Солнце бросило отблеск на горизонт, свободный от облаков. Над нами же словно собиралась гроза — темные тучи угрожающе скопились над ущельем и окрестностями.
Тбписты отчаянно заорали, но я уже привык к шуму. Просветлевший лицом Эд-Ар направился ко мне, сжимая в руке устрашающего вида опасную бритву.
— Ничего, я мастер, — успокоил он. — Даже больно не будет. Сначала обрежу нервные окончания, а потом станешь наблюдать и удивляться.
Эд-Ар поцокал языком, изучая мое заросшее за несколько дней лицо, и достал мыльную пену…
Вообще, первые минуты процесса оказались не столь неприятны. Жрец еще не начинал резать нервы, поэтому я почувствовал некоторое блаженство от гладкой кожи. Однако, сбрив щетину на лице, Эд-Ар принялся соскабливать шевелюру. Жрец действительно был профессионалом своего дела: ни единый волосок не дернулся, кровушка не выступила; но ходить с лысым черепом — как-то не по себе… Впрочем, что это я? Ходить-то уж более не придется. Ни с лысым черепом, ни с заросшим.
Закончив бритье, Эд-Ар всплеснул руками и что-то прокричал толпе, — я не расслышал, что, но тбписты вновь восторженно завопили; я уже вполне утомился от их радостей и потому страдальчески устремил взгляд в небо…
И события понеслись…
Эд-Ар вскинул ножи над собой, устремив кончики лезвий к земле… нет, к моей голове; этот мясник должен хорошо знать, где проходят нервные окончания. Жрец напряг мышцы, собираясь точным ударом покончить с болью…
Темные тучи на начинающем светлеть небе заклубились во множестве смерчей и куда-то стремительно помчались. Освободившаяся круглая ниша в центре неба открыла моему взору заинтересованное и озадаченное лицо…
Что-то пронзительно засвистело в воздухе, рядом коротко бухнуло: «Бух», — послышался жалобный звон металла и ругательства Эд-Ара. Раздался взрыв где-то в ущелье…
Шагах в пятистах от площадки сошла лавина…
Лицо в небе что-то пробормотало, в досаде сплюнуло и исчезло…
На пожар в ущелье пролился дождь…
Тучи разметало окончательно, и угасающие на западе звезды с любопытством уставились на происходящие безобразия…
Тбписты прекратили разговоры и открыв рты смотрели на жреца. Эд-Ар изрыгал невероятные заклинания и шамански махал рукой. Чуть скосив глаза и присмотревшись, я понял, что это просто-напросто резонанс. Жрец еще держал ручку ритуального кинжала, а обломки лезвия валялись под ногами…
— Ну, вот те и чудо, — сказал я в небо. Обратился к тому лицу, наверно.
Почему-то небесная рожа показалась жутко знакомой. Подумав, я решил, что никого похожего в этом мире не встречал, так что это из той, зарезервированной области памяти, что выдает иногда толику информации, с которой потом решительно нечего делать. Ну да ладно. Разберемся когда-нибудь.
Эд-Ар утряс, наконец, свою конечность и бросился ко мне, размахивая уцелевшим ножом. Я не на шутку перепугался, что он сейчас порежет меня или же порежется сам, так неосторожно обращаясь с оружием… Жрец широко взмахнул тесаком и рассек путы. Даже кожи не задел — вот что значит опыт и ловкость!
— Тбп не хочет твоей жертвы, — хмуро сообщил Эд-Ар. — Вона каменюгу даже послал, метеорит клятый. Какой нож сломал, а, пятьсот лет кинжальчику. Живи. И девка жить будет, вместо тебя ее бить не станем. Радуйся.
— Тбп не хочет моей жертвы? — с нажимом переспросил я. — Жертва-то была не моя, ваша. Я был самой жертвой. Так шо… Неча переиначивать смысел событий, сие нехорошо кончиться могет.
— Проваливай, — снова махнул рукой Эд-Ар, да так ловко махнул… Сказывается тренировка, видать. — И девку забери. Чтоб к полудню вас тут не было.
Ровуд встретил меня бодрым похлопыванием по плечу, Жуля просто счастливо повисла на шее. Тбписты мрачно, как Эд-Ар, сторонились, обходили за несколько шагов, что-то возбужденно обсуждая. Я так и не понял большинства их рассуждений: то ли диалект собственный, то ли заумно говорят слишком, то ли наоборот — дикую чушь несут. Результат один.
Толпа развеялась, разошлась. Ровуд ухмылялся и порывался декламировать похабщину; я его остановил — не хватало при Жуле-то. Осталось человек пять, они пообещали проводить нас к выходу из тбпистских владений и концу Шутеп-Шуя с другой стороны перевала. То бишь — к продолжению дороги на Райа. Куда я давно стремлюсь и мечтаю попасть… А чего я там забыл? Ах да…
— Когда Лема-то увидишь, как дурак, привет ему передавай, — сказал Ровуд. — Давненько не встречались, да и Серота долго не видел. Дракоше поставь бутыль за мой счет, когда встретимся в следующий раз, возмещу.
— Почем ты знаешь, что встретимся? Может меня вот счас по схождении с гор какая шайка мудрецов захватит и сожрет наконец?
— Не, не сожрет, — уверенно возразил поэт. — Напасти будут, это гарантированно. Но вокруг тебя чудеса кружатся, как комары. Вот, видишь, и тысячный пир наконец устроили. Думаю, часть племени скоро уйдет в мир, уже раскол наметился. Отчасти ты этому виной, как дурак, кого ж еще боги так явно спасали от смерти? Разве что Антора.
— Это Лема, что ли?
— Ага, его. Давно только, очень давно. Он уж и сам не вспомнит, даже не спрашивай. Притворится, что не понимает.
— А что меня ждет теперь? — поинтересовался я и тут же пожалел. Лучше не знать о грядущих неприятностях, легче будет. Но поздно…
— Сам-первое это холод придет. Здесь-то ветры с севера и запада дуют, там теплое течение в Глюковом Океане. А вот через Махна-Шуй они не перелезают, так что с южной стороны почти до самых долин морозы бьют. Даже вулкан не помогает, хоть и редко действующий. Вон, правда, сейчас как раскочегарился… А внизу Волчий лес начинается, эльфы его Куимион зовут.
— Эльфы?
— Ну да, Куимион их вотчина. Там еще главный поселок эльфов Тратри — Куимияа. А жители — куимияайцы. Проще — куимияйцы. Или кмуйцы. Еще проще, да за глаза, «волчьи яйца». Только они на это обижаются, как дурак. И зря. Потому как Куимияа в переводе на нормальный язык и есть «волчье гнездо». Где ты видел, чтобы волк гнезда вил? А если и вьет, то уж ясно дело, не волчонка в него рожает, а яйца кладет, высиживает. Понял, как дурак?
— Вроде, — неуверенно протянул я и решил не ломать пока голову. Надо будет — разберемся.
Тбписты-проводники довели нас до старой памяти площадки, где сейчас было на удивление пусто: видимо, все ушли спать. Мы с Жулей перекусили, заполнили фляжки забродившим пивом, чтобы поначалу не помереть от жажды. Ровуд каким-то образом умудрился подвести лошадей. Кобылицу Жули еще ладно — она смирная, но вот как справился с Пахтаном, я так и не понял. Но — факт. Запихали в сумки одеяла, добавили снеди, пристроили фляги и почувствовали себя готовыми к дальнейшему пути. Солнышко как раз способствовало. Станс с другим драконом, поменьше, все еще сидели на вершине горы и наблюдали. Я почти ощутил жуткое желание Бигстаса плюнуть мне на лысый череп, чтобы заблистал, и мысленно поблагодарил его за сдержанность. Тут же пришел ответ о ненадобности благодарностей… Обмен любезностями затянулся, пока я не сообразил, что все это происходит в полном молчании, и Жуля с Ровудом с интересом смотрят на меня, напряженно уставившегося в никуда.
— Э… гм…
— Ясно. Ну ладно, как дурак, вам пора идти.
— Ты не идешь с нами?
— Не, мне тут еще посидеть надо, стишки там почитать… разные. Тбписты это любят — пожрать, поспать, посрать, послушать фигню всякую. Кто ж еще окромя меня их этим потчевать будет? Как дети, чес-слово, как дети.
— Ладно. А мы пойдем.
— Угу. Идите.
— И пойдем.
— И идите, как дурак.
— Ну и пойдем.
Я махнул рукой тбпистам, терпеливо ожидающим нас, и двинулся к узкому и единственному выходу с площадки. Проводники повернули на одну из многочисленных тропок и сосредоточенно затопали спереди и сзади. Жуля уже давно успокоилась, повеселела и даже украдкой хихикала, глядя на мою лысину. Ну ничего, волосы всегда отрастут. Главное — чтоб было на чем расти.
Тбписты шли, негромко переговариваясь и бросая в мою сторону подозрительные взгляды. Я не мог понять, о чем они говорят, не мог интерпретировать их жесты и выражения глаз; поэтому просто плюнул и стал наслаждаться видами окружающей природы.