Ночная прохлада отрезвляла, но я понимала, что готова расслабить ладонь и закончить все в один миг. Хватка начала слабеть, но я одним движением повернулась и спрыгнула на балкон. А дальше – провал, темнота.

Ошарашенная увиденным, я несколько минут молчала. Что же это было, на самом деле? Дэя не смогла меня развернуть, но смогла остановить. Но она ли это сделала или же я сама? Кажется, дело не только и не столько в требующем пристального внимания ритуале и не в том, что ей пришлось ловить меня на перилах. Дэя сама не поняла, что произошло, почему аватар вышел из-под контроля. И…

– Ты ведь тоже не знаешь, ты меня остановила или я сделала это сама?

Молчание. Пауза уже грозила затянуться, когда я услышала:

– Скоро ты снова его увидишь.

– Кого? – кажется, я уже знала, о ком она говорит, но надеялась, что ошиблась.

– Нашего мужчину. Ты влюбилась, кажется.

Что это ещё значит, «нашего»?

– Я не влюбилась, – кровь прилила к моему лицу, а потом столь же быстро отхлынула. Так, я не поняла, кто все-таки контролирует мое тело?

– Вот и проверим.

Мне не хотелось ничего проверять, и втягивать его в свою историю – тем более. Что до приключений Дэи-Ниайре, упасите его все, кто только можно, от такой радости. И все же, когда я вспоминала выражение его лица – немного отстраненное, как будто он пребывал в другой реальности, взгляд серо-голубых глаз, бегло скользнувший по мне, когда он остановился, чтобы извиниться, меня бросало в жар. И его голос… Мать вашу, его голос – это просто сигнал к оргазму. По крайней мере, для меня.

Он всего лишь извинился, а я как будто час смотрела зажигательную качественную порнуху. Сравнение… да, не лучшее. Но эффект был тот же.

– Он забавный, – подала голос Дэя.

– Для тебя все люди забавные.

– Люди либо пища, либо развлечение. Вот он забавный.

Вот как хочешь, так и понимай. То ли комплимент, то ли проклятие.

– Зачем он тебе нужен?

Снова тишина. По всей видимости, очередной виток информации под грифом секретно. Не все сразу, Мелани.

Рука все ещё болела, но мазь начинала действовать. По крайней мере, выть и прыгать по стульям, как ошпаренная – в прямом смысле – мартышка, мне уже не хотелось. И на том спасибо.

На балконе было прохладно, пришлось накинуть легкую куртку, чтобы полюбоваться на ночной Сиэтл. Спейс-Нидл будто пронзал небо, ленты дорог пестрели сливающимися в движении светодиодами фар, темные воды залива переливались огнями. Когда мы только приехали, я не могла нарадоваться здешнему климату. В Сиэтле солнце не так жарит, чаще пасмурно и накрапывает дождь. Погода в принципе мягкая, без перегибов. По крайней мере, пока. Мне в таких условиях комфортнее, чем в кромешной жаре лета Канзас-Сити, когда в самом легком платье на солнце хочется превратиться в лужу.

Я стояла и думала о том, что месяц назад чуть не прыгнула вниз с этого самого балкона. Остановилась сама или она удержала меня? Что же все-таки произошло в ту ночь? Почему она не смогла справиться со мной? Что, если это мои последние дни? Я не могу знать, что придет Дэе в голову завтра или послезавтра. Или вообще через час. Так почему бы не начать жить на полную катушку, пока она оставила меня в покое?

Улыбнувшись своим мыслям, я вернулась в комнату, остановилась перед зеркалом и привычным жестом провела руками по волосам. На меня смотрела Мелани-незнакомка: длинные темные волосы, чуть вздернутый нос, голубые глаза… Ничего примечательного. Мимо таких проходят – и не замечают. Точнее, не замечали раньше.

Дэя покрасила волосы и немного изменила прическу. Оттенок, на тон темнее моего – но я даже подумать не могла, что этот цвет будет в разы выигрышнее. С ним я смотрелась старше, но меня это ничуть не беспокоило, скорее наоборот. Надоело постоянно выглядеть девочкой-подростком.

Благодаря Ниайре себя в первую очередь заметила я сама. Я поняла, что заслуживаю любви, что могу бороться и способна на многое. Хотелось бы только верить, что я поняла это не слишком поздно.

Запись восемнадцатая. 20 сентября, 21:16

Сегодня у меня был день знакомства с городом, о котором я ничего не знаю. Ну, по крайней мере, Дэя так считает. Ещё её раздражает, что я постоянно думаю, пишу и говорю «ну», называю мужчин парнями и по-прежнему веду себя, как будто должна всем и каждому за то, что живу на Свете. Старые привычки так просто не исчезают, знаете ли.

Я бы с удовольствием поговорила с ней о Сиэтле, но Дэя снова выбрала политику невмешательства, пришлось самой думать, куда идти и что посмотреть. С некоторых пор мне интересно узнавать все новое: мало ли кто знает, сколько у меня ещё времени осталось. В ближайшие планы я себе поставила добраться до Университетской библиотеки и набрать там побольше книг: классиков и современных. Не знаю, будет ли время читать, но я себе не прощу, если этого не сделаю.

Чтобы совместить приятное с полезным – в холодильнике было шаром покати, уж не знаю, чем Дэя питалась в мое отсутствие, я отправилась на рынок Пайк Плейс. Оказывается, он был открыт в тысяча девятьсот седьмом году. Странно, но в моем восприятии это теперь совсем недавно. Ничего особенного я там не обнаружила, кроме его так называемой «древности», привлекающей толпы туристов, и, как следствие, завышенных цен. Ах, да. Не знаю, можно ли считать первый Старбакс достопримечательностью, но он расположен именно там.

Неподалеку, на Почтовой аллее – стена, заляпанная жвачками всех сортов, цветов и размеров. К тому времени, как я туда добралась, начал накрапывать дождь. Пришлось плотнее запахнуть ветровку и накинуть капюшон. Кстати, тоже весьма популярное место у туристов. Не представляю, какую ценность она представляет для истории и искусства в принципе, но факт остается фактом. Сейчас искусством называют все подряд. Главное – найти хорошего маркетолога, того, кто прокричит о тебе на весь мир, вписаться в какое-нибудь течение и все, дело сделано. По мне так самый наглядный пример сего безобразия – картина «Черный квадрат». Вы знаете человека, который о ней не слышал? Вот и я нет. На деле чувак просто проснулся рано утром, намалевал на полотне черный квадрат – да-да, ребята, без смыслов, и сказал себе: «Это полная хрень, но я стану известным».

 – Завидуешь? – усмехнулась Дэя.

– Ага, спать не могу, как, – стена со жвачкой произвела на моего внутреннего циника неизгладимое впечатление, и я понятия не имела, куда выплеснуть свое раздражение.

– Все, что стало известным, должно стать известным.

– Это черный квадрат твоих мыслей. Как это понимать?

– Понимай, как знаешь. Семена ложатся на благодатную почву. Ничто в ничто обратится. Необычное остается в истории.

– Объяснения явно не твой конек, ты в курсе?

– Мелани, тебя волнует не стена жвачки, которую все фотографируют. Тебя волнует, что ты оставишь после себя. Это естественно. Кто-то оставляет жвачки, кто-то – черные квадраты. Кто-то просто кучи испражнений после посещения ресторанов и разноцветные члены на стенах.

– Кто-то людей кушает, – огрызнулась я, понимая, что в чем-то Древняя снова права. Интересно, есть вопросы, в которых я могу её сделать? Милосердие там, альтруизм… ещё что-нибудь, такое светлое и в цветочках, в стиле хиппи.

Действительно, что я оставлю после себя? Дневник с записями, достойными психиатрического разбора и составления истории болезни? Отца, который по-прежнему считает меня балластом. Ах, ну да, теперь – агрессивным балластом. Сестру и мать, которые это подтвердят.

Чтобы не скатиться в очередной приступ жалости к себе, я сверилась с маршрутом. После рынка я собиралась в Музей научной фантастики. До того, как не полезла в интернет, даже не подозревала, что он здесь находится. В нем собрана история фантастики со дня её основания и по настоящее время: все о фильмах, книгах, и их создателях, инопланетянах, космических кораблях и тому подобном. Куча экспонатов в довершение.