К счастью, его товарищу кси'тинг удалось войти в отсек. Их единственная надежда на успех лежала в четырех ловких руках Джессона.

Джессон орудовал рычагами управления так, будто играл на каком-то сложном музыкальном инструменте. До ушей Оби-Вана доносились всевозможные "вздохи" и "писки", на которые воин кси'тинг отзывался стремительным танцем пальцев над контрольной панелью.

Наконец, изображение на голограмме передвинулось влево. Проступили контуры сферического щита, три слоя которого вращались над сердечником, похожим на камеру с яйцами.

Три концентрических слоя. У Оби-Вана пересохло во рту.

Взглянув на хронометр на запястье, он не поверил своим глазам. Неужели с момента входа в катакомбы прошел всего лишь час? Всего лишь час с того момента, как они покинули зал совета кси'тинг? Казалось, что минуло уже несколько дней!

Внезапно прозвучал вопросительный возглас кси'тинг, и вторившие ему слова на Основном:

– Ответьте на вопрос: Что есть в улье, но не принадлежит ему? Что не только кормится, но и вскармливает, что спит, но не видит снов?

Джессон глубоко вдохнул. Из кармана на поясе он извлек плоский прямоугольник.

– Это последний оставшийся чип-ключ, – сказал он. – У меня только три попытки, но думаю, у нас все получится.

– Ты знаешь ответ на загадку? – спросил Оби-Ван.

– Да, – уверенно отозвался Джессон. – Это зиитса. Они живут в улье, но они не кси'тинг. Они многое дают нам, и взамен получают пищу и заботу. Они спят, но не отключают сознание.

С все больше растущей уверенностью Джессон поместил карту в специальный слот.

Раздался неразборчивый приглушенный звук, и голос сканера возвестил:

– Ваш ответ?

– Зиитса, – сказал Джессон.

Повисло молчание. Сфера раскрутилась быстрее: третий наружный слой отпал, растеряв осколки. Джессон изумленно откинулся на спинку кресла, услышав сначала на кси'тингианском, а затем и на Основном:

– Неверно.

Джессон встал с кресла, в ужасе расширив глаза и не веря в происходящее. Вслед донеслось требование:

– Сядьте, иначе сеанс завершится.

Воин оглянулся на Оби-Вана. В углах помещения, как цветочные бутоны, приветствующие рассвет, раскрылись сопла. Оби-Ван подозревал – нет, он знал точно – что если сеанс завершится, то вместе с ним завершится и их жизнь. И жизнь яиц тоже.

– Сядь, – еле слышно сказал он.

И Джессон сел. Похоже, сопла отслеживали движение. Оби-Вану не слишком то хотелось узнать, что может из них вылететь.

– Желаете продолжить процедуру? – спросила машина.

– А у меня есть выбор? – несчастным голосом выдавил Джессон.

– Да. Вы можете выбрать персональную ликвидацию. Если вы выберете этот вариант, яйца не пострадают.

– Попытаюсь еще раз, – сказал воин, сглотнув комок в горле.

– Хорошо.

Тишина. Пауза затянулась настолько, что Оби-Ван было засомневался, заговорит ли машина снова. Наконец, автомат подал голос:

– Кто жил, а теперь не сделает и шагу? Кто не жаждал почестей, но всеми почитаем? Чье влияние теперь пустой звук?

– Ты говоришь на Основном и кси'тингианском, – сказал Оби-Ван Джессону. – Слова переводятся точно?

Воин щелкнул острыми зубами.

– Кажется. При переводе на Основной лишь частично теряется поэтичность.

– "Кто жил, а теперь не сделает и шагу", – повторил Оби-Ван. – Это может означать две вещи: неподвижность, или упорство. Как "стоять на своем", понимаешь? У тебя есть мысли?

– Надеюсь, что да, – сказал Джессон; уверенности у него поубавилось.

– Значит, ты знаешь ответ?

Джессон уставился на вращающуюся сферу. Над ней осталось только два слоя.

– Кажется.

– Так отвечай, – приказал Оби-Ван, стараясь придать кси'тинг уверенности, так ему не хватавшей.

Джессон глубоко вдохнул.

– Я готов продолжить, – сказал он.

– Отвечайте, – отозвалась машина.

– Герои улья. Зал Героев.

Секунды тикали, и ничего не происходило. Потом сфера раскрутилась еще быстрее, и второй, оранжевый слой, откололся и пропал.

– Неверно, – ответил голос.

Джессон содрогнулся и Оби-Ван ощутил в воздухе резкий, кислый запах. Страх?

– Им не следовало посылать меня, – сказал кси'тинг.

Неужели он себя жалеет? Джессон вроде бы не из таких, но…

Затем воин, запинаясь, продолжил:

– Я не могу этого сделать. Из-за меня яйца погибнут.

Ну надо же. Он жалеет вовсе не себя. Оби-Ван слышал в голосе Джессона беспокойство за яйца, видел тревогу в его движениях, ощущал ее в воздухе.

Воин был на пределе, и вот-вот мог сдаться. Такое Оби-Вану доводилось видеть и прежде. Этот страх был не таким, каким его знали большинство разумных существ. Для большинства страх заключался в личной утрате: потере себя в глазах окружающих, потере здоровья, жизни. Но даже не в силах точно истолковать значение феромонов, пропитавших сейчас воздух, джедай понял, что источник страданий Джессона заключен в ином. Воин кси'тинг любил улей, и теперь страшно боялся подвести его. Его избрали. Он с готовностью отдаст свою жизнь ради выполнения задания, умрет безвестно, в страдании, если потребуется – лишь бы только улей мог жить и процветать, возвращая былое величие.

Джессон почти не шевелился, руки зависли над панелью управления. Каждый мускул тела свело, вся самонадеянность ушла под давлением неудачных испытаний.

– Как? – сказал он. – Как такое возможно? Какие ответы им нужны?

– Нам этого не узнать, – сказал Оби-Ван, положив руку на плечо кси'тинг. – Все, что мы могли, все, на что были способны, мы уже сделали. Остальное во власти Силы.

– Силы! – сплюнул Джессон. – Я столько всего наслышан о ваших драгоценных джедаях и вашей Силе.

– Это не наша Сила, – сказал Оби-Ван, стараясь успокоить воина. – Она властна над всеми нами. И над тобой тоже. Она творит нас, и мы тоже творим ее.

– Загадки, – выкрикнул Джессон. – Сплошные загадки. С меня хватит!

Он вскочил с кресла и резво пересек комнату, забарабанив в дверь с криком:

– Выпустите меня! Выпустите меня!

– Вернитесь в кресло, иначе сеанс завершится, – спокойно произнесла машина.

Оби-Ван посмотрел на Джессона и почти мгновенно принял решение. Он сел в кресло.

– Вы – не исходный пользователь, – сказала машина бесполым, синтезированным голосом. – Необходимо, чтобы исходный пользователь завершил процесс.

Оби-Ван оглянулся через плечо на разбитого воина кси'тинг. Каким гордым и уверенным он казался всего лишь час назад! Только теперь стало ясно, что вся эта гордость – тонкий щит, прикрывающий страх подвести свой народ, не дающий упасть непосильному грузу ответственности.

– Он не может продолжить, – сказал Оби-Ван.

– Завершение испытания через сто секунд, – ответил автомат. – Девяносто девять, девяносто восемь…

– Спросите меня! – От отчаяния, голос Оби-Вана едва не сорвался. – Пожалуйста. Спросите…

– Девяносто три, девяносто два…

Оби-Ван вскочил с кресла и подбежал к Джессону, который сидел на полу, прижавшись к стене и обхватив колени обеими парами рук.

– Джессон, – как можно теплее сказал джедай. – Ты должен попробовать снова.

– Не могу.

– Ты должен. Больше некому.

Кси'тинг свесил голову на колени и весь затрясся.

– Всю свою жизнь, – сказал Оби-Ван, – ты готовился к великому испытанию. Как и все воины.

Ответа он не дождался.

– Не думай, что я не знаю, каково тебе. Твой клан не защитил улей от "Цестус кибернетикс". В их руках могущество, превосходящее все то, что есть у вашего народа. И ты понимаешь, что даже твоя смерть не сможет освободить кси'тинг. Этого не дадут даже самые большие твои усилия. Поэтому в глубине души ты ощущаешь, что все тщетно.

Джессон наконец поднял взгляд.

– Ты понимаешь?

– Галактика не блещет разнообразием, – ответил джедай. – Где бы ни покоряли расы, первыми притесняли воинов. Потому что они наиболее опасны.

– Семьдесят… шестьдесят девять… шестьдесят восемь…