Эти слова взяты нами из Протокола собрания членов РСДРП (б), обсудивших вопрос о способах возвращения социалистов из Швейцарии в Россию.

Идея о немедленном возвращении эмигрантов на родину естественно возникла сразу после свержения династии Романовых. Поиски путей на родину велись всеми эмигрантами, независимо от политической принадлежности. Когда стало ясно, что руководители Антанты в своих корыстных интересах «отправили в Россию Плеханова с сорока его сотрудниками — на крейсере в сопровождении миноносцев, пытаясь в то же время всеми мерами воспрепятствовать приезду интернационалистов»1, большевики ухватились за план Мартова о возвращении в Россию через Германию и довели его до конца. Причем это дело «велось совершенно открыто». Большевики, решившиеся ехать через воевавшую с Россией Германию, прекрасно понимали, что империалистическая буржуазия воспользуется этим их шагом, чтобы изобразить их шпионами, изменниками, агентами Вильгельма и т. п. Еще до выступления В. И. Ленина с Апрельскими тезисами, а после этого особенно, буржуазия на место идейной борьбы поставила клевету и инсинуации, пользуясь грязными источниками и выдумками по поводу возвращения вождя большевиков. Противники российской революции, большевиков нагородили горы небылиц. К тому же эти небылицы и легенды пытаются оживить и поныне. Именно поэтому приходится возвращаться к вполне ясному и историей решенному вопросу.

Этой цели служит и предлагаемый читателю документальный сборник о возвращении В. И. Ленина в Россию в марте — апреле 1917 года. Хотя помещенные в нем источники односторонни, а комментарии В. Хальвега не всегда учитывают документы и факты, раскрывающие все перипетии, связанные с проездом В. И. Ленина через Германию, они, несомненно, помогут пониманию позиции германских властей в отношении российской революции и их попыток использовать русских эмигрантов в своих целях.

Документы Министерства иностранных дел и других ведомств кайзеровской Германии, подобранные и прокомментированные Вернером Хальвегом, характеризуют всю историю возвращения В. И. Ленина и ехавшей с ним группы эмигрантов через Германию в Россию через призму интересов немецких властей, заинтересованных в тот момент в сепаратном мире с Россией в целях военной победы над странами Антанты или, по крайней мере, достижения более выгодных условий мира с ней. Но эти документы, если их читать не предвзято, дают довольно четкую картину организации и самого переезда через Германию, или, как выражается В. Хальвег, по ним можно представить «подоплеку обстоятельств поездки Ленина» (с. 6). Правда, составитель сборника и автор введения к нему нередко повторяет необоснованные стереотипные утверждения Г. Каткова и некоторых других западных исследователей о якобы «финансовой помощи» германских властей большевикам, но все же реальные факты, почерпнутые из документов, помогают ему чаще всего находить верное объяснение историческим событиям. К числу стереотипов по поводу взаимоотношений российских социал-демократов и их проезда через Германию следовало бы отнести также мифы о стремлении русских революционных эмигрантов к более тесному сближению» с кайзеровской Германией (с. 10), о борьбе Ленина против «создания легальной рабочей партии в России после свержения самодержавия» (с. 13), о встрече В. И. Ленина с А. Гельфандом (Парвусом) (с. 14) и об особой роли последнего в организации проезда эмигрантов через Германию. Все эти неточности, к сожалению, воспроизвел, в частности, А. Солженицын в своей книге «Ленин в Цюрихе», изданной в 1975 году в Париже. И все же Солженицын, во многом опиравшийся на публикацию В. Хальвега, был вынужден признать, что В. И. Ленин «знал свою правоту, не сбивался», что он «сохранял главное сокровище — честь социалиста» (с. 155).

Ни одно из вышеприведенных соображений западных авторов не выдерживает критики в свете научных данных. Как можно, к примеру, говорить о «более тесном сближении» русских революционных эмигрантов с кайзеровской Германией, когда большевики, к примеру, относились к кайзеру и его правлению так же, как к царю российскому, то есть резко негативно. Вслед за В. И. Лениным его соратник по организации проезда через Германию Г. Е. Зиновьев писал тогда: «Нет никакого сомнения: Вильгельм II — не меньший изверг, чем Николай II, свергнуть монархию Вильгельма II необходимо»2. О каком сближении при таких исходных позициях большевиков может идти речь?

Не причислять же к «революционным эмигрантам» Парвуса, который был заклеймен В. И. Лениным еще в 1915 году как ренегат, который «лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что «немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России». (Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т. 27. -С. 82). И вполне естественно, что этот бежавший из России и разбогатевший на войне делец из кожи лез, чтобы помочь немецким властям максимально ослабить или совсем уничтожить Россию, то есть придерживался той же линии, что и германский генеральный штаб, кайзер и его свита. Германское министерство иностранных дел, куда, видимо, был вхож Парвус, решало вопрос о проезде В. И. Ленина и других интернационалистов, исходя из интересов империалистической клики Германии. Но история зло посмеялась над этими махинаторами. Их «блестящий» успех во время Бреста, когда им удалось унизить Россию, принудить ее правительство подписать кабальный мир, был зачеркнут ноябрьской революцией 1918 года в Германии. После этого, после окончания развязанной внутренней и внешней контрреволюцией гражданской войны, все эти махинаторы начали искать виновного в пропуске через Германию вождя российской революции, организатора Советского правительства. Желание ослабить своего противника путем поддержки революции обернулось для германских правящих кругов низвержением Вильгельма и крахом всех надежд на победу над Россией, на победу в войне. В. И. Ленин обратил внимание на приведенные Деникиным слова Людендорфа о его радости по поводу русской революции. «…Но я не мог предположить, — заключал Людендорф, что она станет могилой для нашего могущества»3. Четырежды отчеркнутый и выделенный знаком NB текст характеризует, как обманулись правящие круги Германии, пропустившие Ленина и его группу в Россию в 1917 году.

Все клеветнические измышления о Ленине, о всей группе эмигрантов, ехавших с ним, были разоблачены сразу по приезде в Россию. В «Правде» и «Известиях» было опубликовано сообщение, сделанное Исполнительному Комитету Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов В. И. Лениным и Г. Е. Зиновьевым по поручению их товарищей, приехавших из Швейцарии. В нем были обнародованы данные, свидетельствовавшие о том, что никакого другого пути на родину у эмигрантов не было, что связь с немецкими властями поддерживал только Фриц Платтен, что этим властям ничего, кроме обещания «агитировать в России за обмен пропущенных эмигрантов на соответствующее число австро-германских интернированных», не давалось.

Заслушав доклад приехавших А. Г. Зурабова и Г. Е. Зиновьева, Исполнительный Комитет Петроградского Совета «постановил немедленно обратиться к Временному правительству и принять меры к немедленному пропуску всех эмигрантов в Россию, независимо от их политических взглядов и отношения к войне» (Известия. -1917.-5 апр. — № 32). Этим постановлением Петроградский Совет признал правомерность действий В. И. Ленина и его товарищей по их проезду через Германию в Россию. С получением документов о проезде они были опубликованы. В газетах и листовках был распространен «Протокол собрания членов РСДРП, объединенный Центральным Комитетом от 8 апреля 1917 г.» (26 марта ст. ст.), в котором приведены официальные документы, свидетельствующие о всех перипетиях подготовки возвращения эмигрантов в Россию4. В год смерти В. И. Ленина в Ленинском сборнике II были напечатаны документы, относящиеся к тому времени (с. 376–412). Фриц Платтен, выполняя поручение В. И. Ленина, издал книгу «Ленин из эмиграции в Россию. Март 1917», в которой собрал документы и воспоминания участников проезда через Германию и прокомментировал их (на немецком языке в 1924 г. в Берлине, на русском — в 1925 г. в Москве).