- Это Виткова гора, она стоит над Шпитальским полем, что на берегу Влтавы.

- А что за город напротив Старого Места, на другом берегу Влтавы? Там еще есть каменный мост, я помню.

- Напротив Старого Места лежит Малая Страна. Живут там почитай только знатные паны, немцы-патриции, богачи да большие попы с их челядью. Архиепископ имеет там свой дом, не хуже дворца. Мост же каменный построил король Карл, отец нынешнего нашего короля Вацлава, и называется он Карлов мост.

- Подожди... А что там вдали, на холме за Малой Страной? Какие-то башни, колокольни виднеются...

- Вон там, что ли? Так это Градчаны - тоже королевский замок и крепость, не хуже, чем Вышеград.

Вот наконец Вифлеемская часовня.

Часовня уже была набита народом, но Войтеха и его спутников пропустили с почтительными приветствиями.

Когда служба закончилась, на кафедру вышел среднего роста человек. Мгновенно воцарилась тишина, и лица всех присутствующих обратились к проповеднику. Простое лицо проповедника было очень привлекательным. Открытый, умный взгляд, спокойная, приветливая улыбка. Он подошел к решетке кафедры, оперся о нее обеими руками.

- Возлюбленные дети! - пронесся по часовне звучный, чистый голос.

Штепан слышал многих проповедников в Прахатицах: и мрачно-исступленных доминиканцев, и елейно-юродствующих францисканцев, и мечущих с кафедры громы и молнии кармелитов, и скучные, как латинские прописи, проповеди жирных немецких священников. Этот же проповедник говорил просто и вдумчиво. Он учил тому, во что верил сам и в чем был твердо убежден, и это резко отличало его от большинства католических проповедников. В своей речи он сурово обличал высшее духовенство. Никогда Штепан не слыхал ничего подобного с церковной кафедры и едва верил своим ушам.

"Боже мой, это, наверно, какой-то безумец! Ведь его сейчас схватят!" - решил про себя Штепан.

Сурово и скорбно прозвучали слова проповедника:

- Над всем царствует золото. За деньги легко можно купить всё: и отпущение самых страшных грехов, и... - здесь голос проповедника спустился до шепота, - папский престол...

Штепан поник головой: "А ведь все, что он говорит, - чистейшая правда. Но никто не осмелился до сих пор сказать народу и одной сотой доли этой правды!"

Ясный, чистый голос проповедника оторвал его от раздумья:

- Мы восстаем против тех, кто крадет коров. Но как же не восстать против грабителей в рясах, которые выманивают у бедняка последний грош!

Штепан наклонился к уху сидевшего рядом Ратибора и шепотом спросил:

- Кто это?

Ратибор удивленно взглянул на гостя:

- Разве не знаешь? Ах да, ведь ты здесь впервые... Это наш Ян Гус.

Когда проповедь закончилась, в часовне вновь стало шумно. Толпа быстро раздалась в обе стороны, образуя проход для выходящей из часовни знати. Мимо Штепана проплывали гордые фигуры знатных панов и панн в шелковых и бархатных платьях, со страусовыми перьями на бархатных беретах, а за ними хлынул простой народ. Наконец и семья Войтеха вышла наружу.

Позади юношей раздался звонкий, приятный голос:

- Штепанек! Во-первых, здравствуй, а во-вторых, пора нам к пану мистру.

Штепан обернулся и увидел мистра Иеронима. Ратибор проворно снял берет и вежливо поклонился:

- Доброго здоровья, пан мистр!

- Ратибор Дуб, здравствуй! Ты тоже тут? И отец, мать? Значит, вся семья Дуба?

Ратибор потупился:

- Не вся, пан мистр. Брат мой Шимон не ходит сюда. Негодный из него чех получился.

Иероним засмеялся. Из-под густой темной бороды блеснули белые, как снег, зубы.

- Ничего, Ратибор: потерял одного брата - нашел другого.

В этот момент подошел Войтех и с низким, почтительным поклоном приветствовал магистра, сняв свой берет.

- Как поживаешь, Войтех? А шпага, что ты мне сделал, оказалась достойной мастера.

Старик усмехнулся:

- Я вижу, пан так же хорошо знает толк в клинках, как и в науках. Если пану мистру понадобится добрый клинок, я ему такой выкую, что сам король позавидует!

- Благодарствую, любезный Войтех... Однако ж, Штепан, пора. Будьте здоровы!

Иероним в сопровождении Штепана направился к часовне. Войтех и Ратибор смотрели им вслед.

- Хороший человек пан Иероним! Знатный, богатый и ученый, а с тобой говорит просто, словно ровня. Любит свой народ...

И отец с сыном зашагали к давно поджидавшей их Текле.

Иероним со Штепаном вошли в часовню. Около кафедры одиноко стоял Ян Гус. Он держал в руках небольшие листки бумаги, мелко исписанные. Ян Гус выглядел утомленным. При виде подходивших к нему Иеронима со Штепаном он приветливо улыбнулся.

- Это и есть школяр из Прахатиц, - проповедник положил руку на плечо Штепану, - который желает учиться в нашем университете? Я могу помочь тебе устроиться в бурсу[12] при Вифлеемской часовне. Там все студенты - чехи. А Прахатицы я хорошо знаю - там я окончил школу... А кем бы ты, Штепан, хотел быть?

Штепан уже успокоился и чувствовал себя совсем просто.

- Я, достопочтенный пан мистр, хотел бы быть... проповедником, как вы...

Магистр добродушно улыбнулся и шутливо подмигнул Иерониму:

- Слышишь, что Штепан хочет - быть проповедником Вифлеемской часовни! Ого! Это неплохо.

Иероним тоже улыбнулся и спросил Штепана:

- Парень, а ты понимаешь, что такое наша (он подчеркнул слово "наша") Вифлеемская часовня и ее проповедник?

Штепан смутился, но все же ответил:

- Вифлеемская часовня, я думаю, это такое место, где наш народ учится крепко любить родину и... правду!

- Молодец, сынок! Хоть ты и совсем еще молод, но понял правильно и нашу часовню и наше назначение. Пока иди к себе, а завтра можешь приходить в бурсу. Я все улажу. Иди и будь спокоен.

Штепан поспешил откланяться. На пороге до него донесся голос мистра:

- О мальчике я позабочусь... А сейчас расскажу тебе новость. Ты знаешь, наш друг Ян из Троцнова находится в очень тяжелом положении. Он со своим маленьким отрядом засел в лесу под самым Троцновом, а войска пана Индржиха из Рожмберка окружили его тесным кольцом. Бедняге будет конец, если король за него не заступится. Мы все, его друзья, напоминаем королю, что девять лет назад Ян храбро воевал за короля, когда пан Индржих и другие паны восстали против Вацлава и взяли его в плен. Надеемся, что король из ненависти к своему старому врагу, пану Индржиху, заступится за пана Яна. За него особенно просит пан Микулаш из Гуси - это умнейший муж при дворе и друг нашего Яна.

Пастушонок - мальчик лет тринадцати - долго глядел с холма вниз. Прикрыв от солнца глаза ладонью, он всматривался, стараясь угадать, что происходит в деревне, расположенной в долине.

Деревня была заполнена вооруженными людьми - конными и пешими. Он заметил небольшую группу всадников, выехавшую из деревни. Всадники поднимались на холм, прямо к нему. Впереди ехал рыцарь. Рядом с конем шел пожилой крестьянин в длинной белой рубахе и безрукавке; позади ехали двое латников. Рыцарь остановил коня около мальчика.

- Доброго пути, пан рыцарь! - Мальчик снял с белокурой лохматой головы шапчонку и внимательно поглядел на крестьянина. И хотя он прекрасно знал своего односельчанина из Троцнова - дядю Иозефа, но что-то в лице крестьянина удержало его от приветствия.

- Слушай, хлопче, - обратился к нему, словно впервые видя мальчика, дядя Иозеф, - как напрямки тут пройти к Волчьему оврагу?

- К Волчьему оврагу? - переспросил мальчуган. - Так вам надо спуститься вон сюда с холма и ехать прямо к лесу вон за то дерево, что в стороне стоит, и там увидите тропку. По ней прямо к Волчьему оврагу и выйдете.

Рыцарь, сидя на лошади, поглядывал то на мальчика, то на крестьянина и усмехался в усы.

- Добро, едем, - прервал он разговор с пастушонком и, тронув коня, стал спускаться с холма.