«Жили 12 разбойников и атаман Кудеяр, много разбойники пролили крови честных христиан…» Это - из русской народной песни. Она редко исполняется в наши дни, но ее статус - народная - говорит о том, что в ней выражено и сохранено устойчивое и широко распространенное в народе мнение по одной из наиболее острых проблем жизни внутренне антагонистичных социальных систем.

Далее из песни можно узнать, что Кудеяр покаялся и постригся в монахи. Ему было дано послушание: тем ножом, с которым он разбойничал, срезать огромный мешавший дуб, и когда дуб рухнет, грехи ему будут прощены. Кудеяр был уже в возрасте, и хотя надежды исполнить послушание за оставшиеся годы жизни не было, он, тем не менее, изо дня в день смиренно приходил к дубу и резал его, резал, резал…

Это известно из современных концертных исполнений. Но мало кто знает, что из них выброшено завершение повествования. Некий спесивый барин несправедливо обидел мужика-трудягу в присутствии Кудеяра, исполнявшего послушание. Возмущенный вседозволенностью, Кудеяр вонзил свой нож в барина, и тот упал мертвым. И вслед за этим новым убийством, совершенным бывшим разбойником, могучий дуб рухнул, знаменуя прощение ему грехов. Он избавил мир от злодея, по всей видимости, куда более худшего, чем был сам в разбойничий период своей жизни. И это убийство было признано Свыше актом добродетельности, куда более значимым чем все совершенное в прошлом зло. Но этот сюжет прямо приводит к русской пословице: Богу не грешен - царю не виновен.

Бывший руководитель ТАСС, зав. отделом ЦК КПСС, а впоследствии посол СССР в Великобритании - Л.М.Замятин, посредничавший между "архитектором перестройки" и Маргарит Тэтчер, в интервью газете "Правда" 19.07.95 г. ретранслирует опасения "железной леди":

«Опасаюсь, очень опасаюсь прихода криминальных структур к власти в России. Ведь они могут однажды легализоваться, либо, по крайней мере, "вписаться" в ваш государственный истэблишмент. Вы русские, всегда и все делаете с размахом. Так и здесь - мафия может в один прекрасный день обрести у вас такое влияние, о котором в других странах преступники и не помышляли. Вот чего, на мой взгляд, вам следует бояться. И нам на Западе следует бояться того же. Ибо кремлевское руководство, окажись оно под контролем криминала, станет мало предсказуемым.»

Как известно, в настоящее время в Италии идет серия расследований в отношении многих авторитетов в политике на предмет выявления их связей с авторитетами преступного мира. В число подозреваемых попал и бывший премьер Италии Джулио Андреотти, чей саморазоблачающий мафиозно-ритуальный поцелуй с одним из лидеров итальянской мафии, как сообщалось, оказался запечатлен на видеопленке.

Для современной культуры Запада (а не для одной только Италии) признать официально, что премьер одной из стран "большой семерки" сделан мафией как политик, означает бросить тень аналогичных подозрений и на всех прочих политиков высокого ранга в других странах. Такого рода официальное признание стерло бы границу между структурами мафии и структурами демократической государственности "развитых стран", и потому оно стало бы качественно отличным от обвинений их больших политиков в "человеческих слабостях": от признания Ясухиро Накасонэ (07.07.93 г. 1 программа ЦТ, интервью Урмасу Отту) в том, что в бытность премьером Японии он нарушал этику в финансовых вопросах в пользу своего кармана; или от нынешних обвинений в адрес Клинтонов в том, что в прошлом они причастны к финансовым аферам в Канзасе. Поэтому официальное объявление Дж.Андреотти ставленником мафии вряд ли состоится, даже если оно и соответствует истине.

Но вне зависимости от обоснованности подозрений в отношении лично Дж.Андреотти, весомость мафии в политическом истэблишменте Италии, в структурах ее государственности - историческая данность на протяжении нескольких десятилетий, как минимум. Однако, после 1945 г. западные демократы не объявляли режим в Риме "криминальным" и не выносили на обсуждение в ООН проблему подконтрольности мафиозным кланам Сицилии политиков в Риме. Политическая активность итальянской мафии настолько не волновала Запад, что в 1960-е гг. прорабатывались технические возможности размещения МБР "Поларис" на крейсерах Итальянского флота (материалы проектов возможной такой модернизации в свое время публиковались даже в открытой печати). В наши дни необходимо напомнить: будь это решение реализовано, то оно просто открывало возможность итальянской мафии контролировать часть ядерного потенциала НАТО через своих людей в ВМФ. Но создание такой возможности в те времена на Западе никого не беспокоило.

Причины, по которым политическая активность мафий не вызывает на Западе беспокойства ведущих политиков, показаны, в общем-то прямо и открыто, в одном из сериалов "Спрут", прошедшем также и на экранах России.

Комиссар Катанья - непреклонный и неподкупный борец с мафией - выходит на человека, которого он воспринимает в качестве одного из главарей мафии, однако тот себя таковым не считает. Они беседуют на вилле этого человека где-то в горах. Из объяснений, данных им Катанье, телезрителю возможно понять, что в системе социальных отношений Запада существует уровень, на котором протекает сборка в единуюцелостностьвсех частных видов деятельности: правящих политиков и оппозиции, банкиров и промышленников, преступников и правоохранительных структур и т.п. И хотя с точки зрения большинства все это взаимно не связанные частности, подчас воспринимаемые как взаимно антагонистичные, но в совокупности они взаимно дополняют одна другие до социальной целостности, и процессом сборки этих частностей в целостность кому-то приходится управлять. При выпадении каких-то видов деятельности людей в обществе из этого процесса сборки, общество может впасть в хаос, беспредел которого будет гораздо страшнее и убийственнее, чем организованная преступность, в борьбе с которой усердствует Катанья. Катанья, не понимая того, вторгся в ходе борьбы с мафией в деятельность этого уровня, нарушив спокойствие причастных к нему людей, и потому он будет убит, но не сейчас, и не на вилле. После разговора такого содержания собеседник Катаньи сел в вертолет и улетел, а спустя некоторое время бригада киллеров расстреляла Катанью во дворе больнице, в которой он кого-то навестил.

Будучи многоопытным политиком государственного и надгосударственного уровня, М.Тэтчер имеет некоторое представление об управлении процессом сборки частных видов деятельности в социальную целостность, в который вливается и деятельность, условно говоря, "криминалитета". Поэтому, большинство читателей "Правды", также посмотревшие в свое время "Спрут", но не осмыслившие то, на что Катанье прозрачно указали в процессе оглашения ему приговора, извлекут из переданных Л.М.Замятиным опасений Запада не тот смысл, который вкладывала в них М.Тэтчер.

Хотя Катанья - художественный образ, но тем не менее искусство часто говорит то, чего ученые политологи-социологи не смеют сказать спустя многие десятилетия в строгой терминологии науки. В частности "Спрут" показывает, что ограниченный юридически-криминалистический образ мышления по отношению к проблеме преступности в обществе, и в особенности организованной преступности, несостоятелен.

Юридически-криминалистические воззрения на преступность ограничены по сравнению с обще-историко-социологическими, и потому представляют опасность для самого общества, если его ведущие политики обладают юридически-криминалистически, а не историко-социологическим образом мышления.

При взгляде на общество, как на самоуправляющуюся систему, можно увидеть расщепленность образа мышления, свойственного Западной региональной цивилизации, которая проявляется в том, что: