Неожиданно Бубырь приподнялся.

— Что это? — спросил он, протягивая руку в небо.

Василий Иванович моментально вскинул бинокль к глазам: там ничего не было.

— Да нет! Слышите? — взволнованно выговорил Бубырь. — Вот опять…

Теперь услышал и Василий Иванович. Бледнея, он медленно опустил бинокль. Казалось, тень легла на его лицо.

— Это, брат, пулеметная очередь… — медленно сказал он, сжимая кулаки.

Было ровно двенадцать часов. По вычислениям, которые Василий Иванович непрерывно вел, они пересекли границу квадрата «М» несколько минут назад. Квадрат образовался сторонами, каждая в пятьдесят километров длиной. Успеть попасть туда, где сейчас шла стрельба, они не могли. Да и что бы они сделали без всякого оружия?… Тем не менее, определив по звуку наиболее вероятное место выстрелов, Василий Иванович, не колеблясь, направил туда каноэ.

— Пусть спит! — торопливо сморщился взволнованный Бубырь, когда Василий Иванович покосился на Нинку.

«Не заснуть бы нам всем тут!» — подумал Василий Иванович.

Что там произошло? Юра уже над океаном. Он мог бы уже связаться с берегом. В небе с минуты на минуту должны были показаться гидропланы экспедиции, чтобы подобрать Сергеева… Что же случилось?

Это были как раз те секунды, когда Паверман, окруженный всем составом экспедиции, принимал в радиорубке «Ильича» от взволнованной радистки первые сообщения двойника Сергеева.

— Прибыл на место. Высота над уровнем океана четыреста шестьдесят восемь метров. Жду указаний…

Еще не прошел пронесшийся по «Ильичу» шквал восторженных восклицаний, когда радистка, не отходившая от аппарата, требовательно подняла руку. Двойник Сергеева вел передачу.

Автомат невозмутимо сообщил:

— Внимание! В зоне появился самолет. Идет на меня.

— Немедленно вызывайте Андрюхина! — крикнул, дрожа, как от озноба, Паверман. — Живее!

Его сотрудники бросились к радиотелефону и замерли: двойник возобновил передачу. Так же размеренно он сообщил:

— Самолет в двухстах метрах. Проходит мимо, требуя, по-английски и по-русски, чтобы я опустился на воду…

Паверман, подняв жилистые кулаки, бросился к радистке:

— Передавайте Андрюхину…

Но опять заговорил автоматический радиопередатчик двойника:

— Самолет начал обстрел… Дал очередь над головой. Второй очередью перебиты ноги…

— Передавайте Андрюхину! — страшным голосом крикнул Паверман, хватаясь за стойку. — Самолет в квадрате «М». Обстрелян двойник! Задержать главный запуск!…

— Он спрашивает, что с Сергеевым… — бледный, как воротник рубашки, негромко выговорил сотрудник, связавшийся с Андрюхиным.

— Как? Разве Сергеев?… — Паверман бессильно прислонился к стене, глядя прямо перед собой на огромные часы в радиорубке. — Сообщите: от Сергеева пока сведений нет.

Было принято решение: немедленно, на большой высоте, выслать дежурные гидропланы.

В это время самолет, атаковавший двойника Сергеева, делал второй заход. На самолете не было никаких опознавательных знаков. Его экипаж состоял из пяти человек. Все они были в одинаковых белых рубашках, коротких белых штанишках и теннисных туфлях; даже стрелки, сидевшие у пулеметов, носили тот же костюм.

Разговаривали они между собой по-английски, но это, конечно, еще не определяло национальности, тем более что двое говорили с явным акцентом. Небольшая черная такса в наморднике непрерывно скулила у ног одного из них.

У этих людей были головы, лица, руки, ноги, даже глаза. И, хотя, вне всякого сомнения, все эти детали принадлежали именно людям, а не электронным машинам, у всякого, кто взглянул бы на членов экипажа неизвестного самолета, невольно возникло бы естественное чувство гадливости, отвращения. Их глаза были разного цвета и формы, но это были одинаковые глаза убийц. И даже эти беспардонные убийцы были потрясены появлением двойника. Их била дрожь, чувство ужаса все сильнее скребло душу.

— Он продолжает вести передачу? — спросил старший, отшвыривая ногой черную таксу.

— Да, мистер Френк. — Радист самолета с трудом шевелил губами. — Он сообщает обо всех наших движениях.

— Сбей его! — приказал Френк левому стрелку. — Тысяча долларов за хороший выстрел!

Стрелок не промахнулся и на этот раз. Очередь прошила грудь и шею двойника.

— Замолчал! — глухо проговорил радист.

— Отлично, но почему он висит в воздухе? Что за дьявольщина? — Человек, которого называли мистер Френк, в кровь искусал губы. Ему было до тошноты жутко, его била дрожь, но он не мог уйти отсюда, пока не собьет этого красного.

— Босс! — крикнул один из стрелков. — Второй появился!

В сияющей голубизне неба, примерно на той же высоте, что и двойник, но метров на триста в глубь квадрата, возник Юра Сергеев.

— Бросьте в ад эту дьявольскую таксу! Швырните ее в океан! — заорал мистер Френк, не в силах терпеть дольше отчаянный скулеж забившейся под сиденье черной собачонки. — Пусть хоть она выкупается, раз эти фокусники не хотят идти в воду!… Дай им еще, стрелок!

Радист нервно сообщил:

— Вторая радиограмма от какого-то короля Биссы. Предупреждает самолет неизвестной национальности, преступно вторгшийся в пределы квадрата «М», что с ним будет поступлено, как с бандитом и убийцей.

— Вздор! — сплюнул Френк. — Стреляй!

— Под нами туземная лодка, сэр, в ней белые… — нерешительно выговорил летчик.

— Второй пулемет, очередь по лодке! — Мистер Френк в бешенстве колотил кулаками по подлокотникам кресла.

— Босс, — доложил штурман, — к нам приближаются три гидроплана…

Сжав зубы, Френк тихо застонал.

— Надо удирать, — нехотя выговорил он. — Но раньше сбить этих акробатов…

— Не буду я стрелять в этих парней! — пробурчал стрелок. — Это расстрел. Я не палач… Они сделали чудо.

— Бунт?! — Мистер Френк выхватил браунинг. (Стрелок, хмуро поглядев на него, выразительно сплюнул.) — Бунт?! — почти шепотом выдохнул мистер Френк и с двух шагов разрядил всю обойму в разом обмякшее тело стрелка.

— Сэр, — пролепетал радист, — второй… парашютист ведет передачу…

Это был тот момент, когда и осунувшийся Паверман, лишь потом обнаруживший широкую седую прядь в своих огненных кудрях, услышал вновь характерное потрескивание радиоаппарата.

— Сергеев! — звонко крикнула радистка «Ильича». — Передает: «Вышел на заданную точку. Самочувствие хорошее. В квадрате самолет. Двойник расстрелян. Самолет атакует меня…»

— Ну? — Паверман, до боли скривив заострившееся лицо, впился костлявыми пальцами в ее плечо. — Ну?

— Замолчал… — едва выговорила девушка.

В это время Юра Сергеев проделывал примерно то же, чем он занимался, демонстрируя Крэгсу и Хеджесу антигравитационный костюм. Он то стремительно взмывал вверх, оказываясь над самолетом, то камнем падал вниз, лишь у поверхности воды застывая в воздухе. В момент одного из таких падений он заметил в пестрой, переливающейся самоцветами воде что-то барахтающееся, что-то маленькое, черное, старательно колотившее по воде черными лапками. Блестящий клеенчатый нос упрямо торчал кверху…

— Детка! — крикнул Юра.

Подхватив таксу, он снова взмыл в струящееся жарой небо, на ходу запихивая визжащего пса в широкий карман комбинезона. Самолета не было видно. Юра оглянулся, ища его, и тотчас острая судорога рванула плечо и левый бок. Свесив голову на грудь и уронив тяжелую руку на Деткины лапы, торчащие из кармана, Юра бессильно повис в воздухе, неподалеку от своего двойника… Напрасно песик пытался через намордник лизнуть руку Юры, напрасно скулил так, как не скулил и в самолете, — Юра не шевелился. Его тяжелое тело висело на заданной высоте, ничем не управляя, ничего не сообщая товарищам…

К этому моменту сложилось следующее положение. Неизвестный самолет стремительно уходил на юг, в район, где крейсировала эскадра седьмого флота. Три гидроплана экспедиции на высоте примерно пяти тысяч метров на малой скорости входили с востока в квадрат «М», еще не обнаружив ни Юру, ни его двойника.