Странник совершенно поплыл. Язык заплетался:

 - Братки простят. Я поляну красную накрою.

         Попов качал головой. Обмякая, уходил в своё:

- Не приятно было мочить?

- Приятно? – удивился Странник. Подумал, вспомнил ощущения: - Безразлично. Прокуроры как фишки падали или спички заваливались… Знаешь, поставишь в ряд.

- Бывает приятно, - Попов долил остаток спирта. Не сразу признался: - Я то

же убивец… Страна вот рассыпалась. На Кавказе стволов вдоволь ходило. Мы ездили, брали. Привозили то ж?

- Ты свердловский?

         Дед глухо рассмеялся:

- С чего взял? Скулы выпирают? Я, мож, эвен?  Спиртком разобрало тебя, паря… Из ростовских мы.

- В Пятнадцатой ростовских много. Чехам шишку не дают держать, - Странник перечислил клички. – А из краснодарских я там один.

         В глубоко посаженных мутных глазах деда наконец поселилось полное доверие:

- Свой, - добавил о старом: - Жестокие стояли времена. – Открыли мы с братками фирму по возвращению долгов. Работали и в белокаменной. Вальты за-

казами не обижали. Смешной случай был. Директор и зам его друг друга у нас заказали. Исполнили красиво… Местные наезжали. Конкуренция. Стрелка за стрелкой одолели. Самому приходилось мусор убирать. Ширнусь или напьюсь после дела, лежу на бабе и ловлю мысль – убивать приятно. Азартно как – то… Подстилку, что подо мной. Тоже придушил бы.

         Попов выкатил другую бутылку.

- Я больше не буду, - отказался Странник.

- Слаб?

- Просто, норму знаю.

         Дед выпил, крякнул. Странник заметил, под зрачками в радужке  у Попова как молоко разлито. Дед отводил взгляд. Сверлил Страннику лоб.

- И тебя бы сейчас замочил… Силы не те.

- Меня – то за что? Ты мне помог.

- Сильно хочется… Хоронюсь я у эвенков. Больше в ходки не ходок. Зона не снится. А узкоглазые боятся меня, таскают с кочёвьем. Я у них вроде талисмана. Когда мусора за тобой пришли, они меня шаманом прикинули. А я и есть шаман, только в бубен не бью. Советы даю… У диких жизнь тоже интересная. Тебя, не страшись, не обижу. Но просьбица у меня к тебе в откат конкретная будет. Хочу сыграть напоследок.

- Я слушаю, - трезвея, сказал Странник.

         Попов вынул из – за пазухи ветхую, пропитавшуюся стариковским потом карту. Бережно развернул:

- Под Охотском точное место знаю старого военного японского склада. Неудачную высадку делали в 22 – м бородатом году. Когда уходили вместе с белыми, скалу подорвали. Склад и накрыло. Стволы возьмёшь. На дело пойдёшь. Мы – в пополаме

- В каком пополаме?! – задохнулся от гнева и смеха Странник. – Рухлядь подсовываешь, а мне делиться?

- Не рухлядь. Маузеру замены нет.

- Я любой нормальный ствол на рынке в Магадане всегда возьму.

- За деньги. Денег у тебя нет. Так что Попова не забудь. Он дурного не посоветует. А про Магадан верно сказал. Туда иди. Дался тебе Эвенск! Магадан большой. В Магадане легче затеряться, чем в Эвенске.

- Мусора тоже думают, что я в Магадан пойду, - упрямился Странник.

         Допили остаток.

         Накопив силы, через час Странник прижимал к себе сальное тело моло -

дой эвенки, той  самой, которая подавала чай. Девушка оказалась честной. Никак не хотела прохожему чужаку отдавать невинность. Кусалась и царапалась кошкой. Жениха из местных вспоминала по имени. Жених не шёл. Чтобы не орала, Странник зажал девке слюнявый рот рукой.

         Пожалела эвенка, что заглянула к Попову звать к отцу. Папаша её Седой был, главный в стойбище.

         Попов валялся мертвецки пьяный. Ничего не видел, ничего не слышал. Когда проснулся, эвенка от Странника уже убежала. Имя эвенки Странник запомнил – Рудник. Как никак, вторая целка в жизни. Верно рассчитал, от стыда девка никому не расскажет.

                                                           6

                                                   ФРАЕРОК

         По утреннему морозцу Странник простился с Поповым  и , снабжённый планшеткой  с картой, указывающей место японского склада, уселся в нарты. Молодой эвен кольнул стрекалом. Олени повели головами, тряхнули ветвистыми рогами и тронули. Держась за горбины  перекладин, Странник вглядывался в белёсую пелену лёгкого снежка и первого весеннего тумана и надеялся на начало новой жизни.

         До Магадана добрались на третьи сутки. Вертухаи не показывались. Напряжение зоны окончательно оставило Странника. Он расслабился, пребывая в забытьи между сном и бодрствованием. Зона забылась. В отличие от частых ходоков, он не скучал по ней. Должно пройти достаточно времени, чтобы приелась воля, и вновь потребовалось увидеть места, где держаться независимо и устоять, не потеряв личности, способны немногие. Где нравится воровской порядок, общение с лихой братвой, вечерами песни под гитару.. На зоне накормят и спать уложат. В субботу кино покажут. Всё продумано, надо лишь вписаться по – умному.

         Зона сначала  пугала неведомым и страшными байками, что распускала о ней шестерня. Кулаками и хитростью он сумел поставить себя. И он имел неоценимое преимущество: признанным вором мотать срок много легче.

         Странник закрыл глаза и постарался ни о чём не думать. Перед ним покачивалась спина эвена, из–за которой периодически выглядывали рога и мохнатые спины оленей. Он верил, что доберётся до Магадана удачно и скоро у него появится ствол и другое нужное для твёрдой жизни.

         В Магадане  Странник пошёл по адреску, данному Поповым. В двухкомнатной хибарке прозябал дедуля, погодок Попова, завязавший вор, в религии – сектант – пятидесятник. Хибара не топилась. Пока Странник дрожал под лохмотьями одеял, предложенных дедом,  тот молился прыгая и совершая поклоны, принимая сошедшего Бога в дряблое тело. Странник глядел глядел и нутром чувствовал, пора сваливать.  У приятеля Попова его ждёт отстой.

         Странник остерегался светиться в городе, не вылизал из норы. Пусть стихнет шухер.  Он ждал, когда обрастёт бородой и усами, чтобы изменилась внешность. Нестриженный он мог бы сойти за опустившегося рыболова, ожидающего плавания. Пятидесятник обещал паспорт, да тянул. Что-то у него не ладилось.

         На деда-пятидесятника в экспедиции за оружием положиться, нечего было и думать. Странник ломал голову, как найти напарника. Помог случай. Странник отважился проветриться, пошататься по городу. Он ехал в троллейбусе, с интересом разглядывая высотки и людей на остановках, будто никогда не видел. Стоял, отвернувшись к заднему стеклу. Вдруг почувствовал, как чья-то тонкая рука лезет в боковой карман, где лежало новенькое портмоне.  Из-за приметы он на днях велел приобрести его для себя Пятидесятнику.

         Чутьё и хватка у Странника были завидные. Он перехватил руку и, повернувшись, подтянул к себе худого субъекта, сверлившего злыми чёрными глазками.

- Ты чего?! – возопил субъект.

         Странник немного опешил от наглости:

- Ты мне в карман залез!

- Я?! .. Ты видел?!

- Видел!!

        Зажатым в руке дешёвым плоским лезвием субъект хотел в момент полоснуть Странника по глазам. Крепко держа правую руку карманника, Странник успел схватить и левую.  Пальцы надавили на лезвие,  по ладони на запястье потекла кровь. Карманник тихонько заскулил.

         Не обращая внимания на толпу в троллейбусе,  Странник выволок карманника на ближайшую остановку. Фраерок обмяк и без конца повторял:

« Ты чего? Ну, ты чего?!»

         Странник отволок фраера за угол, Ощупал карманы. Ничего, кроме фальшивого удостоверения заслуженного донора, чтобы бесплатно на  общественном транспорте ездить.

- Как зовут? – напустив строгости, спросил Странник.

- Игорь.

- А в удостоверении написано – Коля.

         Карманник трясся под курточкой из искусственной кожи.