— Свиделись наконец-то, Михаил Васильевич! — проговорила она, глядя с ненавистью в лицо Донорову.
Рабочий был поражен. Преступником был не тот уголовного вида человек, как ему показалось сразу, а именно тот, о котором он думал, что он задавлен заботами о детях.
— Тесно на земле стало, перекрещиваются дорожки. Считай, более двадцати лет не виделись.
Эта встреча, видно, потрясла Донорова. Уж кого-кого, а Таську он никак не ожидал здесь увидеть. Предала-таки его!
— Ну и стерва же ты! — не удержался Мишка. — Продала!
— Забыл небось, как застрелить меня хотел там, за сараем! — прошипела Таська, подходя к нему вплотную, отчего Мишка стал отклоняться назад, словно ожидая, что она его ударит.
— Жаль, что тогда не прикончил тебя! — со злобой, захлестывающей его сознание, проговорил Мишка. — Знал бы, что ты такая, избавился бы от тебя! Ты всегда была змеей, не разглядел…
— Гражданин Доноров! — прервал их перебранку полковник. — Признаете вы, что во время войны служили у немцев в гестапо под фамилией Михаила Лапина?
— Да, да, гражданин начальник! — с раздражением заорал Мишка. — Все признаю, все. Уберите отсюда этих ваших свидетелей. Хватит с меня: насмотрелся я уже на них!
— Уведите его! — приказал полковник конвоиру. — Вас, товарищи, я благодарю за помощь, большое вам спасибо, — повернулся полковник к трем мужчинам: светловолосым, коренастым, внешне чуть-чуть похожим на Мишку Донорова.
Рабочий задумчиво поглядел вслед преступнику, и тот, как будто почувствовав его взгляд, оглянулся. Да, это был не задавленный заботами человек, каким он показался рабочему вначале. Сузившиеся бесцветные глаза кололи, в них просачивалась ядовитая злоба загнанного волка. Обложенный красными флажками, он скалил зубы, готовый последний раз броситься в смертельную схватку. И столько в его взгляде было от зверя, что рабочий слегка поежился, представив себе встречу с этим человеком. И они пошли в разные стороны: за одним закрылась дверь, выпустив его в яркий солнечный мир, другой переступил порог, за которым для него кончалась дорога преступлений.