— Было бы здорово, — сказала Барбара. — Позови, если что найдешь.

Зеркало потускнело, становясь черным, а свеча, стоящая перед ним, с шипением погасла, оставив Барбару на миг в затемненном трейлере. Она взмахнула рукой в воздухе, и свет зажегся.

Она выпрямилась, одной рукой потирая спину, которая затекла и болела от неудобной позы.

— Ты как? — заботливо поинтересовался Чудо-Юдо, сидя у ее ног. Если расстояние было велико, общение при помощи магического зеркала могло отнимать много энергии. — Выглядишь так, будто без бокала вина не обойтись.

— Отличная идея, — сказал Барбара, поднимаясь на ноги и направилась к холодильнику, лелея надежду. Было мило, что он беспокоился. Удача ей сопутствовала, и она обнаружила бутылку сухого белого вина прямо за хрустальными сосудами с Живой и Мертвой Водой.

— Пока ты не отключилась, — добавил Чудо-Юдо. — ты могла бы дать мне чего-нибудь перекусить.

Ха. Надо же, какой заботливый! Она достала кусок ростбифа и поставила перед ним на тарелке.

— Ну, что теперь? — спросил он, набив мясом пасть.

— Теперь я присоединюсь к культу, — ответила Барбара. — Я слышала, что там милейшие люди.

***

Даже в обычной ситуации Барбаре было нелегко затеряться в толпе с такой-то гривой черных как смоль волос и ростом почти шесть футов (ок.180 см — прим. пер.). Тот факт, что чаще всего она была одета с головы до пят в черную кожу или цветастые цыганские юбки тоже не способствовал незаметности. Но она предположила, что люди, которых привлекают мероприятия Джонатана Беллингвуда, одевались чуть более консервативно, и она остановила свой выбор на паре черных джинсов и белой блузе крестьянского стиля. Она заплела волосы в косу и надела туфли без каблуков вместо мотоциклетных ботинок. Это было максимально возможное «слияние с толпой», которого она могла достичь.

Около 75 человек собрались на мероприятие, разрекламированном в газете «Настройся на волну». Чтобы это не означало. Насколько она могла сказать, какой-то способ духовного развития. Все, что заботило Барбару — это представится ли ей возможность увидеть загадочного мужчину в действии и получить некое представление, применял он магию или нет.

Она надеялась, что доказательством будет присутствие Грейс, жены Ивана, но единственным человеком на сцене павильона местного парка был стройный блондин с волнистыми волосами и застенчивой улыбкой. Харизма Джонатана Беллингвуда стала ясна, как только он начал говорить: он полностью завладел толпой. Но насколько Барбара могла сказать, он был просто умен, красноречив, и знал толк в управлении эмоциями людей — ничего сверхъестественного.

Так называемый гуру немного поговорил об обычных вещах: пути к просветлению, совершенствованию себя, исцеляющей силе разума и всяком таком. Он ввел группу в глубокую управляемую медитацию, которая закончилось насыщением окружающего пространства вибрацией энергетического фона, и даже Барбара ощутила ее в своем теле как успокаивающий бальзам. На мгновение она почти начала думать, что Иван был просто втянут в неприятную тяжбу об опекунстве. Неприятно, но ведь и не ее область специализации.

Но затем что-то изменилось. Совсем незаметно на первый взгляд. Завершив медитацию, Беллингвуд отправил в толпу несколько молодых девушек с корзинками для пожертвований. Ничего необычно не происходило (Барбара полагала, у него были соответствующие разрешения), но потом, как только он заговорил о его благодарности за любое пожертвование, неважно, маленькое или большое, и как это замечательно — вносить вклад в работу, Барбара начала чувствовать, словно ее что-то тянет. Чувство было слабым, но настойчивым. Она даже почти потянулась за кошельком, несмотря на то, что не взяла его с собой.

Вокруг нее люди улыбаясь, складывали свои купюры в корзины. Маленькие дети искали в своих карманах монеты, а неопрятного вида бродяжка, просто отдыхавшая на скамье, огляделась по сторонам, украдкой запустила грязную руку себе в декольте и вытащила рваный доллар.

Тихо зарычав себе под нос, Барбара подошла и встала рядом с женщиной, не взирая на запах исходивший от ее одежды и пожитков. Барбара с несвойственной для нее нежностью положила руку на заскорузлый от грязи рукав бездомной.

— Держите лучше это при себе, — тихо произнесла Барбара. — Полагаю, вам это нужнее, чем ему.

Женщина моргнула, будто очнулась ото сна, исподлобья взглянула на Барбару и быстрой рысцой, может быть, немного неуклюжей, отправилась восвояси, запихивая свою драгоценную купюру обратно в укромное место.

Барбара скрестила руки на груди, не столько, чтоб удержаться от пожертвования (ибо как только она распознала «толчок» сверхъестественного, он более не имел на нее воздействия), сколько для того, чтобы подавить вполне логичный импульс остановить магический холодок и послать его обратно тому, кто использовал его для обретения власти над этими людьми. Посмотреть, что будет.

Она не хотела пока выдавать себя; до тех пор, пока не вычислит, как именно он это делает. Находясь так близко к Беллингвуду, она явно видела, что он Смертный. Ранее она думала, что мужчина, возможно, мог быть каким-нибудь сверхъестественным существом, использующим магию Иноземья, наплевав на запрет Королевы хранить инкогнито. Это была плохая идея — игнорировать указания Высшей Королевы Иноземья. Если, конечно, ты хочешь сохранить голову на плечах и пребывать в том же самом теле, в котором родился. Даже Бабы Яги с Королевой не связывались.

Если Джонатан Беллингвуд был Смертным, как ему удавалось воздействовать на всех этих людей? Барбара не могла найти никаких объяснений, но точно была уверена, что здесь что-то нечисто. И она была преисполнена решимости выяснить что именно, если это поможет ей, как она и обещала, вернуть Ивану дочерей.

Выглядело так, будто она собиралась войти в пасть чудовища — в саму коммуну. Да пропади все пропадом. И это означает, что ей придется быть милой с другими. Не то умение, которым она могла бы похвастаться даже в самый лучший момент своей жизни. Для них же лучше, чтоб там был шоколад.

***

Вернувшись в Эйрстрим, Барбара поведала Чуду-Юду то немногое, что смогла обнаружить и каким будет ее следующий шаг. Ее напарник не очень-то этому обрадовался.

— Мне хотелось бы пойти с тобой, — ворчал он. — Ты же знаешь, как я ненавижу отсиживаться здесь, брошенный на произвол судьбы, пока ты там веселишься. Но я должен остаться и охранять Живую и Мёртвую Воду.

Барбара похлопала его по белой голове.

— По крайней мере, ты сможешь наколдовать себе еду всякий раз, когда проголодаешься. С тобой намного проще, чем с обычной собакой. Снаружи-то ты у нас совсем обычный, сразу и не разберешься.

— Не обижай меня, — сказал Чудо-Юдо. — Но обязательно будь осторожна. Как бы то ни было, ты понятия не имеешь какие козыри припрятаны у этого парня в рукаве.

— Сейчас ты меня обижаешь, — немного уязвленно произнесла Барбара. — Я Баба Яга. Я пока не встречала Смертного, который мог бы меня обставить.

— Ну, знаешь ли, ты тоже родилась Смертной, — напомнил ей драконопёс. — Ты не непобедима.

— Правда, — согласилась Барбара. — Но я очень, очень эксцентрична. Это моя суперсила.

— Отлично подмечено, — промолвил Чудо-Юдо. — И так, к слову, мне кажется, твое зеркало вызывает.

Барбара схватила волшебное зеркало и села, быстро входя в состояние транса, доверив Чуду-Юду следить за обстановкой.

— Бека! — поприветствовала она. — Ты что-то узнала? Я собираюсь, если получится, поехать в это заведение, и было бы хорошо иметь еще какую-нибудь информацию, кроме обвинений скорбящего отца и смутных подозрений.

— Тогда я сейчас стану твоей новой самой любимой девочкой, — сообщила Бека из мерцающего зеркала с усмешкой. — Поскольку у меня есть для тебя несколько актуальных фактов.

— Ну, ты была моей давней самой любимой девочкой, — ответила Барбара. — Ну и Белла, конечно, тоже. Но если ты мне сейчас дашь что-нибудь конкретное, то обещаю привезти тебе бутылку вина, когда в следующий раз вернусь в Калифорнию.