— Слабонервная дура, — сказала она наконец.

Христофор не расслышал, что она сказала. Но переспрашивать не стал.

— Вам сейчас надо прилечь, — настойчиво предложил он девушке. — И постарайтесь уснуть. Ушиблись? Голова не кружится?

— Слабость… Но я посижу еще, пройдет. Надо прибраться в лаборатории. Я там устроила небось разгром…

— Вам надо в постель, — строго сказал Христофор. Он помог Оле подняться и повел в вагончик.

Гриднева тихо попросила:

— Прошу вас, не говорите про Васю. Он ведь не хотел меня напугать, а вот получилось…

Христофор кивнул. Уложив Олю спать, он вернулся в лабораторию, собрал в совок разбитые стекла, подмел с пола осколки и хлористый кальций, высыпавшийся из эксикатора, выбросил мусор в ящик из-под приборов и, убедившись, что комната снова приняла опрятный вид, отправился спать.

Утром лагерь разбудил треск мотоцикла. Сеня Трудных подкатил прямо к жилому вагончику. Из коляски вышла девушка в почтовой форме с красным от холода лицом.

— Постучи, постучи, — сказал младший лейтенант почтальонше. — Спят небось без задних ног.

Но уже из двери показалась взлохмаченная голова Горохова.

— Здрасте! Гридневой телеграмма. Молния. — Девушка помахала в воздухе бумажкой с синей полосой.

Сеня отдал честь Христофору и улыбнулся, как старому знакомому.

— Сейчас, погодите, — буркнул фармацевт. Он постучал в комнату к девушкам и, услышав голос Гридневой, крикнул: — Оля, вам телеграмма!

В комнате послышалась возня, и Горохов скрылся на мужской половине, чтобы натянуть брюки и куртку.

Оля вышла, на ходу застегивая кофту. За ней спустилась Зина в халате.

— Привет, Варя! Здравствуйте, Сеня! — помахала она рукой.

— Телеграмма вот, — показала Варя. И обратилась к Оле: — Вы Гриднева будете?

— Я.

Почтальонша подала Оле телеграмму. Оля прочитала ее и присела на ступеньку.

— Вы не переживайте, обойдется, может быть… — стала утешать ее Варя, которая, видимо, успела краешком глаза прочитать содержание.

— Это чтой-то? — послышался из вагончика голос Васи. — Время сколько?

— Спи, — ответил Христофор. — Шестой час.

Он вышел из вагончика. Оля молча протянула ему телеграмму. Когда Горохов пробегал ее глазами, не смог удержаться от восклицания:

— Господи, опять на вашу голову! А может быть, что-то перепутали? — Оля отрицательно покачала головой; Христофор поспешно сказал: — Надо ехать. Деньги у вас есть?

Оля кивнула.

— А ваши часа в четыре поговорили с Москвой и ушли спать в гостиницу, — рассказывала Варя. — Потом эта телеграмма.

— Кто сегодня дежурит? — спросила Зина.

— Дуся, — ответил за почтальоншу милиционер. — Она меня и подняла. Говорит, так, мол, и так, ехать надо. Машину, — младший лейтенант похлопал по баку мотоцикла, — я сегодня как раз дома оставил. Мы с Варей сюда… Товарищ Гриднева, — обратился он к Оле, растерянно сидевшей на ступеньках, — если надо в город, могу подбросить. Все равно туда возвращаемся.

— Да-да. — Оля встала, зачем-то развязала косынку. Потом завязала снова. И, глядя то на Зину, то на Горохова, стала сокрушаться: — Как же теперь моя работа здесь?.. И перед Анной Ивановной так неудобно, так неудобно…

— Езжайте, Оля, езжайте. Ничего, Анван поймет. Да и дело такое. Вы не виноваты… Может, вам помочь собраться? — предложил Горохов.

— Спасибо. Что там… Вещей у меня почти и нет. — Оля пошла в вагончик.

— Вот она, жизнь… — вздохнул милиционер. — Не ждешь беду, она сама тебя ищет.

— Может, обойдется, — сказала Варя.

Вышел Чижак. Поздоровался за руку с Сеней.

— Что тут происходит? — Он взял из рук Христофора телеграмму. — Так-с. «Герпетологической экспедиции Дальневосточного отделения…» Так, так, так… «Гридневой. Маме очень плохо вылетай папа». Значит, молния. Дела-а…

— Зинаида, ты подскажи Гридневой, пусть поторопится. В семь десять пролетающий до Омска. Там пересядет на московский, — сказал Сеня.

— А с билетом как? — спросил Вениамин.

— По такой телеграмме в первую очередь, — сказала Варя.

— Точно, — подтвердил младший лейтенант. — До самого отлета броню держат для таких случаев.

Оля вышла из вагончика в плаще и с чемоданом в руках.

— Прошу еще раз: вы, Зина, Веня, и вы, Христофор, скажите Анне Ивановне, так получилось…

— Конечно, конечно! О чем может быть разговор, понимаем! — подтвердил Чижак. — Ты, Оленька, держись, все будет хорошо. Вот увидишь. И обязательно возвращайся.

Оля пожала всем руки.

— Сюда, пожалуйста. — Сеня откинул брезентовый полог с коляски. — А чемоданчик поставьте в ноги.

Затрещал мотор.

— Я вернусь! — крикнула Оля. — Обязательно! Вот все утрясется, сразу приеду…

— И не забудьте свой комсомольский, — напомнила Зина. — У нас тогда будет в экспедиции своя организация.

— Не забуду, — ответила Гриднева.

— Телеграмму возьмите, — в последнюю минуту подсказал Трудных. — Для билета.

— Да-да… — Оля взяла протянутую Веней телеграмму и спрятала в карман плаща.

Младший лейтенант милиции рванул с места.

Христофор, Вениамин и Зина махали до тех пор, пока мотоцикл не скрылся за деревьями.

— Можно еще часок-другой вздремнуть. — Чижак похлопал себя по рту, пряча зевок.

— Какой там сон, — ответила Зина.

— Надо выспаться, — подтвердил Горохов. — Ведь тебе, Зина, теперь хлопот прибавилось. За Гридневу придется работать и за себя.

Заглянув к себе, Зина постучалась к ребятам.

— Мальчики, она вещи свои забыла!

— Господи, прямо напасть какая-то! — вздохнул Христофор.

— Что там за вещи? — поинтересовался Чижак.

Зина открыла дверь на женскую половину и указала на вешалку:

— Это ее куртка. Что же делать будем?

— Спать, — зевнул Веня. — Скорее возвратится сюда из Москвы. А потом, эта штука только для тур, гео и прочих походов.

— Хватит разных собраний! — недовольно пробурчал со своей койки Клинычев. — Столько дел, понимаешь…

— Всё, кончай, — шепнул Веня Зине и Христофору. — Спите спокойно, дорогие товарищи. Мадам Гриднева по приезде получит свой туалет для вечерних прогулок в целости и сохранности…

…В девять часов на райкомовской машине приехали Анна Ивановна и Азаров.

— Ай-я-яй… — сокрушалась Кравченко, узнав об отъезде Гридневой. — Не везет девке, и все тут… И здесь она сейчас позарез нужна. Как назло! И с замдиректора института не договорилась. Не дают нам лаборантку…

— Сами справимся, — бодро сказала Зина. — Работали же без Гридневой.

Степан, не обращаясь ни к кому, произнес не то с обидой, не то с сожалением:

— Уехала, не дождавшись нас с Анной Ивановной…

Работы у членов экспедиции было по горло. Все возвращались с Сорочьего моста поздно. В террариуме скопилось много змей. Но Анна Ивановна жалела время на взятие яда, собираясь устроить аврал в ближайший ненастный день. И действительно, на четвертый день после отъезда Гридневой выдалась непогода.

Клинычев, убедившись, что день для заработка потерян, сокрушался больше всех.

— Понимаешь, — говорил он, когда ребята только проснулись, возмущенно, — из-за этой чертовой погоды я теряю сорок — сорок пять долларов в день!

— А кто их тебе платит, доллары, миллионер сухумский? — усмехнулся Веня, натягивая рубашку. — Рубли тебя не устраивают?

— Отстань! — хмуро отмахнулся Клинычев. — Ты знаешь, что такое тридцать пять рублей? Это почти сорок долларов. А за пять дней — двести! А двести долларов — это почти новый автомобиль! «Форд»! «Крайслер»! Совсем новый, образца прошлого года.

— А велосипед с моторчиком не хочешь? — предложил серьезно Вася. — Могу по блату устроить. Образца сорок седьмого года. — Василий незаметно подмигнул Чижаку, тот расхохотался.