Чем больше думаю о Кэссиди, тем большезадумываюсь о том, что мотивирует её безумное поведение. Она никогда не пыталась проделывать такое со мной в прошлом году. Даже летом, после вечеринки, она держалась на расстоянии. Всё равно. Она должна держаться подальше от меня.

Направляюсь в сторону пляжа и вздыхаю от облегчения, когда замечаю, что там нет очереди, чтобы заказать еду. В августе было много туристов, и здесь было немного тесновато для обеда.

— Ну, привет, дорогой. Как дела? — говорит тётя Элла из-за прилавка. Так мы её называем, тётя Элла. Технически, она тётя Лейлы и Чейза, но она следует по другому пути.

Тётя Элла и её муж владеют кафе «У моря». Они оба живут на острове всю свою жизнь, поэтому большинство из нас росли вместе с ними. Тётя Элла высокая, стройная и изящная. Она дарит улыбку каждому, любит обнимашки, и не думаю, что когда-нибудь слышал из её уст что-то плохое о ком-либо. Если бы у меня была тётя, я бы хотел, чтобы она была такой, как тётушка Элла.

— Я добрый и голодный. — Она знает, что у меня обед, поэтому принимает мой заказ как можно скорее.

— Тебе как обычно? — Мысль об её Кубинских сэндвичах заставляет меня пускать слюни.

— Должен ли я заказать что-то ещё? — говорю, улыбаясь ей, пока достаю бумажник.

— Нет. Садись там, буду минут через пять. — Она улыбается мне, и я чувствую, как укол ревности проходит сквозь меня. Тётя Элла и её муж такие искренние и добрые. Её сын, Бен, который учится сейчас в колледже, даже не представляет, как ему повезло.

Поворачиваюсь в сторону диванов, и кровь застывает в моих жилах. Она сидит прямо там, и я просто смотрю на неё.

Что мне делать? Подойти и заговорить с ней или сделать вид, что я её не заметил? Я просто должен держаться подальше от неё.

Издаю вздох, ибо знаю, что должен взять себя в руки и поговорить с ней лицом к лицу. Это должно когда-нибудь случиться.

— Привет, — говорю ей. Она смотрит на меня, и её глаза расширяются. Она кажется такой крошечной, свернувшись калачиком на диване и подогнув ноги под себя. Облокотившись на подлокотник, используя его как опору для книги, она ест сэндвич, Кубинский сэндвич. Я чувствую боль в груди.

— Привет, — тихо говорит она, и её глаза пристально следят за мной. Между нами возникает минута молчания, и я протягиваю руку, потирая шею. Она так прекрасна. Один только взгляд на неё причиняет мне боль.

— Что ж, я рад, что снова столкнулся с тобой, потому что хочу извиниться перед тобой за это утро.

Её щеки и уши краснеют, и она опускает взгляд вниз, глядя на свои колени.

— Нет, нет, нет, это не то, что ты думаешь. Я не жалею об этом.

Она снова смотрит на меня, и я дарю ей маленькую улыбку.

— Мне жаль, что оставил тебя. Я был груб и у меня были на то причины, но это никак не связано с тобой. Я сожалею, прими мои извинения. — Её лицо не выражает эмоций, но она изучает меня. Думаю о том, как это прозвучало для неёе. В принципе, я сделал это, а не она. И чувствую себя идиотом.

— Ладно. — Она улыбается и моё сердце тает. Просто из-за того, что она понимает и прощает меня. Я не заслуживаю её улыбки. Она должна дарить её кому-то достойному, но, определённо не мне. — Хочешь присесть? — спрашивает у меня ещё тише.

— Эм, конечно. — Знаю, что не должен сидеть рядом с ней. Между нами никогда ничего не произойдёт, даже если она захочет этого, но если я могу украсть несколько моментов с ней здесь и там, то воспользуюсь этим.

— Так ты живёшь здесь? — она осматривает кафе. Должно быть, убеждается, что со мной здесь никого нет.

— Да, всего в двух кварталах отсюда. — Указываю на северную часть острова. Это такой банальный вопрос, и хотя я уже знаю, где живёт она, не могу перестать улыбаться ей.

— Я тоже. — Она улыбается. Мои глаза опускаются к её губам. Они покусаны и идеальны. — Ну, это объясняет, почему я столкнулась с тобой. Сожалею об этом, кстати. Надеюсь, что не ранила тебя. — Одна из её рук перемещается с колен и теперь поглаживает что-то очаровательное на серебряной цепочке. Я заставляю её нервничать?

— Не нужно извиняться. Я был невнимателен и это моя вина. Неа, никаких травм. — Её глаза такие большие и красивые. Они имеют коричневый оттенок, но немного светлее, словно молочный шоколад. Она увлекает меня, и даже не догадывается об этом. Тьфу, мне надо держаться от неё подальше.

— Ну, поскольку я знаю, что ты плаваешь каждое утро, в следующий раз постараюсь не встать у тебя на пути.

Мне хочется сказать «прошу, не надо», но знаю, что не могу. Мысль о том, что я буду видеть её каждое утро... заставляет мой живот сжаться, и не в хорошем смысле.

Плавание по утрам — это единственное время суток, когда я чувствую, что могу быть самим собой. Девяносто пять процентов в день я должен носить маску, чтобы скрыть правду. На самом деле, никто и не захочет знать правду. Правда ужасна и с каждым днём я чувствую себя только хуже. Но находясь глубоко под водой, мне не нужно притворяться. Я могу открыть свою душу и раненное сердце, не опасаясь быть увиденным.

Чувствую себя виноватым из-за того, что не хочу видеть её там. Она не сделала ничего плохого.

— Не переживай. — Улыбаюсь ей, и она снова краснеет. Цвет её лица придаёт ей ещё более захватывающий облик, чем тот, о котором я думал.

— Дорогой, заказ готов, — зовёт меня тётя Элла. Встаю и потираю руки, даже не заметив, как они вспотели.

Недолго думая, начинаю наклоняться, и почти кладу руку поверх её руки. Она замечает это движение, и я, как придурок, убираю её обратно.

Что я делаю? Почему меня так тянет к этой девушке? Я веду себя как совершенно другой человек. Я не общаюсь с девушками и не прикасаюсь к ним — это признанный факт. Так почему я не могу справиться с собой, когда она рядом?

Прядь её волос падает ей на щеку, и моё внимание мгновенно концентрируется на этом. Должен ли? Или не должен? Что за чёрт... Протягиваю руку и заправляю её за ухо. Она моргает, но не вздрагивает.

Каждая часть меня ощущает вибрацию. Прошло только пять часов, и я уже нуждаюсь в ней, хочу её. Я её даже не знаю.

Делаю шаг назад, встаю в полный рост, и смотрю, как она разглядывает меня. Если она дотронется до меня, какого это будет?

— Увидимся?— спрашивает она. Надежда в её голосе заставляет моё сердце биться сильнее.

— Возможно, — пожимаю плечами и смотрю на неё в последний раз. Тётя Элла улыбается мне, и я забираю сэндвич, направляясь к двери. Чувствую, как глаза новенькой следят за мной, и это во многих отношениях губит меня.

Кушать в джипе, на школьной парковке — мой выбор, и я выбираю именно этот способ вместо того, чтобы ехать домой. Мои мысли только о ней, и мне необходимо очистить сознание. Мне нужно оставаться сосредоточенным.

Открываю бардачок и хватаю конверт, который получил на прошлой неделе. Достав письмо, перечитываю его снова, и в моей крови кипит злоба.

«Мистер Дрю Хейл,

От имени спортивной кафедрыУниверситета Западной Флориды, мы хотели бы поблагодарить вас и вашу семью за значительные пожертвования в центр водных видов спорта. Мы с нетерпением ждём, что вы присоединитесь к нашей команде по плаванию в следующем году, и надеемся, что Вы свяжетесь с нами в ближайшее время».

Хочу смять это письмо и сжечь его. Вместо этого, использую это как мотивацию, чтобы двигаться дальше и не нарушить свои планы как выбраться отсюда. Находясь в этом аду, нет никакого шанса, что я когда-нибудь пойду в этого колледж. Это то, как мой отец пытается принудить следовать по его пути. Он оплачивает обучение, поэтому сам выбирает в какой колледж мне пойти. Я так не думаю. Он такой высокомерный мудак.

Тренер Блэк сказал мне, что получил несколько запросов от других тренеров по всей стране, и я попросил его, чтобы он держал это при себе. Мне кажется, он знает, каков мой отец за закрытыми дверями. Он дал мне пару неплохих советов, когда я упомянул, что собираюсь на почту, чтобы открыть абонентский ящик, и держать свои интересы к колледжу отдельно от ежедневной почты. Как только у меня появился адрес, он дал список людей, которых, по его мнению, считает достойными, и я тут же подал заявку. Мне нужно поехать в почтовое отделение сегодня после школы и позаботиться об этом.