Как бы мы ни строили свою биографию, как бы ни относились к педагогике как таковой, мы всегда будем помнить, что главная национальная святыня – Пушкин. Этот человек шесть лет, одну пятую часть своей жизни провел в лицее. И для всех нас, для всей русской гуманитарной культуры, которая и есть по-настоящему единственно ценное в России, остаются священными и всегда справедливыми слова:

– Где сейчас учить детей – в России или за границей?

– Ну, смотря где они рассчитывают жить, где вы готовите для них почву… Если будут жить в России – то в России. Просто не зацикливайтесь на семье, семья не может дать всего.

– Как вы относитесь к домашнему обучению?

– Вот на своем примере – очень хорошо. Потому, что я в основном все свое обучение получил дома. О Пушкинском лицее мне рассказывали как сказку. Всем на ночь рассказывали волшебные сказки, а на мне мать отрабатывала планы уроков. Будучи на тот момент молодым учителем, она мне рассказывала и про декабристов, и про античный мир и про древний Египет. Но мой случай – это все-таки исключение из правил. Больше я верю в лицейский путь, его прекрасный мир.

– Возможно ли, чтобы в современной России было подобное учебное заведение?

– Конечно, возможно! Для этого нужно сделать не так уж и много: сменить один властный клан на другой властный клан, целю которого было бы растить граждан. Нынешнему клану граждане не нужны. Ему нужны погромщики, чтобы пугать остальных, и смирное стадо. Как придумали в интернете – овощебаза. Сейчас государству нужны овощи, а лицей растит фруктов… (смех в зале).

– Как сложилась бы жизнь Пушкина, если бы он не умер так рано?

– Вот действительно до слез трогающий вопрос. Дело в том, что если бы с ним были его лицейские друзья, он бы точно не умер так рано. Перед смертью Пушкин сказал: «Если бы здесь были Пущин и Малиновский!» И этот «привет последний» Пущин получил лишь в 1858 году. Все очень драматично.

Пущин вынес каторгу, вынес ссылку, насадил у себя в ссылке огород, вернулся свежим, бодрым, цветущим, но за два года сгорел от болезни легких. Но даже на последней фотографии, где он стоит с палкой, все равно виден его несгибаемый характер. Пущин, конечно, сберег бы Пушкина. Данзас не уберег. Потому что был добрым, но безынициативным. Вот он везет Пушкина на дуэль. Вот рядом едет кататься со снежных гор Натали. Он пытается привлечь ее внимание, но! – вместо того, чтобы кричать, помахать рукой, позвать, он бросает пули из окна кареты. В надежде, что кто-то обратит внимание, поймет, что они едут стреляться. И ничего подобного не происходит. Вот это и есть катастрофа.

Конечно же, Пущин бы все это остановил. Ведь кто такой Дантес? Какой-то французишка! И кто такой Пушкин? Национальное достояние! Пущин бы сделал все, чтобы изменить ситуацию. Соболевский бы мог. Малиновский. Их «скотобратство»…

А Пушкин на тот момент остался один. Кто-то не знает ничего, как Яковлев, кто-то далеко. Конечно, если бы кто-то из лицеистов был рядом, даже не сильно любящий Пушкина, они не допустили бы этой трагедии. Ведь их лицейское братство элиты предполагало, что любой придет на помощь. Тот же Горчаков, не любивший Пущина (Горчаков был первый по успеваемости, а Пущин первый по народной любви), тем не менее бросился ему на помощь: 14 декабря в доме Пущина появляется Горчаков с загранпаспортом. Он не мог не кинуться на выручку, чем бы ему это ни грозило. Пущин, правда, отказался, чтобы не навредить Горчакову, и был арестован. Вот так они переступали через все, сохраняя свое братство.

– Как вы относитесь к феминизму? Может женщины спасут всех нас?

– Спасут, если откажутся от феминизма. (Смех в зале)

– Кажется, что в XIX веке в сутках было по 30 часов, а в году 15 месяцев. Куда девается время в наш век?

– Понятно, почему так было. В то время человек понимал, что открывает великие континенты и горизонты. Потом, мне кажется, что жизнь была короче, а ее интенсивность была выше. Была страшная напряженность жизни. Пушкин 37 лет прожил, а заложил все основы русской словесности.

– Сумел ли Пушкин в своей семье воплотить свои педагогические идеи?

– А как же! Разумеется. Он писал: «Посмотрим, как-то наш Сашка будет ладить с порфирородным своим тезкой; с моим тезкой я не ладил. Не дай бог ему идти по моим следам, писать стихи да ссориться с царями! В стихах он отца не перещеголяет, а плетью обуха не перешибет». У меня есть подспудное ощущение, что дети осуществляют наши мечты. Не знаю, правда, какие мечты своей матери воплотил я…А дети Пушкина вполне осуществили его мечты. О военной карьере, семейном счастье, материальном благополучии и всеобщей любви…

– Что, если бы Пушкин не знал Жуковского?

– Но он и знал его только касательно. Впервые встретил в 1814 году. Жуковский в 1815 подарил ему книгу с надписью «Товарищу». И позже – свой портрет с надписью «Победившему ученику от побежденного учителя». По большому счету, Жуковский повлиял более по-человечески, чем литературно. Большое влияние оказал Батюшков с его опережающими время стихами. А Жуковского Пушкин ценил и защищал от нападок («Зачем кусать нам груди кормилицы нашей; потому что зубки прорезались?»). Но более всего повлиял на Пушкина Вольтер.

– Как принимали в лицей? Влияла ли 5-я графа?

– Нет, не влияла. Влияли знания и способности. Например, брат Пущина не выдержал вступительный экзамен. А про Пушкина было сказано, что он проявил «изрядную начитанность в предметах, не свойственных его возрасту».

– Как помочь детям найти свой талант?

– Да просто не мешайте им.

– Как взрослому сохранить свое призвание, не сойти с пути?

– Призвание-то всегда сохранится, это же подсознательная вещь. Я вот недавно должен был ехать на съемку, сел за руль и спустя какое-то время обнаружил, что приехал не на съемку, а в школу…Подсознание само решает.

– Как часто вы сами читаете Пушкина?

– Постоянно. Это одно из немногих средств убедить меня в собственной правоте. Живешь-живешь, думаешь, мир вообще катится не туда, и сам я…А почитаешь Пушкина – а нет! Все у меня правильно.

– Что вам известно о масонстве Пушкина?

– Как вся тогдашняя аристократия, Пушкин состоял в ложе, носил под это дело длинный ноготь на мизинце. Но все масонство – это ведь огромный миф, это всем понятно. При посвящении в масоны открывается, что никаких тайн нет. Масонство того времени – это разветвленнейшая сеть очень многих инициаций, с невероятно сложным ритуалом. Но Пушкин состоял там номинально. Ни к каким важным тайнам его не подпускали. Как писал Дельвиг: «Пушкин! Он и в лесах не укроется: Лира выдаст его громким пением…» Он и не хочет, да напишет все тайны 33-й степени важности.

– Если бы Пушкин не попал в лицей, он стал бы другим поэтом?

– Неправда, что как поэт Пушкин сформировался в лицее. Он с 5 лет писал стихи. И стал бы гениальным поэтом, даже если бы рос в крестьянской избе. Вдохновение, воображение, остроумие – все это так и было бы. Но душа была бы другая, и степень невротизации была бы другая. И соседство военного мира рядом! Гусары, уланы… Когда в 31-ом Пушкин жил на даче Китаевой в Царском селе, к нему пришел знакомиться гусар, весь при параде, а Пушкин в жарком кабинете писал стихи в костюме Адама и извинился так: «Простите, у нас в Африке все так ходят».