окруженным вечнозелеными деревьями.

– Спасибо, – поблагодарил Уилл, и мы пошли в ту сторону.

– Ты видел этот вигвам, когда мы ехали мимо? – негромко поинтересовалась я.

– Не-а.

– А он там был?

Уилл покосился на меня и тут же отвел взгляд.

– А ты как думаешь?

– Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос, – проворчала я и не стала отвечать.

Неужели вигвам возник из ничего, едва лишь мы изъявили желание повидаться с шаманом? Год назад я бы расхохоталась, выскажи мне кто-нибудь такую бредовую мысль. Но с тех пор я навидалась всякого и больше ничему не удивлялась.

Конечно, делать выводы еще рано.

Мы остановились перед куполообразным сооружением диаметром около четырех метров. Крышу из веток покрывал слой березовой коры, позволяющий обитателям не мокнуть во время летних ливней и не мерзнуть в зимнюю стужу.

– Нимишумис, – позвал Уилл, – я Уилл Кадотт из волчьего клана Гранд-Портиджа. Моя видживаган и я хотим задать вам вопрос.

– Твоя кто? – возмутилась я.

– Спутница на дороге жизни.

Что ж, это похоже на правду – по крайней мере пока мы не узнали точно, истинны ли наши чувства или это все морок. Одна мысль о том, что все, что мы делили и во что я верила – обман, будила во мне кровожадность. Хотя желание убивать просыпалось во мне и так довольно часто.

– Входите, – донесся зов с другой стороны шкуры, служащей дверью.

Я плечом отодвинула Уилла и, не убирая руку с пистолета, шагнула в удивительно прохладный вигвам.

Свет проникал внутрь сквозь отверстие для дыма в крыше. Земля была голой, если не считать плетеных ковриков у потухшего очага.

На другом конце вигвама сидел очень старый индеец. Судя по внешности, он кочевал по лесам с вигвамом на спине задолго до того, как белые люди пришли и все испортили. Но его глаза были ясными, а взгляд – проницательным.

Заплетенные в косу и перевязанные лоскутками седые волосы доходили до талии. Одет старец был в леггинсы и кожаную тунику – повседневный наряд давних времен. Никаких бусин, никаких игл дикобраза, даже мокасины и те простые.