Профессор Люпин первый опомнился и подбежал к подростку, своему подопечному и сыну лучшего друга. Он быстро, но бережно перевернул мальчика и трясущимися руками нащупал пульс. Лишь тогда Люпин облегченно вздохнул и прижал парня к груди. Он решил больше не отходить от него.

— Он жив, — сказал Люпин коллегам.

Профессор Дамблдор тут же повернулся к остальным преподавателям и привидениям.

— Обыщите замок, — приказал он и повернулся к МакГонагалл. — Минерва, вернитесь в Большой зал и удостоверьтесь, что там нет паники. Можете сказать друзьям Гарри, что мы его нашли. — Затем он повернулся к мадам Помфри. — Гарри будет у меня в гостевой комнате, пока не будет уверенности, что замок полностью безопасен для него. Возьмите свои запасы и приходите туда.

Получив задания, преподаватели и привидения разошлись. Вздохнув, Дамблдор повернулся к молодому учителю, крепко державшему раненного парня и зарывшегося лицом в его испачканные волосы. Директор присел рядом и положил руку на плечо Люпина.

— Ремус, нужно, чтобы мадам Помфри проверила, не ранен ли Гарри, — мягко произнес он. — Я знаю, ты очень любишь его, но сейчас нужно быть сильным.

Профессор Люпин кивнул и, перехватив поудобнее и крепко прижав к себе Гарри, поднял его. Глаза Люпина встретились с глазами Дамблдора, и директор ясно в них прочитал: «Только попробуйте забрать его у меня — тут же умрете». Дамблдор еще раз вздохнул, и они вместе пошли в кабинет директора, около которого уже ждала мадам Помфри.

Втроем они молча поднялись по лестнице. Войдя в кабинет, Люпин и Помфри сразу же прошли в гостевую комнату. Стало совершенно ясно, что профессор Ремус Дж. Люпин теперь безнадежно привязан к своему подопечному. Дамблдор не мог не заметить возросшего беспокойства в нем. Если что‑то случиться с Гарри Поттером, Ремус будет совсем опустошен.

И ему, директору, нужно сделать так, чтобы это никогда не произошло.

Гарри лежал на мягкой кровати и наслаждался ее приятным теплом. Большое количество подушек вокруг, к тому же его накрыли нескольким одеялами, отчего было даже жарко. Неподалеку он услышал приглушенные голоса и поглубже зарылся в подушки: не было никакого желания сейчас слушать, о чем там говорят. Ему было хорошо и вовсе не хотелось так скоро расставаться с этим ощущением. Было очень приятно, ведь он в безопасности. В безопасности.

Ему захотелось снова уснуть, но что‑то останавливало его. Что‑то коснулось волос. Ощущение было знакомое и новое одновременно. Гарри это не понравилось, и он застонал от досады. Он ничего не хотел, только уснуть тем сладким сном. Инстинктивно Гарри постарался отмахнуться от раздражителя, но его руки онемели и не захотели слушаться его.

— Я думаю, он вернулся! — сказал чей‑то голос.

Вернулся? Зачем кто‑то ждет его пробуждения? Это не понравилось ему еще больше. Гарри начал размышлять, но это давалось с трудом, ведь его затуманенный ум все еще отказывался работать. Он постарался вспомнить, что произошло этой ночью, но это ему так и не удалось. Он не помнил, как ложился спать. Последнее, что всплыло в памяти — это то как он подходил к башне Гриффиндора.

СИРИУС БЛЭК!

Он вспомнил. Вспомнил, как Блэк прижал его к стене, требуя пустить его в гриффиндорскую башню. Вспомнил свои беспомощные попытки вырваться. Вспомнил, как что‑то ударило его по затылку.

Гарри быстро перевернулся на спину и сел; от внезапно пришедшего страха стало трудно дышать. Он не обратил ни малейшего внимания на тут же возникшее головокружение. Несколько расплывчатых силуэтов подбежали к нему, и чьи‑то руки попытались уложить его обратно на мягкую кровать. Он сопротивлялся, как мог, не желая уступать. Сириус Блэк ничего от него не получит.

— Успокойся, Гарри, — прозвенел в ушах знакомый голос. — Мы не ударим тебя. Блэка здесь нет. Ты в безопасности.

Гарри отступил, но тело еще было напряжено и продолжало сопротивляться рукам, настойчиво желающими уложить его. Все еще тяжело дыша, он нервно огляделся по сторонам.

— В безопасности? — спокойно спросил он. — Его здесь нет?

Ему осторожно надели очки, и четкость очертаний предметов вернулась. Сначала он увидел профессоров Дамблдора и Люпина — именно они и пытались его уложить. Потом он заметил и профессора МакГонагалл, мадам Помфри и… профессора Снейпа. Медленно он перевел взгляд на профессора Люпина и тут же отвернулся, почувствовав, что глаза начинают наполняться слезами.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри? — мягко спросил Дамблдор.

Парень кивнул.

— О–он хотел проникнуть в башню Гриффиндора, — дрожащим голосом произнес зеленоглазый паренек. — Он сказал, кажется, что‑то вроде «он здесь, в Хогвартсе». Он был чем‑то взволнован. Думал, что кто‑то находится в башне и хочет навредить мне. Я… я…

— Все хорошо, Гарри, — произнес профессор Люпин. — Ты уверен, что Блэк не хотел причинить тебе вреда?

Гарри снова кивнул и посмотрел на свои руки. Он почувствовал себя ребенком, которому запретили выходить на улицу, а он все же ослушался и вышел поиграть. Он чувствовал, будто разочаровал свою «семью». И ему это совсем не понравилось.

— Простите меня, — тихо произнес Гарри. — Я–я не думал, что он окажется внутри замка. Мне не следовало уходить с праздника.

— Ты не сделал ничего, за что нужно извиняться, Гарри, — вполне искренне произнес Дамблдор. — Это не твоя вина. Однако факт, причем неутешительный, в том, что ты оказался здесь не в полной безопасности, как мы были уверены. Сириус Блэк может попытаться завоевать твое доверие, но пока он не пойман, я вынужден настаивать, чтобы ты нигде не оставался один.

Гарри опять лишь кивнул, почувствовав, что вот–вот снова заплачет. Ему это решение не понравилось потому, что он чувствовал, что это его наказание за то, что Дамблдор назвал «не его виной». Это нечестно.

— Кто‑нибудь еще знает? — спросил паренек все еще дрожащим голосом.

Повисло недолгое молчание.

— Привидения сообщили нам о тебе, когда заканчивался ужин, — подбирая слова, ответил Люпин. — Я знаю, ты не любишь внимания, но сейчас мы уже ничего не можем сделать. Твои однокурсники должны знать, что опасность реальна, а мы не сможем быть с тобой всегда и везде. Понимаешь?

— Все придет в норму через несколько дней, — весело произнес Дамблдор. — А теперь отдохни немного, еще слишком рано.

Взрослые стали медленно покидать комнату, но когда поднялся профессор Люпин, Гарри непроизвольно схватил его за рукав и попросил взглядом остаться. Профессор понял намек и снова присел на край кровати. Сейчас, лежа на спине, Гарри вновь почувствовал головокружение. Он уже так часто старался не замечать боли, что это впиталось ему в кровь, стало очередной его способностью.

Люпин тепло улыбнулся и укрыл мальчика одеялом. Веки снова налились свинцом, поэтому профессор аккуратно снял с гриффиндорца очки и стал просто наблюдать, как Гарри медленно засыпает.

— Не волнуйся, мой мальчик, — мягко прошептал Люпин. — Мы пройдем через это.

Без сомнения это было долгое воскресение и такая же долгая неделя. По школе уже распространились слухи, почему‑то, о попытке похищения, и каждый хотел выяснить подробности, но Гарри молчал. Все, что стало известно, ученики узнали из рассказа Полной Дамы (которая сама могла рассказать только то, что видела). Таким образом, к вечеру воскресенье каждый уже успел придумать свою невероятную версию того, что произошло на самом деле, и как Сириус Блэк исхитрился попасть в замок.

Профессор Люпин оказался прав — ученики поняли всю серьезность ситуации и угрожающую опасность. Казалось, все гриффиндорцы взяли на себя роль телохранителей Гарри и пытались охранять его, как только могли. Причем оказалось, что в этом гораздо больше плюсов, чем минусов. Ведь чем ближе был матч по квиддичу, тем больше накалялась атмосфера между факультетами Гриффиндор и Слизерин. Уже произошло несколько стычек, а для слизеринцев стало нормой делать все возможное, чтобы запугать Гарри Поттера, заставить его нервничать. Некоторые даже пытались убедить Гарри, что снова видели Сириуса Блэка в замке, другие, едва Гарри оказывался рядом, принимались обсуждать все преимущества для убийства кого‑нибудь именно на поле для квиддича.