Поскольку разрыв междисциплинарных связей в практической деятельности влечёт за собой множество мелких и больших неприятностей, то проблема некоторым образом осознаётся и в современной науке это получило название «кризис фрагментации знания». Так в разделе «Области исследований» Паспорта специальности ВАК РФ «Социальная философия» — 09.00.11 «“кризис фрагментации” современного обществознания и пути его преодоления» — одна из рекомендуемых актуальных тем. Однако «кризис фрагментации» — это проблема не только исключительно обществоведения, но проблема исторически сложившейся науки в целом. И этот кризис проникает в глубины всех без исключения сфер профессиональной деятельности, для которых готовит кадры система образования. При этом сама система образования — один из главных факторов, порождающих этот кризис, поскольку в наши дни в научно-исследовательскую деятельность и в сферы приложения реальных и мнимых достижений науки не войти, предварительно не получив базового образования.

Если анализировать причины такого положения дел, то одна из наиболее весомых причин — изменение характера высшего профессионального образования в период, начиная примерно с середины до конца XIX века, и вызванное этим изменение путей развития мировой науки в целом.

Ранее этого времени в основе высшего профессионального образования помимо текстов всё же лежала личностная культура чувств и интеллектуальная деятельность обучаемых, направленные на изучение канонов, т.е. сводов обязательных к исполнению правил и запретов, регламентирующих профессиональную деятельность в соответствующей сфере. Сами же каноны подчас складывались веками, а в основе их развития и появления новых канонов лежали интуиция и чувство меры, которые предлагали новые решения, и практика, которая отвергала ошибочные решения.

Так были развиты архитектурные каноны, каноны медицины^[294], каноны корабельной архитектуры и иных видов инженерной деятельности, канон судовождения (он получил название «хорошая морская практика») и т.п.

Следование выработанному таким образом канону той или иной профессиональной деятельности гарантировало некоторый приемлемый для своего времени уровень качества соответствующих видов деятельности и их безопасности. А отступление от канонов не гарантировало ничего и в ряде случаев сопровождалось катастрофами.

Один из наиболее известных примеров такого рода трагического по своим последствиям отступничества от канона — шведский линейный корабль «Ваза», названный в честь правящей династии. Он был построен вопреки канону того времени строительства кораблей этого класса, поскольку заказчик — шведский король Густав II Адольф — настоял на этом, ибо хотел иметь самый быстроходный и самый сильный в мире корабль. В итоге такого политического давления корпус «Вазы» был у́же, нежели этого требовал канон, осадка тоже была меньше, он нёс паруса большей площади, нежели это допускал канон, на нём были установлены более тяжелые пушки, нежели предполагал канон. Все эти отступления от выработанного канона не были подкреплены какими-либо расчётами или экспериментами на основе научно обоснованных инженерных методов, которых в то время (1625 г. — выдача заказа и разработка проекта) просто не существовало. С позиций же владения инженерными знаниями наших дней отступничество от канона при строительстве «Вазы» предстаёт в следующем виде.

Уменьшение ширины корабля ведёт к снижению сопротивления воды движению и соответственно — к росту скорости хода при затратах той же мощности, но имеет следствием уменьшение характеристик поперечной остойчивости. Характеристики поперечной начальной остойчивости корабля (т.е. при нулевом крене) связаны с моментом инерции площади его действующей ватерлинии относительно продольной оси, который определяется по формуле:

где интегрирование ведётся по длине корабля по ватерлинии, а «y» — удаление наружной поверхности борта от продольной оси, измеряемое в плоскости действующей ватерлинии («y» изменяется по длине корабля).

Поскольку «y» под интегралом находится в третьей степени, то казалось бы незначительное уменьшение ширины корабля может привести к недопустимому снижению поперечной остойчивости и иметь роковые последствия. Кроме того, из курса статики корабля известно, что любой дополнительный груз, размещаемый выше действующей ватерлинии, ухудшает остойчивость корабля: в данном случае это касается артиллерийских орудий, мачт, рей, такелажа и парусного вооружения, более тяжёлых, нежели допускал канон.

Улучшить остойчивость за счёт балластировки не представлялось возможным, поскольку в угоду достижению превосходства в скорости осадка «Вазы» также была меньше, чем того требовал канон. Соответственно и высота корпуса также была недостаточной для того, чтобы корабль мог принять необходимое количество балласта (в случае приёма балласта в необходимом количестве вследствие увеличения осадки пушечные порты нижней палубы «Вазы» оказались бы слишком низко над водой либо вообще ушли бы под воду).

Увеличение площади парусов «Вазы» в угоду достижению большей скорости имело следствием увеличение кренящего момента при воздействии ветра, что требовало увеличения остойчивости, ухудшенной сужением корпуса корабля, недостаточной балластировкой и принятием на борт более тяжёлых орудий, установкой более тяжелых мачт, рей, такелажа и парусного вооружения.

В результате неправомерного отступничества от канона в первом же плавании 10 августа 1628 г. при слабом, но порывистом ветре налетевший шквал накренил корабль, шедший даже не под полными парусами^[295], так, что он черпанул воду открытыми пушечными портами нижней батарейной палубы (этот момент изобразил художник на рисунке ниже), после чего лёг на борт и затонул, погубив порядка 50 человек из примерно 100 человек экипажа и членов их семей, приглашённых на борт в первое плавание (по другим данным погибло около 170 человек). Корабль не спасло даже то обстоятельство, что как сообщают некоторые источники, в тайне от короля ширина корпуса «Вазы» была увеличена его строителем на 2,5 м^[296].

Потом об этом позоре предпочитали не вспоминать в течение нескольких столетий. Нашли корабль на дне моря в 1961 г., подняли, обработали консервантами, в течение 30 лет вели реставрационные работы, и с 1990 г. он экспонируется в музее своего имени в Стокгольме^[297]…

Освоение канонов профессиональной деятельности в те времена протекало на основе расширения кругозора обучаемых, охватывавшего и другие отрасли знания, с которыми канон профессиональной деятельности был так или иначе связан прямо или опосредованно: именно в этом изначально был смысл термина «университетское образование» (слово «университет» происходит от латинского «universus» — «всё», иначе говоря, — «всеобщность»). Т.е. в действительно университетском образовании профессионально специализированные знания — всего лишь более детально проработанные фрагменты общей и целостной картины целостного мира, которую рисовала наука соответствующей эпохи и которую в целом обязаны были знать все выпускники университетов.

И далее уже в своей профессиональной деятельности именно на основе широкого кругозора профессионалы разных отраслей могли понять друг друга при осуществлении совместными усилиями комплексных проектов, частные задачи в которых решались на основе соответствующих канонов.

Кроме того, у тех, кто опьянён научно обоснованными методами решения разного рода частных задач наших дней, в действительности нет причин превозноситься над профессионалами прошлых эпох, поскольку некоторые задачи, которые успешно и неоднократно решались в прошлые эпохи, не могут быть решены на основе научно обоснованных методов наших дней.

Личностная же культура чувств и психической в целом деятельности, в которой чувство меры и интуиция были главными факторами выработки новых канонов и модификации ранее существовавших, в ряде случаев позволяла делать то, что не позволяют инженерные методы наших дней. Так задача «построить амфитеатр, в котором звук разрываемой на сцене бумаги или шёпот актёра были был слышны на всех зрительских местах, включая задние ряды, столь же отчётливо, как и на сцене», — за пределами возможностей инженерных методов наших дней… Однако такие амфитеатры древние греки строили практически везде, где жили. В наши дни эта задача решается посредством микрофонов, электроники, звуковоспроизводящей аппаратуры, которую размещают в разных местах зрительного зала. И ценители музыкального искусства знают, что звучание живого голоса или музыкального инструмента, не прошедших через электронику и управляющее воздействие звукооператоров — это одно, а техническое звуковоспроизведение, подменяющее живую музыку, — это нечто, качественно иное. Т.е. имеет место определённый регресс качества жизни на фоне научно-технического прогресса.