- И что, это помогает? - спросил полушутя, полусерьезно Артуш пытаясь забыть ужасную историю про Че Гевару.

- Да нет, какая там помощь. Но, по сравнению с Арменией, у нас гораздо лучше. По крайней мере, в армии не мучают.

- Как это так? – сощурил Артуш глаза - не может быть.

- Точнее, в армии таких людей просто используют, - поправил Заур свою «ошибку». - То есть солдаты удовлетворяют свои потребности за счет них. Но ведь гею это и нужно, не правда ли?

Артуш сделал глубокую затяжку, помотал головой и отогнал дым рукой:

- Ну, в общем… Что-то мы много говорим о чужих проблемах. Что с нами самими будет не знаем, а за других переживаем.

- Верно, - сказал Заур, потушил сигарету о железо под койкой и положил бычок на стол. – Выброшу, когда схожу в туалет.

- Какой ты неотесанный, грязный кочевник-тюрок.

- Но все равно я люблю поезда.

- А пароходы?

- На пароходе я был лишь раз, когда ездил в Туркменистан еще ребенком. Подробностей не помню. Помню только, что маму на протяжении всего плавания рвало.

Артуш потушил сигарету ногой и бросил к бычку Заура на столе.

- А я в детстве хотел построить воздушный шар и полететь в дальние страны. Я прочел романы Жюля Верна, Дюма и воображал себя рыцарем в эпицентре страшных приключений.

- Артуш!

- Что?

- Я тебя люблю.

- …

- Я люблю тебя больше всех и всего на свете.

Он присел к Артушу и погладил его по щеке. Затем обнял и поцеловал его, просунул язык ему в рот. Теплый, пропахший вином и куревом рот опьянил его.

Артуш откинулся на кровать, Заур стал расстегивать его рубашку и целовать его тело, маленькие соски. Затем так крепко стиснул его, что тот простонал от боли. «Артуш…». Это имя словно обладало волшебной мощью. Волшебство этого имени в мгновение ока стирало все. От этой реальности остались лишь большие глаза армянина и стоны, отражающие все – страх, наслаждение, страсть и счастье.

Их телодвижения напоминали мольбу земли, истосковавшейся по дождю.

***

С балкона дома, находящегося в окружении деревьев открывается чудный вид: пропасть обдуваемая ветром и парящий над ней орел, будто вылитый из бронзы. Скалы напоминают нагромождение грубых камней. Квадратные домики смотрят на реку, текущую прямо под пропастью. Это горное поселение в Поти – портовом городке, одном из самых прекрасных уголков Грузии… Внутри дома, где остановились Артуш и Заур, царит полумрак, на полу расстелены паласы и лежат подушечки.

Они, прислонившись к подушечкам, смотрят вдаль, на высокую гору, выглядывающую между двух скал. Заур сделал две затяжки марихуаны, которую подарил им Шота, и передал сигарету Артушу. Виски у обоих стали ледяными, сердца учащенно бились, в груди ощущалась прохлада. Легкий ветерок развеивал запах марихуаны.

Впереди, в двухстах метрах по проселочной дороге шли с торбами и корзинами в руках женщины и дети, на их лицах были запечатлены усталость и напряжение.

- Интересно, откуда они идут? - спросил Заур, почесав нос.

Артуш посмотрел на сельчан, задумался, и вдруг хлопнул себя по лбу и ответил:

- Знаю. Они идут на войну.

- А может, возвращаются?

- Какая разница? Я говорю - идут, ты говоришь – возвращаются. Значит, ты хочешь возразить мне. Ты выбрал очень неудачное время и место для спора. Вообще, почему ты должен не соглашаться со мной?

Заур почувствовал, как ему становится холодно, и укрыл колени одеялом. Некоторое время он безмолвно и умиротворенно смотрел на сельчан.

- Почему мы приехали сюда, Заур? - нарушил Артуш молчание.

- Ты очень много говоришь, но все равно я отвечу на твой вопрос. Я не собираюсь с тобой ссориться, и мы приехали сюда не за этим. Ты своим вопросом пытался меня задеть. Будто бы я привез тебя сюда, чтобы спорить тобой. Хотя у меня совершенно иная цель. Я мог бы при желании поссориться с тобой в Тифлисе, зачем мне для этого надо было ехать в Поти? Мы приехали сюда, чтобы просто лежать и смотреть на сельчан.

Артуш взял банан из кулька и стал аппетитно жевать его. Заур смотрел на него и говорил о чем-то, тон его голоса все понижался и понижался. Когда Артуш доел банан, Заур погрузился в молчание. В его широко раскрытых глазах сгустилась пустота, устремленная вдаль. Артуш швырнул кожуру через окно и принялся за второй банан.

- Заур, я считаю, что если ты съешь банан, то лучше разглядишь то, на что смотришь. Бананы улучшают зрение, поэтому все пророки ели бананы.

Заур указал глазами на парящего в вышине орла и спросил ровным голосом:

- Орлы тоже едят бананы?

- Что, орлам больше нехуя делать?

- А почему они тогда так хорошо видят? Могут разглядеть с высоты даже мышь.

Артуш протянул банан в полураскрытый рот Заура. Заур откусил и стал вяло жевать, не прерывая рассуждения:

- Ты не ответил на мой вопрос, а я точно помню, что задал тебе вопрос. Орлы так хорошо видят потому, что едят бананы?

- Может быть, едят. Африканские орлы, наверное, точно едят.

- Почему?

- Ведь в Африке нет ничего, кроме бананов.

Заур расхохотался, как сумасшедший. Его рот был полураскрыт, челюсть напряжена, лицо стало багровым. Он похлопывал себя по груди правой рукой. Со стороны можно было подумать, что он в шоковом состоянии либо парализован. Почти полминуты он оставался в этом положении. Наконец он кое-как пришел в себя и сказал:

- Армяне тоже едят бананы.

- Да, едят, – не возразил Артуш.

- Поэтому они такие же дальнозоркие, как орлы.

- Спасибо, дорогой, за то, что назвал армян орлами, - сказал Артуш, с самодовольно-польщенным выражением на лице.

- Нет, я не называл армян орлами. Я просто сказал, что они дальнозоркие. Разве ваш народ не дальновиден?

- Да, дальновиден. Откуда ты знаешь?

Заур расхохотался от души и сказал:

- Армяне столь дальновидные, что умудрились потерять Баку. А знаешь, почему? Потому, что жадные. Если бы не карабахская проблема, сейчас они жили бы в лучших районах Баку, управляли бы нефтяным бизнесом.

- Какая мне разница, кто что потерял, – равнодушно сказал Артуш, откусывая от банана. Нефть мне не нужна и Баку мне не нужен. Да и Ереван тоже. И этот парящий в небесах орел. Заур поднялся, сел, раскрыл руки и, махая ими, крикнул: