Мануэль Кофиньо Лопес

Старушки с зонтиками

В ГУЩЕ ЛЕСА

гуще леса, среди высоких сосен, кедров и цветущих деревьев махагуа[1] затерялся маленький белый домик. Трава и папоротник подступили к самому порогу, дорожки совсем заросли... Домик теперь стоит заброшенный, пустой, окна и двери его закрыты. И лишь радужный флажок на крыше напоминает о том времени, когда здесь жили хозяйки дома — семь старушек, семь сестёр.

А прежде крестьяне из соседних деревень часто видели, как старушки гуляли по лесу. И какая бы ни была погода - дождливая или солнечная, — сестры выходили из дома каждая под своим зонтиком. У одной сестры зонтик был жёлтый, у другой — красный, у третьей — голубой, у четвёртой — фиолетовый, у пятой — синий, у шестой — зелёный, а у седьмой - оранжевый.

Иногда случалось, что старушки отправлялись за покупками в ближайшую деревню. Шли они друг за другом: впереди — старушка с жёлтым зонтиком, за ней — с красным, а последняя шла с оранжевым зонтиком. Сколько им было лет, никто точно не знал. Даже самая младшая сестра была очень стара.

Зато как звали сестёр, знали хорошо не только в ближайшей деревне, но и далеко-далеко от леса. Знали и какое у каждой старушки любимое занятие. И называли их не только по именам, а ещё и так:

Алехандра — Вспоминающая,

Беатриса — Мечтающая,

Вероника — Садовница,

Габриэла — Исцеляющая от болезней,

Домиана — Сказочница,

Едвига — Вышивальщица,

Жаннета — Скликающая птиц.

А теперь мы расскажем о каждой из сестёр.

АЛЕХАНДРА ВСПОМИНАЮЩАЯ

ак осенние листья, шуршало жёлтое платье Алехандры. Старушка тихонько семенила по дорожке. И будто встречный ветер отгонял её мысли назад, к прошлому. Глядела Алехандра на цветы, на траву, на деревья, а видела то, что было давно-предавно. И что самое удивительное: старушка могла не только вспоминать. Она могла отправиться в прошлое.

Рядом с белым домом сестёр тень вечнозелёного дерева махагуа прятала старинную карету. Рассказывают, будто когда-то она принадлежала прадедушке старушек. Но уже давно колёса у кареты поломались, да и сама карета развалилась, почти вросла в землю, покрылась паутиной, а папоротники оплели её огромными листьями.

Но... стоило Алехандре сесть в карету, как паутина тотчас исчезала, и карета поднималась на высокие колёса. Обветшалый бархат сиденья опять становился ярко-голубым. Как в прежние времена, сверкая золотом, карета легко катилась по лесной дороге.

А в самом лесу в это время происходили удивительные вещи: одни дороги зарастали деревьями, а другие появлялись там, где ещё минуту назад была непроходимая чаща. Одни деревья становились ниже травинок, а другие в тот же миг вырастали и тянулись своими огромными ветвями к небу и солнцу.

Невесть откуда среди деревьев появлялись дома и сразу же пропадали. Эти чудеса происходили оттого, что Алехандра всё время вспоминала: то одно вспомнит, то другое.

Однажды видели, как проезжала старинная карета, а в ней сидела не теперешняя Алехандра, а совсем молодая. Не только всё менялось на её пути, но и сама Алехандра преображалась. В карете сидела девочка с курчавыми волосами и румяными щеками... Это мысли Алехандры повернулись к прошлому — она увидела себя маленькой девочкой, румяной девочкой в золотой карете.

 После лесных прогулок Алехандра возвращала карету на прежнее место. И тогда опять исчезала золотая обшивка, голубой бархат сиденья терял свой блеск, а паутина и папоротник вновь оплетали карету.

Вечерами Алехандра не упускала случая посидеть с сёстрами на крылечке, полюбоваться розовым закатом и поговорить о прошлом.

И тогда воспоминания Алехандры переплетались с мечтою — так же густо, как в чистом воздухе раскидистые ветви дерева махагуа. Больше остальных такие вечера любила другая сестра — Беатриса.

И когда Алехандра разговаривала с Беатрисой, трудно было понять: вспоминают они или мечтают.

БЕАТРИСА МЕЧТАЮЩАЯ

от, кто видел Беатрису, рассказывает, что она сохранила красоту даже в старости. Одевалась Беатриса во всё красное, и взгляд её чёрных глаз, казалось, был устремлён на что-то никому не видимое, далёкое. Она медленно ходила и часто неожиданно останавливалась, широко раскрыв огромные глаза. Вот тогда перед её взором возникали чудесные картины.

Однажды, когда Беатриса шла по берегу озера Байаха, она поглядела на небо и увидела, как в лучах солнца выплыла ладья. В ней сидел юноша и правил упряжкой птиц — томекинов[2] и кенаров. Ладья низко пронеслась над озером и берегом и, едва не задев Беатрису, быстро исчезла.

А ещё вот что рассказывают: у самого дома старушек упала с дерева ветка. Обыкновенная ветка. Беатриса тут же подумала: хорошо бы, она пустила корни. И что же? На глазах у сестёр ветка укоренилась и превратилась в дерево с широкими листьями. А в листьях проснулись звуки тихой песни.

О чём только не мечтала Беатриса! Чуть подальше от дома, среди кедров, она представила себе белую чашу. И тут же среди зелёной гущи возникла мраморная белая чаша, из которой забил высокий фонтан.

Когда Беатриса переставала мечтать, чудеса тотчас исчезали. И рассказывают, что если Беатриса Мечтающая вдруг закрывала глаза, то на небе и земле становилось темно, как ночью.

ВЕРОНИКА САДОВНИЦА

ероника была старушка весёлая и ласковая. Одетая во всё голубое, она выходила из дома и торопилась в сад, к цветам. Вместе с цветами Вероника радовалась чистому небу и яркому солнцу.

Долгими часами она трудилась в саду: поливала цветы, сажала семена, подстригала кусты и деревья. Вероника любовалась, как в течение дня меняли свою окраску цветы махагуа, или же цветок-бабочка. Она уверяла своих сестёр, что от этого удивительного цветка исходит благоухание самой Кубы: и пахнет он немного морем, немного водорослями, немного пальмой и ещё здоровым, только что искупавшимся ребёнком.

Сад у Вероники был великолепный. Тут можно было увидеть белые лилии и розовые гортензии, красные георгины и герань с бронзово-жёлтыми листьями, душистые олеандры и полевые гвоздики. Названия цветов звучали, как музыка. Послушайте: коралйльи[3], викарии[4], альбааки[5], вегонии[6] и ночные галаны[7], фламбояны[8], кахигалы[9] и аралии. А ещё высоко поднимали головы желтые подсолнухи. Вы, конечно, их хорошо знаете. Словом, в саду у Вероники росли все цветы, какие только есть на свете.