Он лишь хмыкнул.

  - Катись уже домой, пьяница. А я тебя, так и быть, из-за доброты душевной подброшу.

  - Нет, спасибо. Откуда ты узнал о моей самой сокровенной эротической мечте? На глазах у всего издательства укатить в неизвестном направлении в ночь со своим самым скандальным гей-автором. А потом все будут гадать, не списан ли твой очередной шедевр с оригинала нашей бурной ночи и по горячим следам. Нет уж, меня и так достаточно компрометирует эта наша беседа - кто-то может неправильно понять и подумать, что мне с тобой даже в неофициальной обстановке и не в рамках работы нравится общаться.

  - Ну если я присутствую в твоей эротической мечте, то это уже хорошо. Может быть, до самого дела осталось всего лишь каких-то пара шагов, - знакомая улыбка из категории "я не только говорю пошлости, но и предлагаю" расползлась по лицу Магнуса, и на какой-то совершенно сумасшедший момент я засомневался, а не принять ли мне его приглашение? Ведь один раз я уже это сделал, к тому же он гарантированно умел доставлять самое высококлассное удовольствие, а я долгое время ни с кем не был. Полная разрядка и смена батарейки, чтобы хоть на пару часов выпасть из реальности - этот простой рецепт был именно тем, что мне сейчас было больше всего нужно.

  Наверное, легкое сомнение отразилось на моем лице, потому что взгляд моего "искусителя" тут же изменился - стал уверенным и твердым, словно два торговца душами наконец-то договорились об устраивающей их обоих цене.

  Интересно, он специально дожидался весь вечер, пока я напьюсь?

  Я только открыл рот, как Магнус меня опередил:

  - В каждом правиле бывают исключения, и без них оно бы не было правилом.

  - А с ними все вокруг превращается в настоящий хаос, - я устало потер переносицу, беря короткую передышку и пряча глаза.

  Если говорить честно, то мне не хотелось ехать и начинать все снова. Но еще мне было скорее безразлично и это начинало перевешивать.

  - Давай сделаем так - я закончу кое-какие дела и через какой-нибудь час позвоню. Если ты до сих пор будешь в настроении, то мы поедем к тебе. Или лучше, если нас не будут видеть вместе. Поэтому ты можешь меня не ждать и отчаливать домой когда захочешь, а я возьму такси.

  Мне был необходим еще хоть какой-то, пусть и мизерный, противовес. Возможность повернуть обратно и хоть немного, но контролировать ситуацию.

  Магнус лишь молча кивнул и, отходя, полушепотом добавил: "Ты не пожалеешь", - словно это был уже решенный вопрос. Хотелось верить, что утром или, вероятнее, сразу после оргазменной судороги тела с еще большей, чем обычно, темнотой перед глазами, я не пожалею об этом слишком сильно.

  ***

  В коридорах горел приглушенный свет, и, в наполнившей их тишине, двери лифта открылись с непривычно громким звуком.

  Я дошел до своего рабочего стола, включил монитор работающего компьютера и, сдернув предварительно ослабленный галстук, бездумно уставился в экран.

  Что я собирался сделать? Засидеться допоздна, чтобы на фоне всеобщего веселья не так одиноко было возвращаться одному домой? Или дать себе отсрочку и, в то же время, причину в очередной раз отказать собственному, так назойливо навязывающемуся в любовники, автору? Две совершенно противоречащие причины и одновременно "лечащие" друг от друга.

  Взъерошив волосы, я расслабленно откинулся на спинку, убаюкивающе раскручивая стул из стороны в сторону, и закрыл глаза.

  В который раз за этот долгий вечер. Больше не хотелось видеть окружающую реальность, которая не менялась, а только замыкалась и запутывала еще больше, выступая в роли красочных декораций как в каком-нибудь фильме ужасов. Где герой в конечном итоге впадает в истерику и не может найти другой выход, кроме как выброситься с крыши многоэтажного небоскреба...

  - Новак, какого черта вы тут забыли?

  Обвиняюще. Раздраженно.

  Дерьмо.

  Это самый отвратительный сценарий из всех возможных - теперь мне придется выброситься прямо в окно, орошая пол эффектным дождем из мерцающих осколков.

  В проеме двери застыл Джейси Дентон собственной и неповторимой персоной. И поскольку слабый свет из коридора в комнату почти не проникал, мне оставалось только ломать голову над тем, как он не только сумел меня разглядеть, но и узнать. Тем-более, что даже отсюда было видно, как ощутимо его шатает из стороны в сторону. А уж таким обыденным вопросом, как: что он вообще с такой завидной регулярностью делает на нашем этаже, я уже даже не задавался.

  Странно, он же совсем недавно был внизу и разговаривал с генеральным. И когда только успел так надраться? К тому же, фамилия Дентон и "нажрался как свинья" были слишком несовместимы, находясь в разных весовых категориях.

  Пока я молча размышлял, что ответить и есть ли в этом смысл (может просто притвориться, что я заснул с открытыми глазами?), Дентон дошел до моего рабочего стола и развалился на соседнем стуле.

  - Твою мать, Новак. Если меня сейчас стошнит прямо на какой-нибудь ваш договор, не обессудьте. Но до туалета я не рискнул идти, зная, что за зрелище может меня ожидать в любом из них. А что еще я мог подумать? Ни вас, ни этого вашего вездесущего Тейлора.

  Дентон махнул рукой куда-то в сторону и красноречиво поморщился, а я бы так же эффектно и привычно закатил глаза, если бы был уверен, что в этом сейчас есть хоть какой-то смысл.

  Какого черта он несет? Неужели обязательно продолжать этот взаимный обмен "любезностями", даже в праздничный вечер и когда за нами никто не наблюдает? Какой в этом смысл - кусать меня в отсутствие благодарных зрителей и не в пример остальным? Или его личная антипатия распространяется и во внеурочные часы, которые даже не оплачиваются? И при чем здесь вообще Магнус? Хотя...

  Задаваясь чередой явно риторических вопросов, я внимательно посмотрел на нашего финансового директора.

  Кажется, я начинал что-то понимать и, в следствие этого, запутываться еще больше.

  Дентон же говорил, что принимает какие-то антибиотики.

  Я скосил взгляд на пустой, с кубиками подтаявшего льда на дне, бокал в его руке, который он тут же небрежно толкнул от себя по столу, и тот оставил едва различимый влажный след.

  Тогда зачем он пил? Даже для него это чересчур - быть таким придурком, зная, какую реакцию эта ядерная смесь может вызвать. Или он полностью уверился в своей "божественной бессмертности", вытекающей из того, что все кругом по умолчанию "имбицилы", и что "поборникам морали" еще прижизненно, и в отсутствии недостаточного финансирования на установку памятников, выдают само-заряжающиеся нимбы и флакончики с иммунитетом против похмелья внутри?

  - Могли бы и присоединиться, - решил подыграть я, апатично соображая, сколько времени придется ждать такси, если позвонить уже, и устало помассировал виски.

  Дентон насмешливо вздернул свою шикарную черную бровь, и на его виске блеснула маленькая капля. Вообще все его лицо было странно влажным.

  У него что, жар?

  - Чтобы я на собственном опыте убедился в неоспоримом таланте Магнуса и все-таки увеличил вам тираж? - издевательски протянул он, и у меня тут же пропало всякое желание переживать за его здоровье. Гадюка по-прежнему жалила отменно. - Нет уж, увольте. И вообще, откуда столько стереотипов? Если гей, то значит, что подойдет любая задница? Вы полный болван, Новак.

  Последние слова он произнес с придыханием и явным удовольствием. Словно это все было чертовски забавной шуткой. А я моментально вспомнил, как же я ненавижу эту злоебучую дрянь.

  - Причем, как оказывается, не только в профессиональном плане.

  Пальцы сами собой сжались в кулаки и вместо еще недавно вялой и равнодушной усталости, внезапно сознание затопили неконтролируемые по своей силе холодная ненависть и ярость, неотличимые друг от друга. Как кадры кино, перед глазами услужливо промелькнули все те ситуации и многочисленные собрания, на которых Дентон, не стесняясь в выражениях и с неизменной неиссякаемой фантазией, растягивал и имел меня разом во всех ему известных направлениях. И к черту, что он сейчас может вообще ничего не соображать.