В силу своей творческой установки на отказ от каких-либо глобальных амбиций, осознанной демонстрации «усталости» от культуры и иронического отношения к ней в целом и к творческой деятельности, в частности, постмодернизм не создал шедевров и не дал выдающихся имен в сфере искусства, какие мы имеем от авангарда и даже от модернизма. Однако и среди бесчисленного множества постмодернистов можно отметить в арт-сфере такие существенно выделившиеся за счет незаурядного таланта фигуры, как Й. Бойс и Я. Кунеллис в визуальных искусствах, Дж. Кейдж и К.-Х. Штокхаузен в музыке, П. Гринуэй в кино, Ж. Батай, У. Бер-роуз, У. Эко, М. Павич в литературе. В качестве принципиально нового события в арт-практиках следует указать на возникновение энвайронмента и акционизма во всех его формах (собственно акции, хэппенинги, перформансы). Остановимся подробнее на некоторых из постмодернистских феноменов, чтобы яснее была видна суть этого интересного в эстетическом плане явления, буквально охватившего всю элитарную арт-деятельность конца XX столетия и перешедшего в начало нового.

Неоднократно отмечалось, и здесь необходимо подчеркнуть еще раз, что крупнейшие направления в искусстве модернизма поп-арт и концептуализм со всеми их персонажами и ответвлениями по сути своей содержат сущностные постмодернистские интенции — выдвижение на первый план игрового принципа и установку на иронизм в отношении всего и вся. Уже сам факт почти ритуального, почтительного отношения к любому фрагменту повседневности, к обломку любой обиходной вещи, найденному на свалке и с благоговением внесенному в арт-пространство, содержит в себе мощный заряд иронически-игровой энергетики, который характерен именно для постмодернизма. Многочисленные перформансы и хэппенинги, созданные классиками поп-арта, полностью вписываются в постмодернистскую парадигматику.

В конце XX столетия во всех видах и направлениях арт-практик появилось множество имен всякого масштаба, работающих в постмодернистской парадигме. Ироническая игра с культурно-художественным наследием, часто под маской серьезнейшей, почти сакральной деятельности пришлась на рубеже тысячелетий многим по вкусу. Для наглядности приведу пару примеров.

Одной из типично постмодернистских форм творчества в сфере визуальных искусств является создание энвайронментов (англ. environment — окружение, среда) — реальных неутилитарных арт-пространств. В Европе наиболее грандиозные энвайронменты создает греческий художник, постоянно проживающий в Риме и работающий в Германии Яннис Кунеллис. В 80-90-е гг. он экспонировал ряд монументальных энвайронментов в огромных помещениях — залах и подвалах старинных дворцов, на настоящей барже, в цехах заброшенных заводов и фабрик. Им активно используются все особенности местного интерьера: колонны, перегородки, двери, окна, опорные столбы, остатки заводских станков и различных приспособлений и т.п. К этому добавляются старые переносные инсталляции или их фрагменты и некоторые новые инсталляционные элементы. В результате возникают каждый раз новые неповторимые пара-художественные пространства, наполненные определенной постмодернистской символикой: обращением к простым вещам, первичным стихиям (огню, земле, воздуху) как символам бытия; своеобразной поэтизацией быстро устаревающей материальной оболочки мира и цивилизации, прежде всего; попытками преодолеть время путем переорганизации реального пространства в некое новое качество с помощью по-новому понятых художественных законов, инсталляционных приемов и т.п. Характерным для Кунеллиса является обозначение практически всех своих работ и проектов одним (ставшим значимым, почти символом) названием «Senza titolo» («Без названия»). Названия (слова) не играют здесь роли. Реципиенту предоставляется полная свобода творческого восприятия открывающихся визуальных пространств.

В качестве примера предельно радикального постмодернистскиго динамического энвайронмента можно указать еще на один проект, демонстрировавшийся на Международной выставке самого продвинутого искусства documenta X (Кассель, 1997). Ганс-Юрген Зиберг. «Пещера памяти» в шести пунктах: Шлеф Клайст Гете Раймон Моцарт Беккет» (1997). С помощью 10 киноэкранов и бесчисленных видеомониторов в большом полутемном зале, через который продвигаются, в котором сидят и стоят реципиенты, создается почти энтропийное n-мерное пространство жизни посткультуры XX столетия, которое включает в себя фрагменты культуры, искусства и жизни человеческой от античности до наших дней. Визуальный хаосогенный процесс человеческой экзистенции дополняется еще приглушенным звукорядом (музыка, пение, речь, шумы), который можно выбирать и самостоятельно, надевая те или иные наушники с разнообразными записями музыки и другой аудио-продукции. Реципиент в достаточно широком диапазоне волен сам свободно перемещаться или пребывать в этом активном, предельно динамичном арт-пространстве, полностью или частично растворяясь в нем и подчиняясь (в пределах выбранной парадигмы восприятия) его законам.

Другой распространенной формой постмодернистской художественной деятельности являются всевозможные акции типа хэппенингов (от англ. to happen — случаться, происходить) — импровизационных неутилитарных действий подготовленных участников и вовлеченных случайных зрителей, — или перформансов (англ. performance — исполнение) — неких, как правило, абсурдных действий, совершаемых на сцене, в специальном энвайрон-менте или на природе по определенному сценарию. Их начали разрабатывать и исполнять уже поп-артисты, но особое распространение они получили в последней трети столетия.

Следующим шагом постмодернистской деятельности становятся уже дигитальные энвайронменты и перформансы, реализуемые в компьютерных сетях, на разработку которых сегодня переключились многие суперпродвинутые арт-мастера и фрагменты которых регулярно мелькают на международных выставках «актуального» искусства. Уже вырисовывается и одна из существенных тенденций движения «продвинутых» арт-прак-тик второй половины XX в. Если большинство авангардно-модернистских артефактов и объектов имели тенденцию к трансформации в энвайронмент и перформанс, то сами эти формы арт-деятельности конца столетия, организованные, как правило, путем объединения предметных, фото-, кино-, видео-объектов и действий живых участников становятся своего рода предтечей и прообразом создания киберпространств виртуальных реальностей, которые начиная с компьютерных игр, лазерных шоу и кончая специальными компьютерными арт-проектами, все активнее внедряются в пост-культуру последнего времени. Из реальных энвайронмент и перформанс превращаются (или перетекают) в виртуальные, где их энергетика и способность активно воздействовать на реципиента многократно усиливаются.

13.3. Основные принципы современной арт-деятельности

Характернейшей чертой арт-деятельности последней трети XX в. является предельное обострение глубинной антиномии творчества «рациональное-иррациональное». При этом иррациональное, бессознательное, абсурдное часто бушуют в алхимическом тигле строгой концептуальности. В результате мы имеем бескрайнюю стихию пост-культуры, в которой господствуют вырвавшаяся из-под контроля утилитаризма вещь сама по себе и сама в себе со своими вещными (визуальными, слуховыми, гаптиче-скими) энергиями и тело с обостренной сенсорикой, порвавшее узду какой-либо духовности. Во всем этом клокочущем вареве какая-то глубинная художественно-анти-художественная провиденциальная активность — ощущение принципиально иного этапа цивилизационного процесса и активная работа на него — сочетается с полной растерянностью художественно-эстетического сознания перед ним. Чувствуя, что из-под ног уходит твердая почва традиционной Культуры, современный художник мечется в зыбкой трясине неопределенности, хватается за любые «соломинки» творческой экзистенции, в которой только и определено его место, чтобы доказать хотя бы самому себе, что он еще жив как творческая личность.