На другой стороне улицы судья Рикер вошел в кузнечную мастерскую, где Дэйн мыл руки в корыте с водой.

— Ловко ты обработал этого чванливого племяша Кросса, — сказал Рикер, изучая молодого кузнеца с новым интересом. — А ведь он тяжелее тебя на двадцать-тридцать фунтов.

— Да, пожалуй, что так. — Дэйн стряхнул прохладную воду с разбитых рук и оглянулся в поисках полотенца, затем вспомнил, что отдал его ковбоям, чтобы те убрали за Стоктоном. Дейн досадливо поморщился и вытер руки о передник, затем о штаны.

— Это еще не конец, инспектор, — Рикер покачал головой.

— Далеко не конец, Джей-эр, далеко не конец, — устало сказал Дэйн. — Хотите кофе? Сварил недавно.

— Нет, спасибо, мне сейчас надо заглянуть к мэру. — И седоволосый мужчина вышел из лавки.

Наливая себе кофе, Дэйн начал напевать под нос: «Твердыня вечная, страдавший за меня, укрой меня Твоим покровом. Дай мне воду и кровь… которая текла из ран Твоих. Помилуй меня грешника… Упаси меня от гнева Твоего и очисти душу мою…» Это были все слова, которые он помнил. Дэйн начал снова. Подняв глаза, он встретился взглядом с Мусорной Тэсс. Он и не слышал, как она вошла. Кузнец помахал ей чашкой, и женщина кивнула в ответ.

Интересно, она хоть что-нибудь ела этим утром, подумал Дэйн, шагая к ней. Ее длинные волосы были растрепаны сильнее обычного, как будто на улице дул сильный ветер. На женщине было то же самое платье, что и вчера — светло-голубое в полоску. Спереди на подоле было пятно, по виду очень напоминающее навоз. Во всяком случае, оно определенно не было оставлено обычной грязью, поскольку заинтересовало залетевшую в мастерскую муху.

— Ты завтракала сегодня, Тэсс? — спросил Дэйн, протягивая ей чашку с кофе.

Женщина схватила ее, сделала несколько больших глотков, затем вернула обратно. Чашка была почти пуста.

— Да, я завтракала.

— Что ж, когда ты проголодаешься, знай, что обед тебе оплатили. Мистер Микман оплатил, — сказал кузнец. — Вся твоя еда оплачена. В ресторане Картера. Ты понимаешь? Многие хотят позаботиться о тебе.

Тэсс уставилась на него, затем снова глотнула из чашки с остатками кофе, пробормотав нечто вроде благодарности. Открыв свой ридикюль, она достала измятую, почерневшую фотографию и протянула ему. Дэйн уже видел ее несколько раз. По его мнению, это была фотография родителей Тэсс, сделанная в день их свадьбы. Никто не знал, кто они такие, откуда ехали и куда собирались, когда слабоумная отстала от поезда. От этой фотографии Дэйну всегда становилось грустно.

— Очень мило, Тэсс. Твои родители красивые люди. Мне кажется, ты очень похожа на свою маму, — сказал Дэйн и поднял чашку с кофе. — Я буду держать ее вот здесь, — сказал он, подходя к стене. — Это теперь твоя чашка. Как только захочешь выпить кофе, приходи сюда. Договорились? — Он вплеснул остатки кофе в ведро и повесил чашку на торчащий из стены гвоздь.

Обернувшись, Дэйн обнаружил, что Тэсс ушла.

Кузнец взялся было за работу, но потом решил, что надо бы приглядеть за ковбоями Кросса, убедиться, что они не набедокурили снова. Конечно, это не было истинной причиной. Дэйн хотел увидеть Мэри; он наконец решился пригласить ее на прогулку. Если она откажется, он хотя бы перестанет терзаться сомнениями.

Плеснув в лицо воды и пробежавшись мокрыми пальцами по волосам, Дэйн снял передник, надел рубашку и неизменное пальто с приколотым к лацкану значком инспектора полиции. Он застегнулся на все пуговицы и поглубже надвинул шляпу, чтобы придать себе уверенности, затем вышел из магазина. Еще одна причина выйти — покупка новой кофейной чашки, сказал себе Дэйн.

Когда он приблизился, Хоган и Леконесс уже загружали покупки в телегу.

— Доброе утро, джентльмены, — сказал кузнец, не сбавляя шага.

— Бонжур, — ответил Леконесс, подняв глаза от мешка с мукой, который он укладывал на дно телеги.

— Ага, и вам того же, — отозвался Хоган и ухмыльнулся.

Мэри встретила кузнеца в дверях широкой улыбкой.

— Рада видеть вас, инспектор Дэйн.

Коснувшись полей шляпы, Дэйн в тон ей ответил:

— Рад видеть вас, мисс Трессиан. Я… э-э-э… пришел посмотреть, как ведут себя ковбои Кросса.

— А… а я надеялась, что вы пришли увидеть меня, — глаза девушки озорно сверкнули.

Он сглотнул, не зная, что ответить, и промямлил:

— Да, мэм.

— Меня зовут Мэри.

Его лицо улыбалось.

— Я знаю… Мэри.

Сделав шаг в сторону, чтобы дать ему пройти, девушка сказала:

— Ребята Кросса были очень вежливы. Они уже закончили. — Она изучающе оглядела кузнеца. — Иерихо, вам не нужно становится на пути у Рудольфа Кросса. Он — сам дьявол. Он ни перед чем не остановится, чтобы получить то, что хочет.

— А его племянник? Чего он хочет? — Дэйн сам удивился своим словам.

Мэри нахмурилась.

— Иерихо Дэйн, если ты имеешь в виду то, о чем я подумала, тебе должно быть стыдно. — Она уперлась руками в бока. — Скажи, что должна сделать девушка, чтобы ты обратил на нее внимание?

Дэйн бросил взгляд на свои поношенные ботинки, затем посмотрел ей прямо в глаза.

— Мэри, ты самая красивая женщина, которую я встречал в своей жизни. Но я не могу тягаться с тем положением и богатством, которыми обладают Кросс и Стоктон.

— Ты глупый человек, — ее голос смягчился. — Думаешь, меня волнует все это? Мне интересен ты, Иерихо Дэйн. Ты!

Он взглянул в направлении двух парней Кросса и нашел в себе смелость сказать то, что давно собирался.

— Ты не хотела бы проехаться на природу? Устроить пикник, например?

— Пикник? Это было бы здорово. Когда?

Подавив приступ робости, Дэйн сказал:

— Как насчет сегодняшнего вечера?

Мэри лучезарно улыбнулась.

— Хорошо. Мой продавец присмотрит за магазином.

— Я приеду за тобой примерно в четыре. Пойдет?

— Я буду ждать.

Она взяла его руку и притянула к себе.

— Твои руки разбиты и в синяках. Это из-за драки?

— Да, наверное. — Он не мог отвести глаз от ее лица.

— Давай, я обработаю их мазью. Она хорошо заживляет раны. — Не дожидаясь ответа, девушка поспешила к прилавку с лекарствами.

— Ох, я совсем забыл! — пробормотал кузнец. — Мне нужно купить кружку для кофе.

Дэйн и Мэри непринужденно болтали, сидя во взятом напрокат кабриолете, мчавшемся по дороге среди ароматных полей. Для пикника Дэйн выбрал небольшой ручей. Его воды неторопливо вытекали из Пруда-Убийцы еще в те времена, когда буйволы были единственными хозяевами этих земель.

Живительная влага ручья трудилась изо всех сил, давая жизнь тянувшимся вдоль его берегов зарослям бузины, виргинскому дубу, иве, можжевельнику, вьюнку и двум высоким тополям. Ручей, змеясь, пробегал четверть мили, затем исчезал в земле, но признаки его присутствия можно было обнаружить в пышной полосе пастбищной травы, тянувшейся до небольшого ранчо, располагавшегося неподалеку. На северной стороне приземистого холма, который огибал ручей, находился сам главный пруд.

Дэйн и не помнил, когда он был так счастлив. Мэри надела другое платье — с пышными рукавами и широким кружевным воротничком. Ее волосы теперь не были затянуты в узел, а свободно падали на плечи из-под широкополой соломенной шляпы. Дэйн надел свою лучшую одежду — темно-синий, в тонкую полоску костюм, который он берег для редких походов в церковь. Свой единственный костюм.

Улыбка девушки напомнила Дэйну восход солнца. Он сказал ей об этом, удивившись своей смелости. В ответ она нежно прикоснулась к его руке, державшей руль. Время летело так быстро, что они оказались у пруда прежде, чем осознали это. Поднявшись на вершину холма, они увидели молодую лань, пьющую воду из пруда; она унеслась прочь, едва люди начали спускаться вниз.

— Ах, если бы и мы могли обладать такой свободой! — прошептала Мэри, глядя на грациозное животное.

Это было любимое место Дэйна, его убежище, где он иногда отдыхал от работы и забот. Он обнаружил его, возвращаясь после очередного визита на ранчо в качестве инспектора полиции.