— У меня и в мыслях не было, что я буду жить там одна. Найми для меня какую-нибудь приличную и не очень болтливую компаньонку, которая одновременно могла бы проводить мне физиотерапию. На этот раз, Говард, это непременно должна быть женщина. Руперт был слишком груб…

— Нет, Джорджия, — прервал ее Говард. — Это ты была слишком упряма. Руперт старался как мог, но ему никогда не приходилось заниматься дрессировкой львов.

— О, Говард, я люблю тебя! Ты такой забавный. Но вернемся к моему будущему физиотерапевту. Я хочу, чтобы это была молодая, привлекательная женщина, но в пределах разумного. Ибо мне придется лицезреть ее ежедневно, может быть, целый месяц. Ты не представляешь, в какой я пребываю депрессии среди всех этих нянек, медсестер, которые, похоже, вообще не умеют улыбаться. Меня должна окружать молодежь, Говард, энергичная молодежь! Кроме того, я скучаю по Бонни и Элли. А в Кейп-Мэе они могли бы быть около меня. Ну, кажется, я все сказала. Постарайся выполнить мои просьбы, и этого будет достаточно. Вполне достаточно!

Легкий смешок, вырвавшийся у Говарда, был полон досады. Он сам хотел обосноваться в своей квартире на вершине небоскреба в Кейп-Мэе и провести там большую часть апреля, пока не закончатся переговоры о закупке пляжного оборудования для нового отеля. Дело продвигалось туго, надолго отлучаться из города он не мог, а тут как снег на голову сваливалась Джорджия. И требовала уделить ей внимание.

А как быть с Бонни и Элли? Эти обожаемые его матерью пушистые и тявкающие создания вряд ли будут способствовать созданию нормальной рабочей обстановки! А может быть, ему нанять еще и нескольких цирковых артистов — пару клоунов, шпагоглотателя, профессионального укротителя львов? И в таком милом окружении заняться делами компании?

— Послушай, Джорджия, — продолжал Говард убеждать матушку, — я льщу себя надеждой, что ты действительно хочешь вернуться туда, где чувствуешь себя дома. Но…

— Нет, нет, и еще раз — нет! — прервала его Джорджия. — Я уже давно научилась различать в твоем голосе нотки, предвещающие мне день Страшного суда. Я все обдумала. Приеду дня через два. Как только найду здесь приличный салон красоты. Ибо в своем теперешнем виде боюсь до смерти напугать детишек в аэропорту. Ты когда-нибудь серьезно задумывался о детях, Говард? Я думаю о них постоянно. Особенно с того дня, как меня уложили на больничную койку. Приезжай в аэропорт, сынок, и встреть меня. Лучше — уже в сопровождении молодой, хорошенькой дамы — физиотерапевта.

— Ладно. Это все, Джорджия? — спросил Говард, вдруг почувствовав приступ головокружения. — Или ты пришлешь мне сообщение с подробными пожеланиями касательно роста и цвета волос твоей новой компаньонки?

— Думаю, я все тебе объяснила. Ах, вот еще что! Эта дама должна согласиться гулять вместо меня с Бонни и Элли. Полагаю, она не станет возражать. Ты ей хорошо заплатишь, правда, дорогой? Ну, а теперь — пока!

Трубка умолкла, прежде чем Говард успел сказать хоть слово. Впрочем, может, это и к лучшему. Ибо слово никак не относилось к разряду приятных. Кроме того, оно, несомненно, было бы произнесено чересчур громко. А это, как отлично знали Мелинда и другие сотрудники компании «Эллиот Хоутелс», противоречило бы характеру их невозмутимого босса.

Саманта Ричардс еще раз проверила сумочку с аптечкой, готовясь направиться в «Дьюнс». Там у нее была назначена встреча с очень важным клиентом. Клиента звали Говард. И не просто Говард. Он носил фамилию Эллиот. Спокойный, чисто выбритый, утонченный, искушенный в житейских делах и, по мнению Саманты, циничный и эгоистичный Говард Эллиот.

— У меня впечатление, Саманта, что ты трясешься от страха, — раздался голос Кори Чандлер. Помощница Саманты, рыжеволосая девушка небольшого роста, с усыпанным веснушками лицом и безнадежной склонностью к полноте, сидела на краешке стола.

— Надеюсь, ты шутишь? — невозмутимо отозвалась Саманта, застегивая сумочку. — У меня было уже три дюжины такого рода экспериментов, пока я не выбрала административную деятельность в сфере бизнеса. Почему я должна чего-то бояться?

— Боже мой, Саманта, неужели ты не понимаешь? До самого Атлантик-Сити ты будешь сидеть в машине бок о бок с Говардом Эллиотом знаменитостью штата! Кстати, о чем ты будешь с ним разговаривать? Клянусь, я не смогла бы выдавить из себя ни единого слова! Говорят, он просто великолепен!

Саманта смерила Кори насмешливым взглядом и, разгладив шов на своей белой хлопчатобумажной форме, бросила небрежно:

— Думаю, как-нибудь переживу. — Она сняла со спинки стула длинную шерстяную кофту и натянула на себя. — Кроме того, — продолжала Саманта, — насколько мне известно, эта знаменитость едва успевает отбиваться от жаждущих протекции манекенщиц, актрис и светских дебютанток. Вряд ли он заметит даже, одна у меня голова или две. А уж вести пустые разговоры по пути в аэропорт у него совсем не будет желания.

Саманта взяла сумочку и шепнула себе под нос:

— Это отнюдь не значит, что я не хотела бы перекинуться с ним двумя-тремя словами.

Но Кори все-таки услышала и, вскочив, положила руку ей на плечо:

— Правда, Саманта? Ты бы действительно хотела?

Саманта пожала плечами, стараясь казаться равнодушной, хотя понимала, что это ей решительно не удается. Кори смотрела на нее, хитро улыбаясь:

— Ты отлично знаешь, о чем я веду речь. Когда ты объясняла, почему решила принять это предложение, то говорила, что попытаешься извлечь из «Эллиот Хоутелс» пользу для всего штата. Уверяла, что в отелях такого класса потребуется много медиков, особенно в разгар курортного сезона. А клиенты — сплошь богатые и влиятельные люди. Так? Не помню, правда, упоминала ли ты о намерении отчитать Говарда Эллиота за его бессовестные попытки скупить дома миссис Дойл и ее соседей, а на их месте построить очередной отель. — Саманта промолчала. Но Кори не желала униматься: — Вообще-то, ты могла бы меня успокоить, сказав, что планы Эллиота по сносу злополучных домов никак не связаны с твоим решением согласиться на эту работу. Хотя в таком случае оно выглядит еще более странным. Послушай, в нашей фирме по меньшей мере пять работниц имеют квалификацию медсестер. Как раз то, что нужно мистеру Эллиоту.

Саманта завертела головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи, и с некоторым раздражением сказала:

— Ладно, Кори, зачем гадать. Может быть, я все это выдумала! До свидания! Завтра постараюсь забежать.

Десять минут спустя автомобиль Саманты уже въезжал на стоянку отеля «Эллиот Дьюнс». Взглянув в зеркальце над лобовым стеклом, она подкрасила губы, взяла сумочку с аптечкой и, захлопнув дверцу машины, вошла в вестибюль гостиницы. Саманта знала, что выглядит подчеркнуто аккуратно и в тоже время эффектно. За исключением прически. Океанский воздух постоянно превращал ее черные, гладко уложенные волосы во взъерошенную копну кудрей. Поскольку «Эллиот Дьюнс» располагался прямо за прибрежным бульваром, а с океана дул свежий ветерок, то, пока девушка добралась до ведущей в фойе стеклянной двери, ее волосы уже разметались по шее и щекам.

Саманта была уверена, что гладкая прическа вызывает доверие у клиентов к преуспевающей двадцативосьмилетней деловой женщине. А потому тщательно следила за собой, стараясь поддерживать этот образ. Но морской бриз уже сделал свое дело. Отражение в стеклянной двери свидетельствовало, что сейчас она мало чем отличалась от кудрявой девчонки, играющей во взрослые игры.

Пригладив волосы, девушка оглянулась на синеющий за деревьями залив. Конечно, жизнь на побережье давала немало преимуществ. Но в их число не входила возможность слишком часто делать дорогие прически.

Пройдя несколько шагов по пушистому розовато-лимонному ковру — чтобы очистить его от морского песка, каждый раз, вероятно, требовалась целая армия работников, — Саманта заметила человека, удобно расположившегося в кресле из пальмового дерева. Он встал и направился ей навстречу.

Она тут же поняла — это и был Говард Эллиот. Ибо во всем огромном холле со стеклянным потолком на высоте третьего этажа больше не было ни души, не считая сидевшего за стойкой регистрации клерка. На него Саманта просто не обратила внимания, поскольку ни минуты не сомневалась, что Эллиот не мог носить форменную куртку своей компании.