- Помню, - бормочет он. Я думал, улыбнется. Но он не улыбается. Может быть, ему не так-то и весело об этом думать.

В конце концов, его я тоже когда-то убил.

***

- Они двинулись, - бормочу я, просматривая папку с заданием. Откидываюсь на спинку кресла и уже уверенно повторяю: - Двинулись в уме, точно. Или совсем меня за идиота держат.

- Что такое? – Лин стоит за моей спиной. Раньше опирался на спинку кресла, но когда я откинулся, убрал руки. Никогда не прикасается ко мне. Вообще никогда.

- Ты же видишь.

Он смотрит в экран.

- Голливудские холмы, - пожимает плечами. – И? Это же лучше, чем ехать, скажем, в Коннектикут?

- Я не гажу там, где живу, - огрызаюсь я. – И не работаю по знаменитостям, спасибо, мне Бутовой славы не надо… И они это прекрасно знают!

- Ты живешь не на Голливудских холмах, - резонно замечает он. – Ты живешь в самой заднице Лос-Анджелеса, Тиган. А что, лицо знакомое? Или имя?

- Нет, - признаю я. – Но я ведь не смотрю телевизор. И радио почти не слушаю. Звезды, они ведь как грибы лезут. Это я никого нового не помню с тех пор, как помер Ривер Феникс… Кто, кроме знаменитости, будет покупать дом на Голливудских холмах, а?

- Не знаю. Богатый банкир. Политик. Наследник какой-нибудь торговой династии. Да кто угодно с деньгами.

- Не нравится мне это дело, - упрямо говорю я.

Лин перегибается через мое плечо, по-прежнему старательно избегая прикосновений. Внимательно вглядывается в содержимое папки.

- Мне тоже, - говорит он негромко. – Мне тоже…

Смотрю на его профиль. Хмыкаю.

- А когда тебе вообще нравится моя работа?

- Иногда нравится, - задумчиво говорит он, выпрямляясь. – Как в тот раз, когда ты убрал Декстера. По-моему, давно было пора.

- А. Ну да.

Декстер был чьим-то личным делом. Не делом фирмы. С другой стороны, личные дела друзей фирмы, наверное, можно считать делами фирмы, да? Декстер зарабатывал себе на жизнь компроматом, который создавал сам. Находил больших шишек, выслеживал их детей – чаще дочек, сыновьями, впрочем тоже изредка не брезговал. Опаивал, трахал, снимал на пленку. И шантажировал. На пленке плохо видно, вменяем ты или нет, зато хорошо видно, что не сопротивляешься. Эдакий маньяк с деловым чутьем. Совмещал приятное с полезным. Чего только не встретишь нынче в Америке.

За Декстером мне пришлось лететь в Нью-Йорк, через все побережье. Это был тот редкий случай, когда я знал, за что парень будет умирать. Потому что со мной встречался лично Джонас и сказал, что если я попаду не сразу в голову, а сначала, скажем, в коленные чашечки, потом в яйца или там еще куда-нибудь, никто не будет возражать и усомняться в моем профессионализме. Но я все равно сделал только один выстрел. В голову, разумеется, как всегда. Это была не моя дочь. Не моя проблема.

Бывает, парни вроде меня оправдывают себя тем, что у них попадаются такие вот дела. Вот, мол, вы нас мразью кличете, а мы мир от уродов пропалываем. Вроде как такие санитары леса.

Я себя так не обманываю. Потому что Декстеры попадаются редко. Может быть, раз в два года. Иногда – раз в жизни. И если ты берешь за это деньги, никакой личной заслуги в восстановлении справедливости у тебя нет.

Я всегда беру деньги.

- Позвони Джонасу, - предлагает Лин. – Спроси.

- Я и сам собирался.

Он улыбается.

- Конечно.

- Только не говори ничего, - предупреждаю его я устало. – Не смей.

Он молчит. Все так же кривит губы в улыбке. Я тянусь за телефоном.

- С ума сошел? – говорит мне из телефонной трубки Джонас. – Это же городская линия.

- Зачем-то же ты мне этот номер дал, - пожимаю плечами я. – К тому же, если кто что и прослушивает, так наверняка не городскую, а личную. Сам знаешь.

- Что у тебя?

- Скажи лучше, что у вас. Какого черта ты меня отправляешь работать в Великолепный Город Блеска. И с чего ты решил, что меня прельщают лавры Марка Чепмена.

Джонас тяжело вздыхает.

- Так и знал, что ты взъерепенишься. И велел ведь Лео тебе передать, что мы доплатим за беспокойство…

- Дело не в деньгах, - резко обрываю его я. – Это вопрос безопасности. Не притворяйся, что не понимаешь.

- Для нас это важно, - также резко говорит он. – Настолько, что мы позволили себе пренебречь твоими предпочтениями, потому что ты лучший.

- Не стоило, - холодно говорю я. – Пренебрегать моими предпочтениями.

- Это не знаменитость, - терпеливо говорит он. – Не звезда. Это бизнесмен, удачливый, богатый парень. Который купил себе дом между актерскими виллами, потому что там частная трасса, хорошая охрана и почти всегда тихо. И когда случаются такие вещи, по умолчанию считаются, что приглашали гастролера. По-моему, как раз твоя логика тебе и должна бы подсказать, что ты будешь в безопасности. Или нет?

- Ты не строй из себя спеца по чужой логике, - огрызаюсь я.

- А ты не строй недотрогу. Такое же дело, как и остальные. И, если хочешь, мы тебе снимем временную квартиру ближе к месту. Как и всегда. Ты бы лучше подумал над суммой.

- Ну что? – тихо говорит Лин у меня над ухом.

Я подавляю мгновенное желание прикрыть трубку ладонью. И тут же злюсь на себя. За то, что вот уже пять лет не могу привыкнуть к тому, что трубку прикрывать не надо.

- Сотня, - говорю я.

Джонас хмыкает.

- Почти вдвое. Это действительно тебе так неприятно?

- А это действительно тебе так важно?

Джонас смеется.

- Не только мне, - говорит он. – И ты получишь свою сотню. Если сделаешь все ко времени.

И тогда я понимаю совершенно отчетливо, что это дело пахнет. И отнюдь не розами.

- Подумай: как они могут тебе навредить? – повторяет Лин вечером, сидя на окне напротив моей кровати. Я закрываю свой ноут. Откидываюсь на подушки. Вытягиваю из пачки сигарету.

- Я думал. Они могут меня подставить. Попытаться убрать. И тогда им, естественно, не придется мне платить.

- Но почему? Зачем им это делать? Ты им угрожал? Ты где-то прокололся? Чем ты опасен?

- Стрелок опасен всегда, - я выпускаю дым через ноздри. Лин морщится. Но молчит. – И я мог бы придумать версию насчет того, зачем им меня подставлять. Беда в том, что версии, которые приходится придумывать, обычно не имеют никакого отношения к реальности. Нет, я им не угрожал, я не прокалывался, и я для них ничем не опаснее остальных.