Безработица, среднегодовой уровень которой в 60-х годах составлял 4,8 %, достигла в 70-х годах среднегодового уровня 6,2 %⁶. Дефицит государственного бюджета, который в период 1946–1970 гг. лишь трижды превышал 10 млрд. долл., в 70-х годах составил в совокупности более 320 млрд. долл.⁷ В США выявился еще один новый процесс, вызывающий растущую тревогу правящих кругов страны, — резкое падение темпов роста производительности труда в экономике. В 1973–1978 гг. рост производительности был почти в 3 раза меньше по сравнению с периодом 1960–1973 гг.

Темпы инфляции усугубляло резкое удорожание стоимости импортируемой нефти, так называемый «энергетический кризис». Если в 1972 г. импортированная нефть обошлась США в 4,7 млрд. долл., то в 1979 г. ее стоимость приближалась к 60 млрд. долл. Возросшую стоимость нефтепродуктов монополии полностью переложили на плечи трудящихся. Они не раз умышленно сокращали добычу и переработку нефти в самих США, искусственно вызывая нехватку нефтепродуктов. В июле 1979 г. стало известно, что нефтяные монополии используют производственные мощности всего на 82 %. А когда цены на нефтепродукты возросли до уровня, которого добивались монополии, нефтеперерабатывающие заводы США снова заработали в прежнем режиме. Только с января по сентябрь 1979 г. прибыли «Мобил ойл» (после вычета налогов) возросли на 81 %. «Тексако» — на 119, «Стандард ойл оф Огайо» — на 157 %. В среднем прибыли нефтяных монополий США более чем в 3 раза превышали теперь прибыли других компаний. Неслыханное обогащение бизнеса оплачивали, понятно, прежде всего трудящиеся страны. За стоимостью бензина американцы теперь следили, как за сводкой погоды.

Небывалую остроту в Соединенных Штатах приобрела проблема налогообложения. Если в 1966–1976 гг. общая сумма налогов, взимаемых с американцев, увеличилась примерно в 2 раза, то во второй половине 70-х годов рост налогов стал еще стремительнее. В июле 1978 г. произошло событие, всколыхнувшее всю страну, — так называемый «налоговый бунт» в штате Калифорния. Население штата, возмущенное налоговым прессом, подавляющим большинством проголосовало за сокращение налогов на собственность более чем наполовину. Мера была обоюдоострой — облегчение от налогов сопровождалось резким сокращением расходов на общественные услуги, увольнением тысяч служащих муниципальных органов. Во всяком случае, в США многократно— до 80–85 % населения — увеличилось число граждан, убежденных в том, что налоговая система страны обеспечивает льготы лишь богатым⁸.

В 60-х годах, как известно, в США был принят ряд законов о гражданских правах, которые формально декларировали равные возможности во многих сферах внутренней жизни для черных, других национальных меньшинств, женщин. Соответственно высоки были и надежды этих американцев и американок, составляющих большинство населения страны, на улучшение своего жизненного положения. Но происходило противоположное. В конце 70-х годов более половины черных граждан США, по данным опросов, были убеждены в том, что расовая дискриминация в стране сохранится вечно. «Последние десять лет можно рассматривать как проигранную битву с расизмом и дискриминацией»⁹,— заключал американский социолог Н. Глэзер в 1975 г. в книге «Фактическая дискриминация: расовое неравенство и государственная политика».

Что касается женщин, то наглядно выявился формальный характер многих принятых ранее запретов на дискриминацию по признаку пола. В середине 70-х годов Комиссия по вопросам обеспечения равных возможностей в области найма обнаружила: ни одна из 500 крупнейших корпораций США не согласна с положениями антидискриминационных законов¹⁰. Как и раньше, до 90 % работающих американок были отстранены от работы, требующей высокой квалификации. Невеселый юбилей своих усилий — полвека отметили в 1973 г. сторонники принятия конституционной поправки о равных правах женщин. Не ратифицирована она и поныне.

Неравенство и дискриминация в полной мере проявлялись в сфере американского высшего образования. Как бы ни старалась буржуазная пропаганда исказить подлинное положение, оно в принципе не менялось: зависимость уровня и качества образования от имущественного положения личности оставалась основным регулятором доступа к тем или иным профессиям. С 1970 по 1977 г. стоимость обучения в американских колледжах увеличилась на 77 %. В 1978 г. плата за год обучения в частных колледжах и университетах в среднем достигала 3 тыс. долл., а в наиболее престижных университетах — 5 тыс. долл. в год¹¹.

Все более острой проблемой в США становилось положение в области здравоохранения. В 1978 г. до 40 % больных в США не могли получить должного медицинского обслуживания. По-прежнему тяжелым оставалось положение со здоровьем черного населения и других национальных меньшинств. Белый американец в среднем посещал врачей около 6 раз в течение года, черный — менее 4, американец мексиканского происхождения — не более 2 раз.

Несмотря на кое-какие перемены к лучшему под напором трудящихся, государственное социальное обеспечение в США в 70-х годах еще более, чем раньше, не соответствовало уровню экономического развития страны. По-прежнему практически отсутствовало государственное страхование по временной нетрудоспособности, а также по беременности и родам. Медицинским страхованием не было охвачено почти 22 млн. человек, страхованием в случае производственного травматизма или профессионального заболевания — 15 млн. человек¹².

Неблагополучие все глубже проникало в различные сферы внутренней жизни США, находя отражение в культуре, нравственности, во всем «американском образе жизни». В невиданных ранее масштабах в 70-х годах на американцев хлынули волны насилия, аморализма. В 1974 г. социологи выявили мнение подавляющего большинства американцев: «Уровень морали в стране является низким и продолжает падать» ¹³. Какая там мораль, если стоимость валовой продукции порнографической индустрии, по подсчетам прессы, превышала в США 4 млрд. долл. в год¹⁴. Годовой бюджет десятков развивающихся стран мира был меньше.

Наиболее прибыльным делом в американском кинематографе стало производство «фильмов ужасов». А телевидение однажды ухитрилось провести прямую трансляцию с места смертной казни. В печати не раз сообщалось о случаях обмороков зрителей на фильмах вроде «Экзорсист», «Челюсти», «Гонки с дьяволом» и пр. «Для того чтобы зрители не отрывались от экрана, надо заставить их поверить в естественность кошмара и слиться с персонажем», — пояснял один из руководителей кинокомпании «Юниверсэл стьюдиоз». Какие же персонажи? В фильме «Омен» мужчине отрезали стеклом голову, в другом фильме пациента бесконечно пытали бормашиной, в фильме «Кэрри» различными способами умерщвляли более 30 человек. Режиссеры оправдывались, что не хотят, мол, превращать такие кинокартины в пример для подражания. Но действительность была иной. В сентябре 1974 г. телекомпания НБС в программе на Калифорнию показала фильм «Рожденная невинной» с эпизодом изнасилования ребенка. Через три дня такая же сцена повторилась на калифорнийском пляже. При судебном разбирательстве подтвердился факт непосредственного воздействия телефильма на обвиняемых. Другой пример. В начале 1979 г. в кинотеатрах США началась демонстрация многосерийного фильма «Воители» о похождениях уличной банды. Вскоре под прямым воздействием насилия, показанного в фильме, во многих городах происходили массовые драки после сеансов. Были убийства. Дело дошло до того, что кинокомпания «Парамаунт», создавшая фильм, предложила выставить за свой счет дополнительную охрану во всех 670 кинотеатрах, где шел прокат, лишь бы продолжалась демонстрация прибыльной киноленты. «Чем больше насилия показывает экран, тем больше вероятности, что люди будут совершать акты насилия. Примеров тому — масса», — подтверждал профессор психологии Д. Силбер. Социологи, криминалисты и психиатры с особой тревогой отзывались о фильмах с показом организационно-технической подготовки к преступлению, актов насилия со стороны душевнобольных.