Когда на столе остались лишь кости, и какие-то полуразломанные фрукты непонятного происхождения, орк сыто рыгнул, распространяя вокруг неповторимое амбре хорошо прожеванного поросенка, поглядел на девушку и сказал:
--Ну вот, поели - теперь можно и поспать!
--А петь и плясать не будем? - съехидничала Элия. Она начала обдумывать мысль о побеге. Не ждать же, в самом деле, когда он её убьет или того хуже снасильничает. Пока это пентюх сыт и благодушен...
--Нет. Петь не будем. Что за пение, если поет одиночка? Вот когда собирается клан...
--Но я же тоже член клана - хитро прищурилась Элия, - спел бы какую-нибудь песню...
Орк хмуро поглядел на неё. И вдруг сказал:
--Хорошо. Это не песня клана, ты пока не знаешь нашего языка, все равно не поймешь о чем. А эта песня... Предки рассказывали, что эта песня появилась ещё до того, как первый орк ступил на эту землю.
Элия задумчиво посмотрела на орка:
--Но ведь, тогда это на очень древнем языке будет? А знаю только человеческий и совсем чуть эльфийский.
--Эту песню я знаю на нескольких языках. Когда-то, ещё до Смутной Войны, все разумные жили в мире. И орки пели свои песни людям, а люди гномам... Потом приплыли на своих остроносых кораблях эльфы... И мир ушел с земли.
--А разве эльфы были не первые, кого создал Бог? - Элия удивленно смотрела на орка.
Орк ухмыльнулся, желтые глаза мерцали в свете плошки, где горела кровь растений.
--Эльфы пришли на эту Землю последними. Вернее приплыли по Большой воде...
--А первыми были орки? - спросила Элия.
--Нет. Первыми были вы, люди. Настоящие хозяева этой земли. Потом сюда прилетели орки.
--Как птицы? - спросила Элия. Ей почему-то привиделся клин уродливых, огромных фигур, машущих черными крыльями, с печальной песней летящий куда-то в темную даль.
Орк тяжело поднялся и пошел к ещё одной двери. "Сколько же здесь всяких дверей?" - подумалось Элии. Орк отодвинул массивный засов и открыл дверь. Из темноты за дверью выскочил пищащий комок и с разбега запрыгнул на стол. Схватив рыбью голову, кендер с наслаждением вгрызся в неё зубами, кося круглым, бело-голубым глазом на Элию. Элия осторожно протянула руку и прикоснулась к мягкой шерстке. Кендер довольно хрюкнул, заглотал рыбий хвост и, потершись о руку девушки, жадно вцепился в какую-то птичью кость.
--Подойди сюда - позвал орк.
Элия подошла к двери и переступила порог. Орк протянул лапу над её головой и закрыл дверь. Темнота обступила их. Постепенно, темнота сменилась сумраком. Элия различила какие-то темные очертания - толи деревья, толи очертания огромных валунов. Свежий запах ночной прохлады напомнил ей о том, что сейчас лето, и что всего лишь несколько лиг назад, она жила в другом мире и была весела и счастлива беззаботной радостью ребенка. Орк рядом сказал:
--Посмотри на небо.
Элия подняла глаза. Над ней жила своей таинственной жизнью ночь. Яркие огоньки звезд мерцали на пушистом бархате неба. Разноцветные моргающие огни напоминали россыпи драгоценных камней, самых красивых драгоценностей мироздания.
--Красиво - сказала девушка.
Орк вздохнул.
--Каждая звезда, это свой мир. Не такой как наш. Но и там живут разные существа. Еще страннее нас. И может кто-то из них сейчас тоже смотрит на звезды. На нас... Веришь?
Элия молчала. Какая разница верит она или нет? Не хотелось думать о сложном. Хотелось знать, что и завтра и много позже она сможет так же посмотреть на небо, на звезды... А так... Элия почувствовало, что в носу защекотало, а ей казалось, что она совсем разучилась плакать или просто выплакала все слезы.
Орк рядом, некрасивым, каким-то хриплым голосом запел, а вернее просто задумчиво проговаривал слова:
Из-за дальних гор, из-за древних гор,
Да серебряной плетью река рассекала степи скулу...
Клинок боли остер, вперив взгляд в костер,
Над обрывом стою... Боги, боги, как берег крут.
Мертвой свастикой в небе орел повис,
Под крылом кричат ледяные ветра,
Я не вижу, но знаю, он смотрит вниз
На холодный цветок моего костра.
Мир припал на брюхо, как волк в кустах,
Мир почувствовал то, что я знаю с весны:
Что приблизилось время огня в небесах,
Что приблизился час восхождения Черной Луны.
Я когда-то был молод - также как ты,
Я ходил путем солнца - так же как ты,
Я был светом и сутью - так же как ты,
Я был частью потока - так же как ты.
Но с тех пор как она подарила мне взор,
Леденящие вихри вошли в мои сны,
И все чаще мне снились обрыв и костер.
И мой танец в сиянии Черной Луны.
Бог мой, это не робот, кто вправе роптать,
Слабой горсти ли праха рядиться с тобой...
Я хочу просто страшно, неслышно сказать:
Ты не дал, я не принял дороги иной,
И в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Оттого я пришел сюда петь и плясать -
В восходящих потоках сияния Черной Луны.
Я открыл себе грудь алмазным серпом,
И подставил, бесстыдно смеясь и крича
Обнаженного сердца стучащийся ком
Леденящим невидимым черным лучам.
Ведь в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Мне осталось одно - это петь и плясать,
В затопившем Вселенную пламени Черной Луны...
Элия почувствовала, что слезинки все же покатились по щеке. Многие слова в песни были совсем непонятны, хотя вроде бы и человеческие. Но какой-то тоской веяло от этих строк. Тоской древней как мир и страшной как боль. Орк тронул её за плечо:
--Пойдем в дом.
Неожиданно для самой себя, она попросила:
--Давай чуть-чуть постоим. Так...
Под переливающимся, призрачным светом горящего звездами неба, две фигурки казались осколками какой-то давно уставшей звезды. Две пары глаз смотрели на звезды, и многие биллионы глаз или не совсем глаз, могли бы встретить их взгляд, если бы темная бездна междумирья не была бы так черна и глубока...
IV
Йокерит чувствовал рядом с собой тепло Элии. Как всегда после таких песен, где-то внутри него родилась звенящая, печальной нотой одиночества, тоска. Очень захотелось перестать бороться. Обрести покой. Уйти туда, на Черную Луну, где остались все его родичи. Мама, отец, деда, сестренки, братишки (а ведь некоторые даже не успели получить собственные имена), весь его мир - его клан, его семья... Но голос Борхе говорящий: "Можно погибнуть, борясь, но нельзя жить, перестав бороться", "Смерть бойца дарит ему покой, смерть труса не несет в себе ничего, кроме усталости" - как всегда отрезвил его. А Элия похоже его почти перестала бояться. А ведь прошло меньше одного заката. Девушка вдруг спросила:
--Йок, ты хочешь сказать, что орки прилетели оттуда?
--Так говорил Фрос, - ответил орк. Он был Великим вождем, равным Хаффу. Однажды он нашел что-то в Запретных горах. Старики говорят, что это был летучий корабль. А потом Фрос улетел туда, откуда когда-то пришли орки. Он обещал вернуться и принести оружие, оружие, что спасет наши народы от эльфов.
--Наши? - удивилась девушка.
--Ты думаешь, люди свободны? Кто всегда стоит по правую руку ваших вождей? Кто разбирает ваши споры? Кто обучает ваших воинов и командует вашими армиями, - орк снова вздохнул, и закончил, - мы умираем свободными, а вы живете, но живете рабами.
--Но ведь эльфы мудрее, добрее людей и справедливее?
--А кто тебе это сказал? Сами эльфы?
--Йок, а почему вы всегда враждовали с эльфами?
Он посмотрел на неё, для него не было тьмы, и он заметил дорожки влаги на её щеках. Помедлив, он ответил.
--У эльфов нет души. Они почти вечны, но души у них нет. Они неживые.
Девушка удивленно посмотрела в его сторону. "А она ведь почти ничего не видит во тьме" вспомнил орк. И добавил.
--У нас у всех есть душа. У меня. У тебя. Даже у кендеров, есть что-то вроде. У эльфов нет души. И сколько бы красивых сказок они не придумали, они все равно знают, что они неживые.