Недавно появились некоторые сенсационные подробности и в отношении Николло Тартальи. Оказывается, потерпев от Кардано, он тоже решился на подлог: в 1851 году опубликовал под своим именем перевод одного из знаменитых трудов Архимеда "О плавающих телах". Но сам знаменитым так и не стал. И это лишний раз доказывает, что если ум человеческий имеет свои пределы, то человеческая глупость поистине беспредельна.

Сводным братом Николло Тартальи по судебным и человеческим мытарствам вполне можно считать американца болгарского происхождения Джона Винсенто Атанасова, хотя он и родился четырьмя веками позже. Как и Тарталья, Атанасов слыл неудачником в научных кругах. В нем видели только чудаковатого профессора физики, ни с того, ни с сего, претендующего на открытие мирового масштаба. Когда он называл себя создателем первой ЭВМ, коллеги попросту над ним потешались и советовали привести голову в порядок. Возможно, он так бы и продолжал жить с клеймом маразматика и юродивого, если бы судьба однажды не поманила его пальчиком в здание суда, где он должен был выступить в качестве обычного свидетеля.

Тогда в 1967 году, когда в России отзвенели последние капли хрущевской оттепели, а над Соединенными Штатами Америки отзвучало эхо вьетнамской войны, крупно поссорились между собой две солидные корпорации, специализирующиеся на выпуске электронно-вычислительных машин. Та, что приобрела патент на их производство, решила потребовать от другой через окружной суд выплаты процентов от доходов с реализации ЭВМ, которые конкурирующая фирма выпускала самовольно, нарушая предоставленные ей разработчиком эксклюзивные права.

Казалось бы, ситуация ясна. Но заподозренная в деловой нечестности корпорация ответила на поданный иск встречным. Она утверждала, что мошеннически приобретен как раз сам патент, не могущий служить основанием для судебного прецедента, поскольку автором данной конструкции, скорей всего, является совершенно другое лицо.

Оказывается, юристы, взявшиеся защищать интересы задетой корпорации-ответчика, в процессе работы с документами обнаружили в них следы, ведущие к некоему Атанасову. Доскональное изучение ими существа вопроса обязывало обратиться к истории сделанного им открытия и подвергнуть сомнению подлинность патента, выданного фирме-производителю по всем правилам законодательства США.

Проблема усложнялась. В течение пяти лет назначались судебные заседания, где обе стороны из кожи вон лезли, лишь бы отстоять собственную правоту. В ход шли любые уловки и зацепки, пока, наконец, увесистая папка не оказалась в Федеральном суде США. Но там ее еще на три года положили под сукно. Суд был завален другими делами. К тому же именно в это время (шел 1973 год) Штаты потряс Уотергейский скандал, приковавший внимание не только Федерального суда, но и всей американской общественности.

И все же день Атанасова настал. Кроме него в зале суда находились Проспер Экерт и Джон Мочли — владельцы патента на разработку "ENJAC", что в переводе означало "Электронный численный интегратор и компьютер".

Встреча с ними вызывала только боль. Ведь эти люди ходили еще в коротких штанишках, когда Атанасов со своим аспирантом Клиффордом Берри взялся за работу по созданию компьютера. Вплотную они занимались ею в 1939–1942 годах, на которые пришлась вторая мировая война. Сама же идея и наметки по воплощению замысла появились еще в далеких двадцатых, найдя в дальнейшем отражение в докторской диссертации Атанасова по физике.

В целом же путь к принципиально новой машине занял почти два десятка лет. Первенец назвали "ABC" по начальным буквам фамилий Атанасова и Берри.

Но сможет ли он теперь убедить в этом факте судей? Сумеет ли разрушить устоявшееся в мире мнение, что создателями компьютера являются Экерт и Мочли? Найдет ли доказательства для подтверждения своего приоритета на грандиозное изобретение по прошествии стольких лет? С патентом связаны колоссальные деньги. А где большие деньги, там и большая склока. По силам ли она ему, старику?

Странно, но именно мысль о немощи тела, подняла в Атанасове всю мощь былого духа. К трибуне он шел с ясной головой, свободно держался и говорил. У него не было намерения выплеснуть ушат грязи на сидящих рядом самозванцев. Он только хотел во всех подробностях, не упуская из внимания ни одной мелочи, восстановить пройденный к компьютеру путь шаг за шагом, минута за минутой…

Атанасов с детства смотрел с отвращением на счеты, которые привлекали многих его сверстников. Желтые костяшки наводили мистический ужас, почему-то напоминая кладбище и мертвецов. Наверное, так действовали на воображение цвет и связанный с ним щелкающий звук. Казалось, будто лязгает зубами оживший покойник. Он не представлял, как можно со счетами играть или работать, целый день гоняя деревянные шарики из стороны в сторону: туда-сюда, туда-сюда… Этак впору с ума сойти!

В школе из-за монотонного складывания и вычитания цифр "в столбик" Джон начал испытывать раздражение к урокам математики. Особенно его бесили примеры с четырехзначными числами. Как ни старайся, все равно вклинится какая-нибудь ошибка. Иное дело — задачи, где требуются логика и поиск оригинального решения. Красиво решенная задача говорит об умении нестандартно мыслить. А о чем говорит правильно решенный пример? Только об усидчивости и концентрации внимания.

Решать задачи Атанасов любил. Его голова вообще была постоянно полна самых дерзких замыслов и никогда не отдыхала. Идеи сыпались из него, как из рога изобилия: чистые, сверкающие, похожие на золотой дождь. Причем каждую хотелось сделать осязаемой тут же, немедленно, как только она пришла. Это только бесцветные мысли неуловимы. А у него они переливались всеми цветами радуги. Вот другие бы увидели раскрывавшуюся перед его мысленным взором необычную красоту!

Однако без тщательных расчетов на бумаге дать идее жизнь не получалось. Вероятно, поэтому Атанасов сосредоточился на главной — создать т^кую быстродействующую машину, которая бы значительно ускорила счетный процесс, довела его до автоматизма и освободила мыслящих людей от лишних затрат мозговой энергии.

Вместе с Берри он приступил к осуществлению проекта. Но что-то в эскизе машины Атанасова не устраивало. Что именно — он понял только через семь лет. Осенило на лекции, когда работал в Университете штата Айова: надо разделить в интеграторе вычислительные функции и функции памяти!

Так и поступили, но в разработке опять имелся изъян. В ее основу был положен ошибочный метод вычислений, построенный на аналогии чисел с какими-либо физическими величинами. А что если заменить его цифровым?

Но он не был первым, кто пришел к этой мысли. Независимо от Атанасова ее уже попробовали "на зуб" американцы Гевард Эйкен, Джон Стибец и немец Конрад Цузе. Невольно всплыла в памяти цитата из Екклезиаста: "Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Что было, то и будет: и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". Не стоит ли ему в таком случае поискать неувязку в другом месте? Начать с начала? Он начал, но разрешить головоломку все равно не удавалось. А на календаре уже значился 1937 год.

Время неумолимо бежало вперед, однако путь все еще продолжал быть усеянным тернием и волчцами. Но вот однажды, когда Атанасов в очередной раз подзадержался в лаборатории, где обычно проводил физические опыты, его вдруг охватила странная дрожь. Природы ее он понять не мог. Холода вроде бы не чувствовал, а всего трясло, как при лихорадке. Сердце замирало, руки и ноги коченели.

Полагая, что все же замерз или простудился, Атанасов спустился вниз, к автомобилю, включил печь, чтобы хоть немного обогреться. Дрожь все равно не отпускала. Его рука сама по себе потянулась к ключу зажигания. Нажал на газ, резко рванул с места. Куда и зачем ехал — не знал. Очнулся, когда заметил, что покинул не только пределы города, но и штата. Двести километров отмахал, как один. С чего бы все это? Какая неведомая сила занесла его в незнакомое место?