Идя своим путем дальше, он увидел замок и двух людей, которые, повстречавшись с ним, спросили, кто он таков. Ионафан в ответ: «Опытный врач». Они сказали: «Король этой земли живет здесь в замке; он прокаженный. Если ты сможешь исцелить его от проказы, он щедро вознаградит тебя». Юноша: «Разумеется, смогу». Они отвели Ионафана к королю, и Ионафан дал королю отведать плод со второго дерева, и король исцелился от проказы, и воды из второго озера, которая заживила сгнившую его плоть. Царь богато одарил юношу. После этого Ионафан увидел корабль, пришедший из его родной земли, и вернулся на нем домой.
По всему городу пошла слава, что прибыл знаменитый врач, и возлюбленная Ионафана, которая похитила его безделицы, будучи при смерти, послала за этим врачом. Ионафана никто не узнавал, но он, узнав эту женщину, сказал ей, что искусство его не поможет ей, если она не признается во всех своих прегрешениях и не вернет владельцу того, чем обманно завладела, буде в этом повинна. Женщина призналась, что похитила у Ионафана перстень, ожерелье и парчу и бросила его в пустыне на съедение зверям. Слыша это, юноша говорит: «Скажи, госпожа, где эти три безделицы?». Она в ответ: «У меня в ларце». Женщина дает Ионафану ключ от этого ларца, и он находит там все. Тут он велит ей съесть от плода того дерева, которое навело на него проказу, и подает воды из первого озера, отделяющую плоть от костей. Едва женщина съела плод и выпила воды, как тотчас же стала сохнуть и, страдая от боли, жалобно кричала и так испустила дух.
Ионафан с тремя отцовскими дарами пришел к своей матери, и весь город ликовал из-за его возвращения. Он рассказал ей все с начала до конца, как господь избавил его от многих грозных опасностей. Ионафан прожил еще долгие годы и кончил жизнь в мире.
60 (121)
О славе мира сего и о роскоши, которая многих прельщает и приводит к гибели
Во времена оны в некоем городе, принадлежащем одному королю, жили двое рыцарей – один старый, другой молодой. Старый рыцарь был богат и женился на прекрасной девице из-за ее удивительной красоты. Молодой был беден и взял в жены ради ее состояния пожилую и богатую женщину, которую не слишком-то любил. Однажды молодой рыцарь шел мимо замка старого, а жена того, в праздности сидя у окошка, сладким голосом пела. Увидев ее, молодой рыцарь влюбился в эту красавицу и подумал в своей душе: «Было бы лучше, если б эта женщина была моей женой, а не женой своего мужа, человека старого и бессильного, а моя супруга – его женой».
С этого дня молодой рыцарь всецело предался любви к своей даме и угождал ей подарками. Она тоже с удивительной силой полюбила рыцаря и, насколько было возможно, дарила его милостями, всем сердцем желая после смерти своего мужа, буде это окажется возможным, стать его женой. Перед окном замка, принадлежащего старому рыцарю, росла смоковница, на которую всякую ночь слетал соловей и сладко пел. Чтобы слушать его, дама еженощно поднималась с постели, подходила к окну и долго стояла, наслаждаясь пением соловья. Когда муж ее заметил, что она еженощно встает с постели, сказал ей: «Дражайшая супруга, почему еженощно ты встаешь с постели?». Она отвечает: «На смоковницу всякую ночь слетает соловей, который так сладко поет, что меня тянет его послушать».
Получив такой ответ, старый рыцарь поднялся на заре и приблизился к этой смоковнице с луком и стрелой в руках, убил соловья, вырвал его сердце и подал жене. Дама, увидев сердце соловья, горько заплакала, говоря: «О, милый мой соловей, с тобой свершилось, что предначертано всем. Я виновница твоей смерти». Тут же дама посылает к молодому рыцарю слугу, чтобы оповестить его о жестоком поступке супруга, убийстве соловья. Слыша рассказ слуги, рыцарь пришел в сильнейшее волнение и сказал в своем сердце: «Узнай этот жестокий человек, сколь сильна любовь между мной и его супругой, он еще безжалостнее поступил бы со мной».
И вот молодой рыцарь надел на себя двойную кольчугу, вошел в замок старого рыцаря и убил его. Вскоре после этого умерла супруга молодого рыцаря, и он с великой радостью женился на вдове убитого им старого рыцаря. Они с женой прожили долгую жизнь и кончили дни свои в мире.
61 (122)
О неверных женах и слепоте некоторых клириков'
Некий рыцарь отправился на свой виноградник собирать урожай, а жена его, полагая, что он пробудет на винограднике дольше, чем это на поверку вышло, развлекалась с любовником, за которым послала, наказав ему прийти поскорее. Любовник вошел к ней в спальню, и, когда оба они лежали в постели, вернулся рыцарь, т. е. муж; лоза поранила ему глаз, и потому он теперь стучал в двери. Жена, дрожа от страха, отворила, но сначала спрятала любовника. А рыцарь, взойдя, пожаловался на свой глаз и велел приготовить себе постель, чтобы лечь. Тогда жена его, опасаясь, как бы он не заметил спрятанного в спальне любовника, говорит мужу: «Зачем ты торопишься лечь? Скажи мне, что с тобой приключилось?». Когда он ей рассказал, она отвечает: «Позволь мне, – говорит она, – позаботиться о здоровом твоем глазе, чтобы болезнь не нанесла часом вреда второму твоему глазу». Рыцарь согласился, и тогда жена его, якобы для лечения, приложила губы к здоровому глазу мужа, а тем временем дала знак любовнику уходить. Затем женщина говорит своему супругу: «Теперь я спокойна, что здоровому глазу ничего не угрожает. Ложись и спи!».
62 (124)
О том, что не следует верить женщинам, а также делиться с ними своими тайнами, ибо в гневе они не могут ни о чем молчать
Некий благородный рыцарь нанес тяжелое оскорбление королю, которому служил, и послал к нему рыцарей, чтобы они постарались примирить его с королем. С трудом посольство добилось этого примирения на таком условии: рыцарю надлежало явиться в замок короля одновременно пешим и всадником, т. е. полувсадником и полупешеходом, в сопровождении лучшего своего друга, любимого шута и смертельного недруга. Опечаленный таким требованием, рыцарь стал думать, как его исполнить.
Однажды ночью, когда у них на ночлег остановился странник, он тихонько сказал жене: «Знаешь, странники часто имеют при себе немалые деньги; поэтому я решил, если ты не против, убить его и завладеть деньгами». Она в ответ: «Отличная мысль». Ближе к рассвету, когда все спали, рыцарь поднялся с постели и, растолкав странника, велел ему уходить. Затем он для отвода глаз заколол теленка, сложил мясо в мешок, разбудил жену, дал ей этот мешок, чтобы она спрятала его в углу дома, говоря: «Голову, руки и ноги я положил сюда, а остальное зарыл в хлеву». С этими словами рыцарь показал ей немного денег, которые якобы взял у странника.
Когда настало время явиться к государю, рыцарь отправился в королевский замок, сопровождаемый с правой стороны псом и малолетним сыном, а с левой – женой. Приблизившись к замку своего господина, рыцарь закинул правую ногу свою на спину собаке, словно сидел в седле, а на вторую ступал – так одновременно пешим и конным он вступил на замковый двор. Видя это, король и стоящие вокруг него стали дивиться. Король говорит: «Где твой самый верный друг?». В ответ на эти слова рыцарь обнажил меч и нанес своему псу тяжелую рану; пес с визгом и стоном убежал. Затем рыцарь позвал его, и пес тотчас к нему вернулся. «Вот мой самый верный друг!». Король говорит: «Это правда. А где твой шут?». Рыцарь отвечает: «Вот мой малолетний сын, который, играя у моих ног, этим забавляет меня более всех». Король говорит: «А где твой смертельный враг?». Тут рыцарь ударил по лицу свою жену, говоря: «Почему ты так бесстыдно глядишь на владыку моего короля?». Она в ответ: «О, проклятый убийца, почему ты поднимаешь на меня руку? Разве в собственном доме ты не совершил ужасное злодеяние и ради малой толики денег не убил странника?». Рыцарь снова ударил свою жену по лицу, говоря: «Ты не боишься опозорить своего сына?».
Тут женщина пришла в ярость и говорит: «Все ступайте со мной, и я покажу вам мешок, куда он сложил голову и руки убитого странника, и хлев, где он закопал остальное его тело». Когда они пришли, чтобы удостовериться в виновности рыцаря, жена показала место, где был спрятан мешок, они поспешно раскрыли его и удивились, видя вместо человеческих останков телячье мясо. Убедившись в невиновности рыцаря, его осыпали почестями и хвалили, и впоследствии он пользовался особым расположением короля.