За десять минут до конца отпущенного времени, Снейп обратился к классу:

— Над вашим зельем, если оно сварено верно, должен сейчас подниматься серебристый пар.

Посмотрев на своё зелье, Гарри решил, что пар над ним всё же серебристый. Таким он казался Гарри, но он знал, что определять степень его серебристости будет преподаватель. Парень слышал, как Снейп медленно прогуливается от одного стола к другому, постепенно приближаясь к нему. Вот он остановился около Гермионы, понюхал ее зелье и молча двинулся дальше. Когда Снейп подошёл к нему, Гарри отодвинулся чуть в сторону, ожидая неизбежного высмеивания, но его не последовало.

Склонившись над зельем и, как в и в случае с Гермионой, понюхав его, Снейп наклонился ближе к Гарри и прошипел:

— Задержитесь после урока, Поттер, — и пошёл дальше, обращаясь уже ко всем: — Теперь каждый пусть наполнит флакон тем, что получилось. Напишите на нём своё имя и оставьте на моём столе для проверки. На дом: свиток в двенадцать дюймов о свойствах лунного камня и его использовании в приготовлении зелий. Сдать в четверг.

Гарри сделал, как было сказано: наполнил флакон зельем, заткнул пробкой и поставил на стол профессора Снейпа. Внешне он выглядел собранным и спокойным, но внутренне он был в панике. Он где-то ошибся? Что-то сделал не так? Снейп думает, что он жульничал? Или он собирается наорать на него за случившееся вчера? Сейчас только уничижающих замечаний Снейпа ему не хватало для полного счастья.

Уверив Рона с Гермионой, что он их догонит, Гарри дождался, когда остальные ученики выйдут из класса, и медленно подошёл к столу профессора Снейпа. Пора покончить с этим.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — тихо спросил он.

Профессор Снейп долго смотрел в глаза Гарри.

— Вы испытываете боль, Поттер, — холодно заявил он. — Очевидно, вы не полностью оправились после вашей вчерашней авантюры. Почему вы не обратились к мадам Помфри за обезболивающим зельем?

Гарри опустил глаза, нервно прикусив губу.

— Потому что оно плохо сочетается с... э-э... другим зельем, сэр, — ответил он. — Мадам Помфри сказала, что мне придётся потерпеть боль несколько дней, пока я полностью не поправлюсь.

Парень медленно поднял взгляд на профессора Снейпа, который некоторое время смотрел на него, прищурив глаза. Наконец Снейп глубоко вздохнул, словно успокаивая себя.

— Понятно, — сквозь зубы пробормотал он. — Похоже, еще никто никогда в вашем... состоянии не был достаточно глуп, чтобы вытворять такое. — На мгновение задумавшись, Снейп потер подбородок и снова взглянул на подростка. — Очень хорошо, Поттер. Можете идти.

— Спасибо, сэр, — всё тем же тихим голосом произнёс Гарри и вышел из класса.

До Большого зала парень добирался долго. Он думал о том, что профессор Снейп вёл себя странно. Горбоносый, с сальными волосами мужчина не упускал ни одной возможности оскорбить покойного Джеймса Поттера, но только не сегодня. Почему? Враждебность Снейпа к Гарри была известна всем в Хогвартсе. Гриффиндорцы с ненавистью относились к данному факту, Рейвенкло и Хаффлпафф сочувствовали парню, а слизеринцы считали это забавным, так как многие из них ненавидели Гарри так же, как и профессор Снейп.

Обед прошёл так же, как и завтрак, но сейчас Гарри не был настроен ни с кем разговаривать. Парень не знал, виной ли тому унылая погода за окном или же раздирающие его голову мысли. Всё, что его занимало, — это боль и бессилие, а ведь впереди было ещё два урока. На Предсказания он ещё мог с лёгкостью не пойти, но Гарри не хотел пропустить первый урок Защиты от Тёмных Искусств. К тому же, он не думал, что это хорошее решение — начать пропускать уроки уже сейчас, как бы плохо он себя не чувствовал.

Когда Рон наконец оторвался от поглощения еды, Гарри отправился вместе с ним в кабинет Предсказаний. Добравшись в молчании до Северной башни, они прошли мимо большого портрета сера Кадогана, надоедливого рыцаря, стремившегося навязать дуэль любому проходившему мимо. По какой-то причине сер Кадоган не хотел понимать, что он не настоящий человек и потому не может ни с кем драться на дуэли.

Когда друзья достигли верхушки Северной башни, Рон настоял на том, чтобы Гарри первым поднялся по серебряной лестнице к люку. Едва парень оказался в кабинете, как в нос ему шибануло непередаваемыми ароматами “благовоний”, которые жгла профессор Трелони. Глаза защипало от навернувшихся слез, Гарри шагнул вперед, споткнулся и едва не упал — Рон успел его поймать. Парень быстро вспомнил, за что он так ненавидит этот предмет. Трелони имела маниакальную привычку пророчить ему смерть. В своих больших очках она напоминала Гарри насекомое. И еще она иногда любила впадать в прострацию. Но всё это, по словам профессора Дамблдора, ни о чём не говорит.

Утвердившись на ногах, парень поблагодарил Рона и вместе с другом сел за небольшой столик в задней части класса. На столе лежала потрепанная книжка в кожаном переплёте, но он не стал её трогать. Занятие должно было скоро начаться. Кабинет постепенно наполнялся учениками, которые спешно говорили, стремясь рассказать друг другу что-то до начала занятия. Никто из них не замечал Гарри с Роном. Место в самом дальнем углу едва освещенного класса всё-таки имело свои неоспоримые достоинства.

— Добрый день, — своим мечтательным голосом возгласила профессор Трелони. — С возвращением к Предсказаниям. Я просмотрела судьбу всех вас, особенно учитывая все те приметы, которые я видела за последнее время. Рада сообщить, что мне не удалось увидеть на пути у кого-нибудь из вас Грима, но впереди вас всё же ожидают трудные времена. Некоторые из вас столкнутся с более серьёзными проблемами, другие — с менее. Да-да, именно так. К сожалению, я не могу отречься от того, что я вижу.

Гарри в раздражении закатил глаза. Профессор Трелони не видит того, что происходит у неё под носом, чего уж говорить о будущем всех учеников.

— Немного неопределённости не помешает, не так ли? — пробормотал Гарри, заставив Рона согласно фыркнуть.

— На ваших столах лежит по экземпляру “Оракула снов” Иниго Имаго, — продолжила Трелони, не расслышав реплику Гарри. — Толкование снов — один из важнейших аспектов предсказания будущего. Теперь, пожалуйста, прочтите инструкцию, потом поделитесь на пары и, используя Оракул снов, попробуйте истолковать наиболее свежее сновидение вашего напарника. Начали.

Ученики погрузились в работу, уткнувшись в эти старые книги. Чтение этих инструкций заняло почти весь урок. Прочтя последнее слово, Рон тут же с предвкушением развернулся к Гарри. И тому крайне не понравилось выражение лица друга.

— Я вообще не запоминаю свои сны, — пожав плечами, произнёс Рон. — Так что расскажи мне свой.

— Думаю, мы оба знаем, о чём мои сны, Рон, — тихо ответил Гарри, стараясь не дать ноткам раздражения прорваться в его голос. — Поищи зелёную вспышку и крики в этой книжке и посмотришь на результат.

Глаза Рона расширились, и он со стыдом отвернулся.

— Извини, Гарри, — тихо произнёс он. — Я не подумал.

В конце занятия профессор Трелони поручила им вести записи своих снов в течение следующего месяца. Ученики спустились по лестнице и отправились на очередное занятие. Почти все в той или иной форме жаловались на обилие домашней работы. Все, конечно, были предупреждены о том, что год перед СОВА будет напряженным, но никто не ожидал, что всё начнётся в первый же день. Это просто жестоко.

Войдя в кабинет ЗоТИ, Гарри сразу же наткнулся взглядом на невысокую женщину с короткими, кудрявыми каштановыми волосами. Её крупные глаза, широкий рот и почти отсутствующая шея вызывали ассоциации с жабой. Поверх мантии на ней был надет пушистый розовый кардиган. Гарри пришлось побыстрее отвернуться, чтобы избавить свои глаза от вида ее... э-э... уникального образа. Непонятным образом он тут же понял, почему Сириус и Ремус предупреждали его о профессоре Амбридж.

Сев между Роном и Гермионой, Гарри достал “Теорию магической защиты” Уилберта Слинкхарда. Стараясь не смотреть на Амбридж, он принялся листать книгу. Странно было не ощущать нетерпения перед своим любимым предметом. С третьего курса Защита была тем предметом, в котором Гарри преуспел. Вполне возможно, большую роль в этом сыграли те частные уроки, которые Гарри получал на летних каникулах.