Перед тем как изменить направление наступления частей 29-й дивизии, командарм генерал-лейтенант М.И.Казаков прибыл в дивизию, выслушал доклады командиров полков о результатах рекогносцировки и подготовки наступления, одновременно советовался с командирами. И когда кто-то из молодых подполковников высказывал свои соображения, да к тому же говорил дельно, Михаил Ильич, бывалый генерал, немало потрудившийся в крупных штабах рядом с выдающимися советскими военачальниками, внимательно и с уважением слушал, задумчиво покручивая свои усы.
Обсудив обстановку с командиром корпуса генералом Н.Г.Хоруженко, также прибывшим к нам, командарм решил:
- Начатую перегруппировку мы с вами обязаны до завтра закончить. Войска правого крыла фронта сейчас выходят на рубеж Чукури, Саласпилс. Наши дивизии, в том числе двадцать девятая гвардейская, наступая на Ригу с юга, не позднее 11 - 12 октября должны овладеть западной окраиной города.
29- й дивизии был указан рубеж, на котором следовало развернуться и наступать дальше.
Проследив за генеральским карандашом, двигавшимся по карте, и зримо представив ту самую местность, сложившуюся там обстановку (ведь только что привез меня оттуда командирский «виллис»), я решился предложить один вариант:
- Разрешите, товарищ генерал?
- Слушаю вас, товарищ Третьяк.
- По данным нашей разведки и наших передовых подразделений, в этом районе организованной сплошной обороны противника нет, хотя сопротивление он оказывает, - докладывал я, стараясь формулировать свои соображения коротко и четко. - Разрешите наступать здесь одному восемьдесят седьмому гвардейскому стрелковому полку, не ожидая подхода остальных частей дивизии. А силы дивизии сохранить для последующих действий.
Командарм взглянул на меня пытливо-строго, и я поспешил дополнить свой доклад:
- Дайте мне на усиление полка один-два артдивизиона да положите один-два полковых залпа «катюш», и мы тогда сможем усилиями одного своего полка преодолеть оборону противника в полосе всей дивизии…
Михаил Ильич крутнул один ус. Комдив полковник Лазарев сощурил глаза, будто прикидывая в уме, что это даст.
Пока Михаил Ильич думал, взвешивая аргументы, хотя, конечно, уловил смысл сказанного мною сразу, полковник Лазарев промолвил вполголоса:
- Давайте пустим, товарищ генерал, восемьдесят седьмой вперед…
Командарм решительно кивнул головой:
- Добро!
Мне послышалось в этом слове не только разрешение. Михаил Ильич выразил им свои добрые чувства и пожелание боевого успеха.
Действовать полку предстояло ночью. До темноты оставалось несколько часов, и мы с начальником штаба полка майором Г.Бушмакиным набросали за это время наш боевой план. Командир дивизии полковник В.М.Лазарев утвердил его.
По ходу работы над картами и боевыми документами Венедикт Михайлович заметил:
- Напросился ты, Иван Моисеевич, на это дело сам. И заманчиво оно, и рискованно.
- Какой-то риск, может, и есть… - с напускной беспечностью в тоне сказал я, чтобы, чего доброго, не передумало начальство. Хотя понимал, разумеется, какую большую ответственность за полк и судьбы людей брал на себя.
В условленный час наша артиллерия совершила огневой налет на местность, где нам предстояло действовать. Особенно порадовали нас и придали уверенности мощные залпы «катюш».
С наступлением ночи полк двинулся в сторону расположения войск противника. Быстро преодолел передний край и вновь свернулся в колонны. В период короткой подготовки к действиям мы с начальником штаба полка майором Бушмакиным тщательно изучили карту, и теперь местность, где мы никогда до того не бывали, казалась нам знакомой.
Командир двигавшейся впереди головной походной заставы доложил по радио:
- Саперная команда противника, готовившая к подрыву мосты, уничтожена.
Внезапный и решительный натиск полка все сокрушал на своем пути. За ночь полк прошел с боями 12 - 15 км. И только утром к занятым нами рубежам подтянулись главные силы дивизии, имея большие возможности для дальнейшего наращивания удара и развития успеха.
Дивизия прорвала оборону противника южнее Кекавы и продолжала наступление вдоль шоссе Кекава - Рига. Вслед за этим перешли в наступление все соединения первого эшелона 10-й гвардейской армии. В течение дня войска продвигались на 12 - 15 км.
Вместе с другими соединениями высокую активность проявлял в этих наступательных боях личный состав 130-го латышского корпуса, которым командовал генерал-майор Бранткалн. С беззаветной отвагой бросались в огонь кровопролитных атак латышские воины, стремясь как можно скорее вызволить из-под гнета родную Ригу. Солдаты и офицеры корпуса совершили в этих боях много героических подвигов.
В ночь на 13 октября наша гвардейская армия вела напряженные бои на юго-восточных подступах к Риге. Оборона противника отличалась большой стойкостью, была хорошо подготовлена в инженерном отношении. Очень высокая плотность минирования крайне затрудняла продвижение наступающих. Взрывы гремели на каждом шагу, с дьявольскими ухищрениями были заминированы все предметы, которых могли коснуться руки солдат, - перила лестничных маршей, дверные ручки, калитки, ограды дворов.
Крепка во всех отношениях была вражеская оборона в районе Риги. Сокрушать ее приходилось ценой больших усилий. Наступавшие дрались воистину по-гвардейски, превосходя противника мужеством и боевым мастерством. Мы не могли похвалиться превосходством в силах. Укомплектованность войск в то время снизилась до невероятных цифр. Ряды соединений и частей в результате длительных, непрерывных боевых действий очень поредели. Потери наступающей стороны, как утверждает военная наука, значительно больше, чем обороняющейся. Так, например, в соседней 85-й гвардейской стрелковой дивизии насчитывалось всего… 12 стрелковых рот, а в каждой роте в строю было от 27 до 35 человек. И все равно гвардейцы наши успешно наступали, все равно били врага, следуя мудрой пословице русского воинства, не числом, а умением.
30- я гвардейская стрелковая дивизия продвигалась вдоль левого берега Даугавы на Кекаву. Пройдя около трех километров вне соприкосновения с противником, полки дивизии внезапно попали под сильный артобстрел со стороны города и под минометный огонь с фланга -с острова Долес. Продвижение вперед крайне замедлилось.
Губительный фланговый огонь с острова Долес делал почти невозможным дальнейшее наступление. Командир 30-й дивизии выделил несколько подразделений, поставив им задачу форсировать Даугаву и уничтожить огневые средства противника на острове Долес. И только после этого успешно проведенного гвардейцами боя возобновилось наступление.
29- я дивизия наступала левее 30-й и также приближалась к Бардаугаве. Нашу пехоту поддерживали батареи 1199-го самоходного артиллерийского полка, 28-й и 90-й гвардейские минометные полки.
Посоветовавшись с начальником штаба Г.Бушмакиным, я принял такое решение. Учитывая, что 87-му полку после овладения первой позицией противника предстоит форсирование реки Кекава, следовало выслать вперед разведку и саперов для подготовки проходов в минных полях. Это было сделано быстро и надежно. Полковые саперы поработали в поте лица: ими было обезврежено 8 минных полей, снято 560 противопехотных и 140 противотанковых мин. Затем по установленному сигналу батальоны поднялись в атаку. Сознание того, что нам предстоит освобождать столицу Советской республики, вдохновляло гвардейцев. Командиры шли в боевых порядках своих подразделений, солдаты самоотверженно сражались, тесня бешено сопротивляющегося противника. В боевых порядках находились, непосредственно управляя действиями подразделений, также офицеры командования и штаба полка. Наступая решительно, оказывая сильное огневое воздействие на гитлеровцев с разных направлений и часто весьма неожиданно, полк сбил противника с оборонительных позиций. И сразу же нам пришлось форсировать реку Кекава. Используя переправы и подручные средства, гвардейцы очень быстро оказались на противоположном берегу вместе с боевой техникой.