— Вы надеетесь привлечь армию на сторону повстанцев?

— Больше того, войско мы считаем главной вооруженной силой восстания. Армия фашистской Словакии станет повстанческой армией.

— Ну что ж, — задумчиво произнес Алексей Егоров. — Это отлично, если обученная и обстрелянная армия повернет оружие против фашистов. И у вас есть офицеры, которые поведут солдат против своего правительства и Гитлера?

Смида помрачнел.

— Это сложнее. Здесь слабый пункт плана восстания, и над решением этой задачи работают сейчас антифашисты в словацком войске. Мы пытаемся привлечь на свою сторону как можно больше командиров, но в то же время понимаем, что Тисо, придя к власти, создавал армию для защиты своего режима и формировал офицерский корпус из преданных ему людей. Кроме того, если даже офицеры и решатся изменить президенту Тисо, то они это сделают ради другого президента, Бенеша, а не ради коммунистов и своего народа.

— А какое же место вы отводите партизанам в восстании?

— Партизаны… — Голос Яна потеплел. — Это гвардия нашей партии, самое надежное войско, и его мы не отдадим никому. Но, к сожалению, оно малочисленное и слабое. У партизан нет ни опыта войны, ни оружия, ни своих командных кадров. Это счастье, что небо, — Смида шутливо ткнул пальцем в зенит, — послало вас. Подполье поручило мне найти вас и связать с руководством восстания. Мы ждем от вас помощи и опытом, и оружием…

Разговор закончился тем, что они условились о встрече с подпольщиками Банска-Бистрицы и руководителями военного центра Словацкого национального совета.

Смида посоветовал группе Егорова подняться повыше в горы, на Прашиву, где есть пустующие охотничьи домики и где находятся местные партизаны. Раненого Василия Мельниченко Ян обещал поместить где-нибудь в селе.

— Завтра все устроим, а сейчас мне пора, уже темнеет.

На рассвете Егорова отыскали двое незнакомых. Они сообщили, что прибыли сюда от Яна, чтобы забрать раненого русского друга.

— Больше ничего не передавал Ян? — поинтересовался Егоров.

— Нет. Только просил, чтобы не беспокоились за своего товарища. Ему будет обеспечен уход и лечение. Как на самих себя можете положиться, — добавил один из них.

Товарищи помогли Василию спуститься вниз, где его ожидала подвода. Словаки положили партизана на повозку и укрыли одеялом.

— Если захотите проведать друга, заглядывайте в Горцу. Яна Карола спросите! — крикнул на прощание один из посланцев Яна Смиды. Он стегнул коней кнутом, и подвода быстро покатилась в долину, подпрыгивая на камнях.

Только под вечер в лагере появился Ян Смида. Он рассказал, что, по сообщению антифашистов, из гарнизона Банска-Бистрицы завтра в горы выйдут войска против партизан.

— Начальник штаба наземных войск — член Словацкого национального совета, — сообщил Смида. — Он и предупредил о карательной экспедиции. Сказал еще, что частям отдан приказ идти только вдоль дорог и троп, не забираясь в ущелья и глухие урочища. Вам лучше уйти в глухие места и постараться не встречаться с войсками.

Наутро партизаны разошлись небольшими группами по укрытиям. А в полдень с Высоких Татр на Прашиву надвинулись бурые дождевые тучи. Они тревожно клубились над вершинами, сталкивались, выбивая молнии и опрокидываясь на землю дождем. Скоро сквозь грохот грозы стали слышны пулеметные очереди, редкие разрывы мин. На полянах от разрывов поднимались столбом грязь и дым. Казалось, идет напряженный и горячий бой. Утихла стрельба только в сумерки. Войска свернулись в колонны и ушли с Прашивой.

В Братиславу был послан официальный рапорт, что партизан в горах обнаружить не удалось. Газеты, захлебываясь от восторга, писали, что, не выдержав удара словацких войск, партизаны отошли в неизвестном направлении.

Егорова теперь беспокоило одно: обещанных Смидой связей все не было. Проходили дни, отряд рос, а взаимодействовать было не с кем. И Смида как в воду канул.

— Надо самим идти в долину, — после тяжелых размышлении решил командир.

В Подбрезову пошли Йозеф Подгора и Павел Строганов. Они должны были найти Яна Смиду или хотя бы узнать, что с ним.

В Банска-Бистрицу на проверку явок, сообщенных Сланским, уходили Иван Волошин, Леонид Славкин и Иван Казачок.

Волошин сам попросил направить его в Бистрицу. До мобилизации он работал там, хорошо знал город.

— Только на знакомых не нарвись, — предупредил Григорий Мыльников. — Могут в полицию сообщить как о дезертире.

Волошин успокоил комиссара.

Егоров хорошо знал этого молчаливого, но сметливого и отважного человека еще по соединению Федорова, куда Иван перешел в сорок третьем году с группой солдат-словаков. Егоров был уверен, что и теперь Волошин справится с задачей.

Последними ушли в Брезно Вольдемар Ваштик и Петр Николаев. Там числился Лацо Гаттиер. А цел ли он сейчас, никто не знал.

Теперь оставалось терпеливо ждать. И работать. Егоров, Ржецкий и Мыльников занялись формированием отрядов из вновь прибывших людей. Вокруг охотничьего домика уже вырос целый город из шалашей. Ржецкий сформировал штаб и начал подготовку списков. В ближайшие селения разослали людей на заготовку продуктов. Воюй не воюй, а пить-есть надо.

Очень быстро имя Егорова стало известным в округе. У каждого была своя беда или обида, и каждый требовал защиты и оружия, чтобы отомстить обидчикам. К Егорову шли за помощью, к нему шли с просьбой принять в отряд.

От Величко прибыл связной, принес записку. Неровным, торопливым почерком Петр писал:

Егоров подозвал связного, невысокого ладного паренька в клетчатом пиджачке и серых бриджах, ожидавшего ответа.

— Будешь отдыхать или пойдешь обратно?

— Если покормите, не откажусь. А потом пойду прямо в Лужну. Там заночую.

Через час связной уходил, захватив с собой одного из партизан Егорова для связи.

Первыми из разведки вернулись Подгора с Павлом Строгановым из Подбрезовой.

— Кажется, все отлично, Алеша, — докладывал Подгора. — Виделись с Яном. Не сомневайся, то есть надежный человек. Познакомил нас еще с двоими — Бортелом и Петько. Они рады нам, ждут от нас помощи. Хотят направить к нам на обучение отряд молодых рабочих. Договорились о встрече, о времени сообщат. — Йозеф устало вытер вспотевший лоб. — В Корытнице ночью какая-то группа партизан напала на помещение штаба гардистов. Дежурных побили, оружие забрали и скрылись. Люди говорят — егоровцы. Все теперь показывают на Прашиву. Так что за все нам отвечать.

— Немцев по дороге много?

— Совсем нет. Только в гестапо в Подбрезовой и Брезно. На дороге гардисты орудуют.

Волошин привел с собой из Банска-Бистрицы маленькую, худенькую, светловолосую девчушку.

— Кто это? — спросил Егоров.

— Наша, киевлянка, — доложил Волошин. — Зоей звать. В лагере возле Банска-Бистрицы была, бежала, потом… Впрочем, она сама лучше о себе расскажет. Она тут уже около двух лет живет, словацкий язык добре знает. Может пригодиться…

— Сперва о деле, за каким ходили, доложи, а уж потом поговорим и о вашей находке, — сердито прервал Волошина Егоров. — Погуляй пока, девушка.

— Есть о деле…

Разведчик стал рассказывать, как удалось найти братьев Мейлинг. В конце своего рассказа заключил:

— Встречу обещали, только чем-то встревожены.

— С чего ты взял?