А когда им прямо указывают на жизненную проблематику; ставят вопросы о соотнесении вероучения РПЦ с жизнью как таковой; задают вопросы о причинах расхождения во мнениях исторически сложившихся вероучений, — то они либо высокомерно молчат, либо запираются в ракушке своего конфессионального вероучения и выдают (если знают) готовые как бы ответы в цитатах или в пересказе мнений церковных авторитетов прошлых времён, и эти ответы в цитатах большей частью — уход от ответов по существу на поставленные вопросы.

Чувства и интеллект отключены, задавлены вероучением, а известная им книжная «мудрость» церковных авторитетов либо не адекватна по своему существу конкретике проблем в жизни общества, либо вообще ничего не говорит о назревших проблемах, в результате чего осмысление жизни как таковой, выявление и разрешение проблем для них оказывается невозможным. Вследствие этого они нуждаются в поводырях по жизни, но иерархи РПЦ, отгородившись от Жизни Библией и традицией истолкования Жизни на её основе, в Жизни сами ничего не видят: «слепые поводыри слепцов…».

Если их всё-таки «достать», то начинается истерика, если собеседники не приемлют их универсальный ответ, даваемый в разных вариациях, смысл которого можно выразить и так:

·  наша вера — единственно истинная;

·  этот мир — временное пристанище души, поэтому нечего мудрствовать о законах его бытия и пытаться здесь построить рай тем более, что Промысел Божий неисповедим и Бог попускает злу, чтобы испытать нас на стойкость в вере;

·  надо быть стойким в вере и тем спасать свою душу, а для этого всё посылаемое Богом в жизни, включая злодейства и неурядицы, надо смиренно перетерпеть.

Это всё в совокупности и характеризует тип строя психики зомби, не внемлющего ни чему в Жизни, что не предусмотрено его программным обеспечением. И этот строй психики на основе византийского вероучения массово воспроизводит РПЦ в обществе со времён своего воцарения на Руси.

По существу сказанное означает:

Если соотноситься со статистикой распределения населения по типам строя психики, то в итоге без малого тысячелетней деятельности РПЦ — к 1917 г. на Руси имел место регресс по качественным показателям в сопоставлении со временами языческой Руси изначальной.

И даже если отвергнуть наши представления о жизни языческой Руси изначальной в докрещенские времена как якобы ничем не подтверждаемый вымысел, то и без этого сопоставления состояние нравов и духовности общества в России на 1917 г. говорит не в пользу РПЦ.

Поэтому не следует удивляться тому, что, когда в результате февральской революции посещение церковных служб перестало быть обязательным, только 10 % нижних чинов в воинских частях, действовавших на фронте, на пасху 1917 г. приняли участие в исполнении РПЦ-шной обрядности. По существу к тому времени простонародье видело в РПЦ одну из главных виновниц своих бед: чуяло её антинародную, античеловечную сущность правильно, и потому отвергло её.

Так сложилось, что итоговую оценку деятельности РПЦ на Руси к 1917 г. дал А.Н. Вертин­ский (1889 — 1957) в очень сильной по своему воздействию поэтической форме. В годы революции он написал стихи, ставшие уникальным романсом-реквиемом, которые он посвятил памяти юнкеров, погибших в Москве в октябре 1917 г. в ходе октябрьского государственного переворота, ещё не успевшего стать Великой октябрьской социалистической революцией:

В этих стихах выразился концентрат непосредственного ощущения всего кошмара истории послекрещенской Руси, а последнее четверостишье — это итоговая оценка жизни Руси под властью византийского вероучения.

И поскольку ко времени написания этого стихотворения-рек­ви­ема РПЦ учила Русь жить без малого 1 000 лет, а эффективность церковной педагогики не была нулевой, то весьма значимо свидетельство А.Н. Вер­тин­ского о событии, изначально нёсшем символичный смысл: «…какая-то женщина с искажённым лицом / Целовала покойника в посиневшие губы / И швырнула в священника обручальным кольцом» — ЭТО ТОЧНО ПО АДРЕСУ И ВПОЛНЕ ЗАСЛУЖЕННО, поскольку «... Бог не есть бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (Новый завет, Павел, 1‑е Коринфянам, 14:33). И страна может быть бездарной, только если Дух Святой для неё — не наставник на всякую Правду-Истину; а это, в свою очередь, может быть, прежде всего, следствием того, что она упорствует в приверженности ложному вероучению.

Приведённые выше слова апостола Павла обличают исторически сложившееся христианство, включая и православие, как отступничество от Бога: чему учили — то и получили.

Они объясняют и причины краха стойких в вере Византии и Российской империи: дело не в якобы неискоренимой склонности паствы ко греху и не в силе врага рода человеческого; не в якобы близкой к нулю эффективности церковного учительства; не в якобы обречённости Богом праведных на безвинные страдания, ради испытания их в стойкости в вере — дело в том, что вероучение исторически сложившегося христианства, восходящее к Никейскому собору, неадекватно Промыслу, а церковное учительство (педагогика) были достаточно эффективны для того, чтобы порабощать души людей в череде поколений этим вероучением, под властью которого над умами и душами людей и Византия, и Российская империя пришли к краху, запрограммированному стойкостью в отступничестве от Бога.

Неадекватность Промыслу исторически сложившегося христианства проявляется и в том, что в своих вероучительных проповедях и трактатах церковники обходят молчанием и никогда не комментируют в связи с реальными жизненными проблемами общества приведённые слова апостола Павла, будто их и не было вовсе или они ничего не значат в оценках событий в жизни.

Поэтому с того момента, как обручальное кольцо убитой горем женщины было брошено в лицо попу, память о чём в культуре закрепил А.Н. Вер­тин­ский романсом-реквиемом, византийское вероучение на Руси не имеет будущего: всё последующее — его агония.

———————

То, что марксизм — учение беззастенчиво атеистическое, вследствие чего он может быть интегрирован в традиционную православную культуру только за счёт дальнейшей шизофренизации общества[88], это очевидно. Но также очевидно и то, что дорогу марксизму к монопольному господству в сфере идеологии общества проложило само же православие своей неспособностью решать реальные проблемы в жизни. Заклинания социальной стихии в духе «наша вера истинна, Христос терпел и нам[89] велел» не защищают от проблем и неумения их разрешить своевременно в русле Промысла точно так же, как впоследствии СССР не могли защитить заклинания в духе «учение Маркса всесильно потому, что оно верно».