Гарри на мгновение задумался. Гермиона почти в точности огласила то, чем он планировал заняться самостоятельно.

— Это возможно, — осторожно произнёс Гарри, откладывая перо. — Одна проблема: кто будет нашим учителем? Профессор Флитвик был бы неплохой кандидатурой, но привлечение к этому делу преподавателей опасно для их карьеры. Я не хочу никого так подставлять.

— Я не имела в виду, что нас должен учить кто-то взрослый, — осторожно начала Гермиона и взглянула на Рона, получив от него согласный кивок. — Я подразумевала больше ученика, который может передать нам свои знания, основанные на личном опыте.

Гарри несколько мгновений недоуменно смотрел на Гермиону, пока его не осенило, кого она имеет в виду. Она хотела, чтобы он их учил! Он... Гарри Поттер... ребёнок, который словно магнит притягивает неприятности и за которым следит министерство, словно сокол за добычей! Решив, что подруга выжила из ума, Гарри посмотрел на Рона, надеясь на его поддержку. Но рыжий смотрел на него с огнём в глазах, ожидая его ответа. Рон был с ней согласен!

— Вы спятили, — выдавил наконец Гарри. — Вы ведь знаете об этом, да? Я не учитель. Я не знаю, как учить. Если кому им и быть, то это тебе, Гермиона. Ты обходишь меня в любом тесте...

— ...Только в тестах, основанных на знаниях из книг, — перебила его Гермиона. — Ты обошёл меня на полосе препятствий, которую устроил Ремус на третьем курсе. Я не могу побороть своего боггарта. А Ремус и Сириус обучали тебя защите вот уже... три лета подряд? Сюда ещё можно отнести уроки чарам Патронуса. И не только это, Гарри. Подумай о том, что ты уже сделал.

Гарри мгновенно побледнел, резко вдохнув. Это было последнее, чего бы он хотел.

— Давай не будем, а? — тихо попросил он. — Я не хочу вспоминать о том, как наблюдал убийство моего хорошего друга. Не хочу вновь вспоминать, как из палочки Волдеморта появились Седрик и мама с папой, как они уговаривали меня держаться, когда так хотелось всё бросить. Не хочу вновь воскрешать те мысли, что пронеслись в моей голове в тот момент, когда Пожиратель смерти вытащил меня из поезда, готовый доставить к Волдеморту. Должен ли я напомнить и о том, что человек, в которого вы готовы верить, не мог противостоять своему маггловскому дяде? Должен ли я напомнить, что часто те мелкие выходки, которыми вы так готовы хвастаться вместо меня, едва не стоили мне жизни?

Рон с Гермионой опустили глаза — выглядели они пристыженными, видимо, раскаивались, что коснулись такой чувствительной темы.

— Мы не имели в виду... извини, Гарри, — тихо произнёс Рон и виновато взглянул на друга. — А что ты такое там говорил, будто Диггори и твои родители появились из палочки Волдеморта?

Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Как он мог так проговориться? Сделав еще один медленный и глубокий вдох, Гарри принялся собирать материалы своей домашней работы.

— Раз вы хотите учиться, что ж, — бесстрастным голос произнёс он. — Я понимаю, что вы хотите подготовить себя. Я могу дать вам совет, если он вам потребуется, но учить я не буду. Вы двое не понимаете, что самую главную роль в том, что я выжил, сыграло полное — можно сказать, абсолютное — везение. Я только всеми силами старался выжить. В поезде я вовсе не пытался поразить всю школу. Нет, я боролся за свою жизнь и за шанс ещё раз увидеть Сириуса и Ремуса.

Встав, Гарри накинул на плечо сумку и посмотрел в упор на своих лучших друзей. Его лицо было спокойным, но глубоко внутри он чувствовал боль, и воспоминания о той ночи всё ещё были свежи в его памяти.

— Я думал, мои друзья понимают это, — тихо добавил он. — Похоже, я ошибался.

Не дожидаясь их слабых извинений, Гарри поднялся в спальню. Он никак не ожидал, что Рон и Гермиона тоже заразятся верой в то, что Гарри Поттер герой. Он не герой! Он простой мальчик, которому повезло выжить. К сожалению, не всем так везло. Мама с папой отдали жизни только потому, что Волдеморту он был зачем-то нужен. Седрик умер, потому что он был нужен Волдеморту для ритуала.

Глаза начало жечь, парень повалился ничком на кровать и зарылся лицом в подушку. Он так долго пытался быть сильным. Никто не знал, насколько он хотел быть похожим на Седрика. Седрик Диггори имел полное право ненавидеть Гарри из-за его участия в Турнире, но вместо этого он взял опеку над молодым чемпионом. Седрик защитил Гарри от Риты Скиттер, он предложил ему дружбу, когда большинство отвернулись от него. Без всякого сомнения Гарри скучал по Седрику. Тот относился к нему как к нормальному человеку, как к равному. Для него не имело значения, что Гарри был младше его на три года... и что он был мальчиком-который-выжил.

Слезы потекли из глаз Гарри и впитались в подушку. Сириус и Ремус много раз настаивали, что в смерти Седрика нет ошибки Гарри, но парень продолжал терзаться чувством вины, поскольку из-за одержимости им Волдеморта хорошие люди продолжают расставаться с жизнями. Сколько еще хороших людей умрёт? Сколько ещё семей разрушит Волдеморт? Ремус советовал ему думать лишь о том, на что он мог повлиять, но у Гарри не получалось. Вещи, которые он не мог контролировать в своей жизни, были слишком важными, слишком глобальными, чтобы их игнорировать.

15.05.2012

Глава 10. Чувство долга

Следующие две недели не были богаты на события: Рон благодаря советам мадам Хуч быстро прогрессировал как вратарь; на Трансфигурации Гарри удалось заставить мышь исчезнуть, и теперь он, как и Гермиона, перешёл к отработке заклинания Исчезновения над котёнком; истерия начала семестра наконец улеглась, а друзья больше не поднимали тему обучения у Гарри Защите. Наоборот, Рон с Гермионой всеми силами старались не беспокоить друга понапрасну.

Конец сентября принёс ещё одно заметное изменение в жизни Гарри. Мадам Помфри наконец объявила его полностью здоровым, что означало конец посещениям Больничного крыла рано по утрам. Облегчение, которое парень испытал, услышав это, не передать словами. Будто огромный вес сняли наконец с его плеч. Ничто другое не давило на него так сильно. Он снова был здоров!

Гарри также решил носить подавляющее ожерелье, сделанное для него Дамблдором. Он пока не активировал его, но чувствовал себя спокойнее, осознавая, что помощь всегда с ним — достаточно протянуть руку. Выброс, случившийся в ночь пробуждения Волдеморта, так и оставался единственным. Даже самого малого не случилось. И это было крайне необычно. Прошедшим летом выбросы, пусть небольшие, случались достаточно регулярно — по меньшей мере раз в неделю.

Сейчас Гарри работал в библиотеке над заданием по Зельям и конкретно в данный момент бродил меж стеллажами в поисках книги по противоядиям Азии. Стоило ему отойти от их рабочего стола, как Рон с Гермионой принялись шептаться. Он случайно это услышал, но ничего не сказал. Что бы они не замышляли на сей раз, они явно не хотели привлекать к этому его. Гарри не мог понять, задевает это его или приносит облегчение.

Как бы не хотелось Гарри это признавать, он всё больше боялся Амбридж и того, что она способна сделать. Он знал, как плохо она относится к Сириусу и особенно к Ремусу. Амбридж никогда не скрывала свей нелюбви к “нечеловеческим особям”. По словам Сириуса, именно Амбридж два года назад подготовила и провела через министерство законопроект, который сделал фактически невозможным любому оборотню устроиться на работу. И единственной причиной, по которой Ремусу это удалось, было его опекунство над мальчиком-который-выжил, — тогда многие посчитали, что уж такой оборотень не может быть столь же плох, как остальные.

Ремус не обрадовался, узнав, что Сириус рассказал Гарри об этом. Он утверждал, что для него это всё не так важно, но любой, кто знал Ремуса достаточно хорошо, понял бы, что это не так. Ремус становился очень скрытен, когда дело касалось его ликантропии. Он не горел желанием поведать кому бы то ни было, через что ему пришлось пройти и чего лишиться. В том числе и права быть отцом.