Потому что то, что всегда безотчетно бесило в нем, теперь стало странно возбуждать.

  Дентон шумно втянул воздух, и от столь видимой реакции по всему моему телу прошла зябкая дрожь, остро контрастируя с жаром тела. В одночасье комнату наполнило наше шумное дыхание и слишком отчетливое шуршание одежды.

  Это было больше похоже на отражение, которое полностью копирует реальность, но тем не менее не является правдой, а лишь хрупкой фальшивкой, настолько неправдоподобным все казалось. И мы сами вели себя неправдоподобно, словно были чужими не только друг для друга, но и сами для себя.

  Не ожидая, когда же я сделаю следующий шаг, Дентон сам потянулся ко мне губами, словно ему не терпелось все это поскорее закончить.

  Что ж, я не был против. Если это безумие, то должно завершиться как можно быстрее, чтобы потом по возможности легче вернуться к привычной жизни и безопасному ходу вещей. Только вот что в нашем случае было "нормальным", я пока старался не думать.

  Губы Дентона были влажными от слюны и крови. Горячими и такими же вязкими, терпкими, как его парфюм. Его рот был действительно "умелым", и он не только мастерски произносил гадости, но и дарил просто крышесносное блаженство. Я чувствовал себя озабоченным и легко возбудимым школьником, готовым кончить от одного только невинного поцелуя.

  Мне нравилось сталкиваться с ним носами, стукаться зубами и не церемониться с нежной кожей. Нравилось, когда он засасывал мои губы и ощутимо прикусывал, словно это было изысканным лакомством, и он хотел съесть - сначала их, а потом и всего меня целиком. После, вполне вероятно, мы будем выглядеть как два неудавшихся борца, в сексе предпочитающих ласке столь же эффективные болевые и удушающие приёмы, как и в спорте.

  Странно, но Дентон не просил меня его развязать, да и вообще не выказывал никакого неудовольствия по поводу своего положения. Наоборот, он выгнулся на полу дугой, полностью перенеся всю свою тяжесть на плечи и приподнимая бедра, чтобы, расправившись с молнией на его дорогих брюках, я мог стянуть их вниз вместе с бельем. Только от одного этого действия по всему его телу пробежала судорога, отозвавшаяся и во мне.

  Кажется, когда-то я уже задавался вопросом о том, как он трахается. Что ж, сейчас я мог получить весьма красноречивый ответ не только на этот, но и на другие, не менее "скромные", свои вопросы. Потому что наш действующий финансовый директор был прекрасен и безукоризнен - не только в качестве несокрушимого оппонента на очередном собрании, но и в качестве секс-партнера. Снова "лучший", только теперь меня это не уязвляло, а заводило так, что приносило достаточно ощутимый и болезненный дискомфорт в паху.

  Тело подо мной нетерпеливо и искушающе прогнулось в пояснице. Дентон опрокинулся назад и отвернулся, в то время как его колени еще больше разъехались в стороны. После чего стон, больше похожий на приглушенный всхлип, непроизвольно вырвался из моего горла вместе со сбившимся дыханием.

  Твою мать, Дентон! Почему ты ведешь себя как настоящая и самая искусная шлюха, которую мне только доводилось видеть? Даже Магнус в сравнении с тобой кажется скромным и только начинающим теоретиком. Или все дело во мне и моей реакции на тебя? Прямо противоположной полярности, что бьет по нервам как по струнам и заставляет задыхаться от детского восторга?

  Оказалось, что я на несколько секунд замер, потому что Дентон приподнял голову и посмотрел на меня вопрошающим и немного затуманенным взглядом. Он был полностью открыт и расслаблен, а из-за болезненной до рези в глазах полоски ткани на бедрах, контрастирующей со смуглой от искусственного загара кожей, виднелось весьма недвусмысленное доказательство того, что он больше не может и не хочет ждать.

  Не долго думая, я нагнулся и сразу взял весь его член целиком в рот. И без того внушительных размеров, он стал тут же набухать, а в нос ударил терпкий запах пота и сладковатый кожи. Особенный, неповторимый, хотя и кажущийся в чем-то знакомым.

  Какие к чертям собачьим принципы? Чувства и роли? Какое все это имеет значение в моей жизни? И среди всего этого хаоса мой самый заклятый противник и враг, распростертый на полу - только совсем не побежденный, а молящий о том, чтобы я ему вставил. Воистину, разве хоть один кошмар или самая буйная фантазия могут быть еще более сумасшедшими и изощренными?

  Стон удовольствия сорвался то ли с моих, то ли с его губ. Почти не прикасаясь к голым телам друг друга, так и не "узнав до конца" и все еще оставаясь в одежде, тем не менее мы были настолько близки, на самой грани, что приходилось усилием оставшейся воли сдерживать себя, чтобы окончательно не потеряться в ощущениях. В том кто мы, где и что творим. Глупо, но это было настолько важным, что я больше ни о чем не мог думать. Старался, но не получалось.

  С трудом оторвавшись от равномерных движений головой и поддающихся на встречу чужих бедрах, я положил ладонь на его грудь, а потом с силой дернул ткань, отрывая хлипкие пуговицы и разбавляя шум нашего дыхания звоном раскатывающихся по полу кружков перламутра.

  Дентон посмотрел на меня со смешанным чувством недоверия и даже будто бы восхищения.

  - Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка?

  - Может быть мне будет потом приятно в течение целого года находить твои пуговицы по разным углам кабинета?

  - Ах, ну если так... Только потом не забудь пришить обратно, когда их все соберешь.

  - Непременно...

  На короткое мгновение загипнотизированный маленьким бриллиантиком в его ухе, я резко толкнулся вперед и с силой прикусил нежную кожу шеи.

  Дентон тут же почти одновременно выругался и зашипел.

  - Сука, - в конце-концов болезненно выдохнул он, когда я уже планомерно и жестко вбивался в его тело, и через пару секунд, содрогнувшись, кончил себе на живот, оставляя между нами теплую влажность и его затихающую дрожь.

  Я лизнул его грудь, а при следующем движении вперед - правый сосок. Прикусил. А когда он расслабленно и безучастно провел рукой по низу своего живота и жестким волоскам, размазывая сперму, собрал этот вкус с его кожи губами. Запоминая, потому что был уверен, что это больше никогда не повторится. По всем законам и сценарию жанра, это должен был быть наш первый и единственный раз.

  Сожалел ли я об этом или, может быть, о только что произошедшем? Наверное для этого у меня было недостаточно времени и сил. Слишком неравная борьба для того, кто еще совсем недавно хотел просто сбежать.

  Я продержался совсем недолго. Мне хватило пары толчков, чтобы прийти к финишу, а потом обессиленно и, сильно не церемонясь, рухнуть сверху на Дентона, и ощутить его прерывистое, глубокое дыхание. Словно он до сих пор решал - остановиться или бежать дальше. Но я не мог себе позволить подобной роскоши.

  Выпрямившись на руках, я попытался подняться и привести в порядок свою одежду. С мыслями это пока получалось плохо. Потом, кинув взгляд на все еще продолжающего лежать и не произнесшего ни единого слова Дентона, я к своему ужасу вспомнил о том, где именно сейчас находится мой галстук. Но Дентон не двигался. Мне было даже трудно сказать, смотрел ли он в эту минуту на меня или куда-то в сторону. Через мгновение после секса, я снова о нем ничего не знал.

  - Будешь и дальше прохлаждаться, пока сюда не явится кто-нибудь из наших сослуживцев? Настолько нравится всеобщее внимание?

  Привычная ирония, давно проверенная и прочная броня.

  - Нет, просто понадеялся, что ты не вспомнишь о своем галстуке, - ответил он не сразу. - Решил оставить себе на память.

  - Конечно, как трофей того, что ты окончательно поимел мой мозг.

  Джейси Дентон с изрядной долей веселья вскинул правую бровь:

  - Ты очень умело перефразировал то, что между нами только что произошло. Я бы даже сказал, достаточно иносказательно. Браво.

  И он резко выпрямился, попытавшись сесть, а я зашел за его спину и присел на корточки, надеясь, что мне не придется искать ножницы.